Сеть железных дорог во многом была не продумана, большинство перевозок шло через московский транспортный узел. Прямых линий с юга на север не было, и Волга в этом плане играла важную роль.

За время вынужденного безделья пилоты отдохнули и выспались, однако, как только полоса просохла, полеты возобновились.

Первыми вылетели самолеты-разведчики. Возвратившись, пилоты доложили, что видели в море немецкие транспорты и корабли сопровождения. Подтверждение поступило и от наших лодок тоже. На Северном флоте наши подводники действовали успешнее и эффективнее Балтфлота или Черноморского. На Балтике немцы перекрыли Финский залив боновыми сетями и минными заграждениями, фактически заперев флот в Кронштадте.

Почти сразу после возвращения воздушных разведчиков последовал приказ готовиться к вылету. Дозаправлялись баки, укладывались пулеметные ленты, подвешивались бомбы в бомболюки.

Однако потом приказ переиграли. С «Бостонов» сняли бомбы малых калибров и подвесили одну пятисоткилограммовую. Мощности двигателей хватило бы нести две такие бомбы в перегруженном варианте, но при условии взлета с бетонной полосы.

Но Фамусевич не стал рисковать, поскольку разбег самолета с двумя бомбами такого веса мог привести к аварии, полосы для разбега могло не хватить.

Командир звена собрал пилотов и штурманов:

– Транспорты, наша цель, были обнаружены здесь! – Он ткнул карандашом в карту. – Вероятнее всего, они сместились западнее миль на пятьдесят. Наша задача – обнаружить противника и уничтожить его методом топ-мачтового бомбометания.

Пилоты и штурманы молчали. Все слышали о таком способе, но никто еще не применял его на практике. Уж лучше бы торпеды подвесили. Никто не знал, как поведут себя сброшенные бомбы.

– Вылет по сигналу, готовность номер один. Разойдись!

Экипажи разошлись по стоянкам. Готовность номер один – это значит занять места в кабинах, но двигатели не запускать.

Они ждали около получаса, и Ивану уже надоело таращить глаза на ВПП. Навалилась сонливость, веки отяжелели и смыкались.

Вдруг по фюзеляжу замолотил кулаком механик:

– Зеленая ракета! Вылет!

Командир звена на стоянке слева запустил двигатель – ветер донес запах сгоревшего бензина.

Иван задвинул форточку и запустил моторы. По расписанию он должен был выруливать третьим, после Фамусевича и Андрея.

Вот командир уже на рулежной дорожке. За ним, покачиваясь на неровностях, шел другой «Бостон».

Иван добавил газу, выехал на рулежную дорожку и повел самолет к началу взлетной полосы. Командирский самолет уже начал разбег, и его место на полосе занял самолет Андрея.

Взлетали с пятнадцатисекундным разрывом, чтобы не жечь зря топливо на круге ожидания в воздухе. Сразу выстроились в боевой порядок. Набирая высоту, шли курсом 270 градусов, чтобы обойти Киркенес восточнее, и только потом уже командирский самолет ляжет курсом строго на запад. Крюк получается, расход бензина лишний, но лучше держаться подальше от этого города, иначе немцы сообщат на аэродром Луостари и вдогонку вышлют истребители. У «мессеров» скорость в полтора раза больше, чем у А-20, догонят. Даже если «худых» будет пара, отбиться будет трудно. Маневренность с бомбовым грузом плохая, а защита – только пулеметы против пушек немецких истребителей.

Внизу плескались свинцовые воды Баренцева моря.

– На траверзе Варде, – известил штурман.

Они шли еще четверть часа, когда вновь раздался голос штурмана:

– Вижу подводную лодку, чья – не знаю. Долбануть бы по ней!

– А если своя?

– Пусть живет. Впереди – Берлевог.

Впереди будут мысы Нордкин и Нордкап, самые северные земли Норвегии и Европы. Но их цель должна быть ближе.

Только Иван подумал об этом, как в наушниках раздался голос Фамусевича:

– Второй, Третий, вижу цель. Снижаемся!

Они начали снижаться. От быстрого перепада давления заложило уши. Иван сглотнул, в ушах раздался легкий хлопок, и слышимость восстановилась. На «Бостонах» были кислородные маски, но ими никто не пользовался, на трех тысячах метров можно было дышать и без них.

Высота уже тысяча. Впереди показались дымы – один, другой, пятый… Вот уже и сами транспорты видны. Сверху – как будто на месте стоят, но за кормой виден след от винтов. Их размеры увеличивались на глазах.

– Второй, Третий, снижаемся до тридцати метров, скорость триста. Беру на себя средний транспорт. Второй – слева от него, Третий – справа. Как поняли?

– Есть, – по очереди доложили Иван и Андрей.

С кораблей открыли огонь из всех видов зенитного оружия.

Пока не легли на боевой курс, Иван выполнял противозенитный маневр – «змейку».

Снаряды и трассы пока щадили звено, пролетали мимо.

В наушниках раздался голос штурмана по внутренней связи:

– Хватит болтаться, как пьяный матрос. Держи ровно. Так, вправо два градуса, так держать!

Транспорты быстро приближались. Когда по тебе долбят из всего, что может стрелять, ощущения были не из приятных. На самих транспортах только малокалиберные «эрликоны», зато корабли охранения имеют орудия калибром крупнее.

Два снаряда, один за другим, взорвались недалеко. Самолет тряхнуло.

– Открываю бомболюк, – проинформировал Равиль.

Стало быть, недолго осталось.

И вот, несколько секунд – и долгожданное:

– Пошла!

Свою бомбу Иван не видел, но как сбросил ее Андрей, смотрел. Его бомба ударилась о волны и отскочила. Со скоростью самолета она мчалась вперед, подскакивая, со стороны – подскоки, как у камня.

Внезапно заорал штурман:

– Выше, выше бери, твою мать, и отворачивай!

Иван засмотрелся и не заметил надвигающуюся мачту транспорта. Казалось, еще мгновение – и она пропорет самолету брюхо.

Иван резко потянул штурвал на себя и дал газ до упора.

И тут рвануло. Одна вспышка – и тяжкий грохот по ушам, вторая… Зенитный огонь сразу ослабел.

Корабли уже остались позади, высота – двести метров, а самолет упрямо лез вверх.

Внезапно в наушниках послышался мат – это ругался бортстрелок Игорь.

– Ты чего?

– «Раму» вижу над нами! Километрах на трех.

Двухфюзеляжный самолет-разведчик немцы называли «совой», а наши – «рамой». И если висит «рама», жди неприятностей.

Набрав высоту, они стали разворачиваться на обратный путь. Все самолеты целы, задание выполнено. Вот только почему взрывов было два, а не три?

На обратном пути они видели, как один транспорт горит, а второй лег на бок. Кто же из них троих промахнулся? Впрочем, два транспорта – очень неплохо.