- Все будет правильно, — вздохнула Айлин, и Лучано встал, с горькой усмешкой подумав, что понимает Дункана.

От подобного и вправду закачаешься. И это его мутит, а каково разумнику?!

Подойдя к своей кровати, он взял Ласточку, повесил на плечо и подумал, что советов грандсиньора магистра Альсу придется подождать. И остается только надеяться, что такие новости не принесут очередного приступа бешенства…

Он с той же острой беспомощной жалостью посмотрел на Айлин, уронил рядом с ней на кровать футляр с грамотой, не в силах сказать ни слова, бережно накинул девушке на плечи одеяло и вышел из палаты, чувствуя себя как никогда бесполезным.

У выхода из Академии его окликнула и догнала белокурая подружка Айлин, которой Лучано оставлял Перлюрена, и сунула в руки ту самую музыкальную корзинку. Присела в реверансе, торопливо поблагодарила и умчалась. Лучано заглянул в корзинку и вздохнул: бесстыдно и томно раскинувшись круглым пузом кверху, там спал Перлюрен, свесив из корзинки задние лапы. В передних у енота был большой надкусанный пряник. Видимо, уже не влезло, и хозяйственный зверь забрал его с собой.

- Точно как менестрель после свадьбы, — пробормотал Лучано. - Сытый, пьяный и зацелованный…

Его передернуло от слова «свадьба», и Лучано поспешил к конюшне.

…Альс, услышав рассказ, в безумие, к счастью, не впал. Может, потратил его днем, а новое еще не накопилось? Но по спальне, рыча, все-таки пометался. Сгоряча собрался пришибить Бастельеро, вспомнил, что имеет право казнить его за измену, остыл, но не успокоился, а напротив, разгорелся новой злостью, медленной, спокойной и долгой.

- Ты уверен, что он ее не принуждает? - спросил он в десятый раз, и Лучано не выдержал:

- А как бы он ее принудил! Наша синьорина не беспомощная девица! У нее в друзьях сам король, неужели она бы не попросила тебя о защите?! О себе уже не говорю. Некромантия даже от кирпича на голову не спасает, не говоря уж о хорошем яде. Так нет, она твердо решила. Сама! И грандсиньору Дункану тоже отказала сама. Альс, ты знаешь способ свернуть ее с пути, который она выбрала?!

- Говоришь, он ее любит? - мрачно уточнил Аластор снова. - Ну что ж, я не перестану считать ее другом только потому, что она выходит замуж за этого… Но если он ее обидит!..

- Я видел его на коронации, — тихо сказал Лучано. - И еще подумал - что-то здесь не так. Но решил, это просто мужчина восхищается прекрасной девушкой. Идиотто… Мне бы тогда понять! Он смотрел на нее, как смотрят на Всеблагую, словно готов был обнять ее пьедестал и не отпускать никогда. Я видел такие взгляды у безумно влюбленных, с таким лицом идут на смерть ради одной улыбки любимой.

- Но это значит, что он ее не обидит, верно? - с надеждой спросил Аластор. - И постарается сделать ее счастливой?!

- Верно, — согласился Лучано. - Только вот знаешь, Альс… Как убивают с таким лицом, я тоже видел. Не зря же такая любовь называется безумной, безумие не всегда разбирает между страстью и ненавистью. Дай Всеблагая, чтобы я ошибся и в этом!

- Дункан, мальчик мой, кто же приходит на службу с таким похмельем? Ну хоть бы ко мне затянули, если не держите дома нужного зелья, - со сварливым сочувствием упрекнул болезненно поморщившегося разумника Бреннан, и Грегор едва сдержал злорадную улыбку.

Так-так, значит, безупречный господин Белая Мантия - все-таки изумительно меткое прозвище придумал ему мерзавец Морхальт! - не умеет пить? Ха!

- Не извольте беспокоиться, милорд Бреннан, — бледно улыбнулся Роверстан, потирая висок. - Я прекрасно себя чувствую, легкая головная боль - не в счет.

Магистры сочувственно закивали, из вежливости делая вид, что поверили, а Грегор снова подавил смешок. Нуда, конечно, легкая… Выглядел Роверстан… нехорошо. Нет, разумеется, мантия на нем была белоснежной и идеально выглаженной, волосы аккуратно уложены, и даже острое обоняние Грегора не могло уловить ни тени винного запаха, но…

Время от времени разумник щурился на солнечный свет, пробивавшийся из-за штор, и при каждом более-менее громком звуке морщился. Наверняка сейчас у него под черепом гудят те еще колокола. Ну что ж, тем, кто не знает меру в употреблении крепких напитков, собственное здоровье преподносит жестокие уроки. Хотя странно, между прочим, что это нашло на Роверстана? Следует отдать ему справедливость, вот в этом пороке его никогда никто не подозревал. Да Грегор вообще не думал, что разумник пьет что-нибудь крепче шамьета!

- Это все возраст, — прогудел Ладецки, тоже поглядывая на Белого магистра весело блестящими глазами. - Когда-то и я мог гулять всю ночь, а потом явиться в Академию и даже вести уроки. Увы, теперь приходится быть сдержаннее. Но должен признаться, коллега, я искренне восхищен широтой вашей души. Ну и конечно несомненной щедростью и предусмотрительностью, с которой вы заплатили трактирщику вперед! Знаете, в трактире уже вставили стекла. Я сам видел это, когда ехал в Академию. И начали настилать крышу! А внутренние помещения… Что ж, полагаю, и их ремонт не займет много времени… Кстати, не будете ли вы столь любезны написать мне слова песни, которую исполняли с моими подчиненными? Они, увы, смогли процитировать только часть припева: «Не падайте духом, дворяне Дорвенны, потребуют денег - громите кабак». Если я правильно понял, джунгары заглянули именно на это пение?

- Джунгары? - переспросил Роверстан, а Грегор молча изумился.

Разумник пил с боевиками?! Пел какие-то… непотребные песни?! И что там было сказано про ремонт трактира?! Благие Семеро, да точно ли это Роверстан, а не подменыш в его обличье? Мысль была исключительно дурацкой, но Грегор скорее поверил бы в настолько разумную нечисть, чем… вот в это!

- Именно! - радостно подтвердил Ладецки. - Сначала они вам аккомпанировали и подпевали, а затем их старший предложил сыграть в кости. Мои ребята пытались вас остановить, по крайней мере, сначала. Потом начали делать ставки. Разумеется, на вас! Вы же понимаете, орденское братство…

- Надеюсь, я их не разочаровал, — пробормотал разумник, откидываясь на спинку кресла и обреченно прикрывая глаза.

- Ну что вы! Игра закончилась, когда вы раздели соперника до подштанников. Правда, потом благородно вернули ему штаны, какие-то фамильные побрякушки и запасной комплект заговоренных костей, которые предварительно вытряхнули у него из рукава. Как я понимаю, он был чрезвычайно вам признателен! Приглашал в гости в табор, звал старшим братом и поклялся Странником выдать за вас любую из дочерей по вашему выбору, если, конечно, вы не пожелаете взять всех десятерых.

- Что-то припоминаю… — неуверенно отозвался Роверстан. - Полагаю, этим щедрым предложением я не воспользовался…

- Ну, если бы вы им воспользовались, боюсь, я бы сегодня не увидел ни вас, ни собственных подчиненных, — рассудительно проговорил Ладецки. - Наверняка вы все вместе уехали бы в табор, а с джунгарской свадьбы так просто не вырвешься. Так что можете и дальше считать себя свободным человеком, —добавил он с неким оттенком сожаления.