Джером послушно улегся и крепко заснул.

* * *

Рассвет пришел стремительно, словно гонимый с запада следующей ночью. Джером проснулся усталым и разбитым. Он позже всех выбрался из палатки и с тоской взирал на новый день. Восточный небосклон за зубцами Аспадельских гор казался вулканом, где солнце изрыгало потоки раскаленной лавы на черные валуны туч. Джером отвернулся с таким же мрачным настроением, как и приветствовавший его день.

Дракмарские солдаты уже убирали лагерь. Не было смысла оставлять за собой патрульный отряд и обрекать его на верную гибель. Мобильные группы будут следить за приближением темных полчищ, а основная часть армии Невика отправится с Коратэлем, если повезет, в Куурию и в Моритил, где они обсудят с императором Деррегом, как лучше защитить земли от неминуемого нападения.

Джером пробирался среди толпы солдат в поисках Килака или Эллайена, которые должны были уйти рано утром. Времени оставалось совсем мало, а они и так задержались, сопровождая его до Гейперона и решая, следовать или нет совету древинов. Отправься они на восток от Уитлока, были бы уже на полпути к Скуллмарам.

Первым юноша обнаружил Килака, обменивавшегося последними словами с Коратэлем. Джером подошел ближе, и паренек повернулся к нему, чтобы попрощаться. Генерал мрачно кивнул и удалился в противоположном направлении.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал пареньку Джером. — Все зависит теперь от тебя.

Килак весело рассмеялся.

— Ну уж нет. Ты так легко не выкрутишься. Займись всерьез своими проблемами, а обо мне не беспокойся.

Джером хмыкнул, уклоняясь от ответа и пожимая протянутую руку. Но Килак не отпускал, глядя другу прямо в глаза.

— Ну ладно. Обещаю.

Джером заметил Эллайена, который, по словам Килака, готовил лошадей. Охотник шагнул ему навстречу и слабо улыбнулся. В то же мгновение Джером ощутил ужасное, отвратительное чувство на самом дне желудка, которое никак не мог подавить. И хотя вера его в предзнаменования давно пошатнулась, Джером посчитал это дурным сигналом: либо он сам, либо Эллайен погибнет до окончания войны. В любом случае, он прощался с другом, которого знал с тех пор, как помнил себя.

— Возьми Меч, — прошептал Джером, заглянув через плечо и убедившись, что Килак отошел в сторону. — Мне плевать, что сказали древины. Меч нужен тебе.

Эллайен жестом остановил его.

— Мы об этом уже говорили, Джером. Килак убьет меня, если узнает, что я взял у тебя Меч.

— Не убьет.

— Ну, так он мне сказал, — поделился Эллайен, поправляя подпругу. — Я бы не стал проверять.

Джером оглянулся в поисках Килака.

— Он меня так хорошо знает?

— Думаю, да.

— Но ты же не боишься какого-то мальчишки?

Смущенный взгляд Эллайена заставил обоих рассмеяться.

— Да, похоже, ты прав, — признал поражение Джером.

— Не унывай, — посоветовал Эллайен, изображая веселость. — Тебе есть, для чего жить, когда все закончится. Ты же король, не забыл? С замком, сокровищницей и прочими причиндалами. И вот еще что, — продолжил Эллайен, понизив голос и оглядываясь с видом заговорщика, — сдается мне, нравишься ты этой левеллинской красотке.

Джером почувствовал, как заливается краской.

— Мы готовы?

Оба посмотрели на озабоченного Килака.

— Тебя ждем, — небрежно ответил Эллайен и ближе пригнулся к Джерому. — Присматривай за ней, — добавил охотник, потрепав его по плечу, — и за собой. Расквитайся с этими тварями за нас. Встретимся в Дилне или в Кринуолле, когда война закончится.

Джером молча переживал горькое чувство расставания.

Друзья покинули лагерь и отправились на север, а потом на восток к Скуллмарским вершинам и горе Краккен, к логову дракона. Джером двинулся в противоположном направлении: на юг, в Куурию, где он еще за несколько недель до того, как началось все это безумие, намеревался заручиться поддержкой Имперского совета, чтобы выступить против темных сил, угрожавших его родине. Он выполнит обещание, данное Килаку, и разбудит божественную мощь Алого Меча. Ради тех, кто последует в бой за ним, он сыграет роль предводителя, героя и спасителя рода людского.

Джером ни на секунду не забывал, что настоящая надежда Пентании на востоке. Там отважным воинам предстояло уничтожить могущественного дракона.

Загородившись от солнца рукой, Джером разглядывал, как метались на ветру пестрые имперские флаги. Непонятно, что сверкало ярче: безоблачное небо или узоры и краски бесчисленных штандартов, танцевавших на вершинах блестящих башен и парапетах. Среди прочих юноша разглядел бело-голубые цвета Куурии, красно-зеленые — Моритила и рубиново-золотые — императорского дома: они сверкали среди дюжин полотнищ и лент, расшитых гербами, кажется, каждого барона и лорда, когда-либо поклявшегося в верности куурианскому владыке. Звонкие фанфары прославляли величие императора.

Объявить о своем прибытии с такою же помпой Джером не мог, и ему пришлось довольствоваться эскортом всадников с угрюмыми лицами — свитой императора, посланной ему навстречу. Джерому такая вежливость показалась несколько принужденной, скорее знаком императорского недовольства или любопытства, нежели уважения. Капитан эскорта Лоррон. Верховный хранитель Моритила, был достаточно любезен, однако, скованность в голосе давала повод подозревать, что присутствие незваных гостей не совсем желательно. Император, однако, немедля назначил аудиенцию.

Гости двигались по дороге к главным городским воротам с двойной решеткой и распахнутыми чугунными створками. Самые большие ворота из тех, которые Джерому до сих пор доводилось видеть, были раза в два меньше. По настоянию Коратэля, Джером остался в седле, а большинство его спутников шли пешим строем. Как единственный представитель королевского рода, он теперь должен был стать предводителем, а конь неплохо помогал справиться с этой ролью. Поначалу Джером отказался, напомнив главнокомандующему о женщинах, детях и раненых. Но Коратэль был непреклонен. В императорских делах ни в коем случае нельзя пренебрегать этикетом. Если будущий король будет топать по той же грязи, что и орава простолюдинов, это может принизить его персону в глазах императора, и тогда придется забыть обо всем, чего они надеялись добиться.

До сих пор это работало. Перейти куурианскую границу несколько южнее оказалось легче, чем предполагалось. Джерому навсегда запомнилось лицо командира пограничников, едва оперившегося полковника, когда тот ехал верхом во главе армии сквозь расступившееся море беженцев, наводнившее южный Генперон. Офицер ниже рангом пытался остановить его тем же указом, с которым Джером познакомился, когда в первый раз пытался преодолеть границу. Вместо этого он послал за батальонным командиром, и когда тот объявился, вынул из ножен Алый Меч.

— Если ваши люди дорожат жизнью, соблаговолите спрятать оружие и последовать за мной.