— Обязательно. Но всё равно на Совет вынести надо. С нашими впечатлениями.

Некоторое время шли молча. Каждый обдумывал своё. Нарушил молчание Владимир.

— Ну и как теперь впечатления от них?

Владимир явно хотел не только поделиться впечатлениями. У него было на уме нечто, что он хотел выразить в словах. То, что ранее или не приходило ему в голову, или было не до конца осмыслено. Юля это мгновенно почувствовала по его тону. Поэтому, ответила осторожно.

— Да как?… Вполне обычные ребята…

— Ага! Революционеры из РСДРП(б) тоже были «вполне обычными ребятами». Такими же молодыми как эти. Вспомни средний возраст революционеров в 1917-м! Только мы их помним уже престарелыми. Какими они стали значительно позже, когда революция уже свершилась и социализм был построен. Даже сейчас многие смотря на тех же самых ветеранов Великой Отечественной забывают, что когда была Война, всем этим старикам было часто даже меньше, чем сейчас многим из той самой молодёжи. Они были молодыми и вся жизнь для них была впереди. Все эти ребята забывают поставить себя на место этих самых революционеров или ветеранов. Ведь они сами сейчас являются такими же как они. И им сейчас делать подвиги, о которых после, спустя много-много десятилетий, будут слагать легенды.

— Думаешь, и про этих ребят сложат?

— Непременно.

— Хм! Только сейчас до конца, по настоящему и полностью прочувствовала выражение «прикоснуться к живой легенде».

— Многие просто не понимают, что живут в будущей легенде. И от них зависит чем они станут — интерьером или главными действующими лицами.

— Ну, — тут же вмешался Николай, — мы как бы уже не интерьер.

— По воле случая мы по любому не интерьер, а вот многие прочие могли бы стать, но не становятся. По дурацким предрассудкам.

— А это ты насчёт чего? — сильно заинтересовавшись последний репликой, решила уточнить Юля. Владимир сказал ту фразу слишком многозначно.

— Это насчёт рассуждений всяких балбесов о том, что «…вот тогда-а-а было героическое вре-е-емя, и тогда-а можно было совершать подвиги». Эти балбесы забывают, что их жизнь становится подвигом здесь и сейчас. А то, что назовут это всё подвигом спустя десятилетия и героизируют время они забывают. А здесь и сейчас всё что делается — рутина. И то, что после назовут подвигом, это часто просто выполнение собственного Долга перед страной и народом. Последовательное выполнение Долга. Невзирая на все привходящие обстоятельства. Многие просто не понимают того, что само время диктует им: «Стань Героем!». После будет просто поздно. Жизнь впустую пройдёт.

— Вот! А как ты думаешь, после их образ наверное, будет приукрашен?

— Думаю, что да и очень сильно. Я как-то разговаривал с одним очень упёртым историком, и речь зашла о наших героях-революционерах. Представь себе он очень сильно переживал насчёт того, что героизируя реальных людей, народ их ещё и сильно приукрашивает. А на самом деле это были вполне нормальные и не без слабостей люди. Он переживал, что часто это приукрашивание делает из них образцы недосягаемые для подражания. Поэтому он при любом случае старался показать их такими какие они реально были. Говорит, что его далеко не все правильно понимали. Некоторые не шибко умные, называли его «очернителем истории». Доходило до того, что некоторые даже на него в КГБ заявляли.

— И как наша госбезопасность на это реагировала?

— Да никак! Там тоже не дураки сидят. У многих из них тоже насчёт этого «голова болит» — как поправить этот дурной «лубок». Но я о том, что многие люди считают, что есть особенные героические времена, а вот сейчас — уже и делать нечего. Все подвиги уже совершены и они все в прошлом. «На скрижалях истории».

Последнюю фразу Владимир произнёс особо ёрнически.

— Да-а! Сюда бы их всех! — с несколько садистским оттенком подал реплику Николай.

— Или на моё место! — оскалился Владимир.

Юля вытаращилась на него.

— Чего смотришь? — продолжил ехидно хихикать Владимир, — именно на моё место! Посмотрел бы я на них, какие чудеса героизма они бы проявили, если бы под их задницами реально «пылало».

Юля покачала головой.

— Так ты утверждаешь, что всё-таки героизм зависит от тех обстоятельств, в которые человек попал? Не противоречишь ли ты сам себе?

— Не противоречу. Не от обстоятельств, а от их ПРАВИЛЬНОЙ оценки.

— Поясни, а то что-то «не догоняю».

— О! Местная «феня»! «Не догоняю»! — поддел Владимир.

— «С кем поведёшься, от того и наберёшься»! — назидательно процитировала Юля народную пословицу, — а ты от вопроса уклоняешься.

Владимир лукаво посмотрел на неё, но ответил.

— Тогда на Марсе у меня не было иной возможности как-то по иному оценить ситуацию. Либо правильно, либо я труп. А вот эти ребята — Владимир кивнул за спину, — настоящие Герои. Оцени ещё раз этих АКМовцев: они, как и все остальные в этом городе, находятся в принципиально одинаковых социально-политических и исторических обстоятельствах со всеми соседями, горожанами, земляками. Но одни эти обстоятельства оценивают как шикарную возможность пограбить ближнего своего и пожить в роскоши. Другие как нечто само собой разумеющиеся трудности текущего момента, которые просто надо пережить. А третьи, — вот эти, — собрав все силы борются за лучшее будущее для всех. Только вот эти «третьи» правильно оценили ситуацию, как крайне опасную для всех, чреватую гибелью всему народу. И потому, что именно они встали на путь борьбы, то обстоятельство, что именно они оценили правильно ситуацию и действуют сообразно угрозе…

— Делает их Героями! — хором закончили за Владимира Юля с Николаем и дружно же рассмеялись.

Перед ним это помещение, которое предложил неожиданно Ефимыч, осматривал Михаил. Судя по той физиономии, что он скорчил при обсуждении новости, от того осмотра у него остались весьма двойственные впечатления. Поэтому Владимир и решил посмотреть что же это такое им «светит».

Уже по первому крайне тягостному впечатлению, которое он получил в самый первый день прибытия в город, в тот день, когда они ночевали в одном из выпотрошенных корпусов завода он не надеялся найти или увидеть что-то стоящее. Мародёры прошедшиеся уже после его остановки, начиная с главных «эффективных собственников», что получили этот завод в собственники, выдрали, выломали и продали на лом всё, до чего смогли добраться и до чего ума хватило добраться. А добрались до многого. Так что теперь весь завод не просто был пустым. Это был труп некогда крупного завода оборонки.

Впрочем даже не труп, а обглоданный начисто скелет.

Только пустые бетонные коробки и остались. Медленно растрескивающиеся на морозах зимой и жаре летом. Никому не нужные кроме разнообразной живности, и растительности которая тут же заселилась по всем углам. Некоторых помещений, за выросшим за эти годы молодым леском и видно было с трудом. Лес взломал даже бетон покрытия, между цехами. Кустарник же рос даже на плоских крышах некоторых цехов.