смотрел на бледные небеса, светившиеся голубым лучезарным светом, несмотря на поздний по людским меркам час.

— Как подготовка к походу? — поинтересовался Марк, без церемоний присаживаясь к столу.

— Полным ходом, — без особого оптимизма ответил Айолин. — Ещё день-два и король назначит дату выступления. Он рассчитывает завершить поход к Грозовой горе до окончания перемирия с альдором.

— Скорее всего, завершит, — отозвался Марк, оглядывая выставленные перед ним блюда. — Правда, не могу сказать, чем этот поход закончится для него. За столом нам не будут прислуживать?

— Если ты не в силах сам налить себе вина, я наполню твой кубок, — проворчал Айолин. — Я велел накрыть стол здесь именно для того, что б мы могли поговорить без свидетелей. Сейчас в доме слишком много народу, и я не хочу, чтоб нас кто-то подслушал. Внизу у подножия лестницы стоят те, в ком я уверен, и никому не позволено подниматься сюда без вызова, кроме Аледа.

— Разумно, — Марк взял кувшин и разлил вино по кубкам, после чего поднял свой и отпил глоток. — Это с твоих виноградников?

— Нет, это вино из Магдебурга. Моё лучше, но оно пока не доставлено сюда. Думаю, мы встретим обоз по дороге.

— Всё равно хорошее. Я одобряю твою предусмотрительность, потому что хочу обсудить с тобой то, что я передам де Грамону, а что придержу на будущее. У меня возникли некоторые вопросы, которые я хотел бы прояснить для себя.

— Я слушаю, — Айолин подошёл к столу и, сев, взял свой кубок.

— Прежде всего, сам де Грамон. Из разговора с ним и того перечня имён, который он мне дал, я понял, что он сам ведёт какую-то игру против Монтре. Он его откровенно недолюбливает и, похоже, не прочь устранить если не совсем, то от трона — точно.

— Так и есть. Де Грамон принадлежит к старой аристократии Сен-Марко, он предан королю и при этом входит в группировку маркиза Вайолета. Правда, маркиз является скорее формальным лидером этой группы придворных, там заправляет Раймунд, но, как всегда, негласно. Они ясно видят сложившуюся ситуацию и считают, что возвышение Монтре и его клики вредит королевству, однако, будучи верными подданными, никогда не станут открыто выступать против королевского фаворита.

— То есть нам не стоит вступать с ними в альянс?

— Нет, наши цели совпадают лишь частично, и в этой части мы вполне можем сотрудничать с ними, представляя это как службу королю и дружескую помощь. Во всём, что касается отстранения Монтре от власти, мы можем поддерживать их. Чем он слабее, тем легче нам будет до него добраться.

— Хорошо. Тогда причём тут сокольничий короля Теодор Бризон, который, как мне сказали, является ставленником графа Блуа? И кто такой граф Блуа? Семь лет назад его не было в Сен-Марко.

Айолин на минуту задумался, а потом усмехнулся.

— Рене заметно вырос в моих глазах после твоих слов, потому что доказал, что способен на сложную интригу. Впрочем, я в этом никогда особо и не сомневался. Граф Блуа — один из недавно появившихся при дворе новых аристократов, но он стоит особняком от безродных выскочек вроде Монтре и его дружков. Блуа — внук купца Зольцена из Магдебурга. Тот поднялся когда-то лишь потому, что в его владении оказались рудники серы на юго-западе континента, на самой границе мёртвых земель. Когда-то это были совершенно бросовые земли, но потом кто-то изобрёл порох, для изготовления которого, как известно, нужны селитра, древесный уголь и сера. И если селитру и уголь получают из известняка и ольхи, то серу можно добыть только из земли. Зольцен уехал из Магдебурга, обосновался неподалёку от своих рудников, разбогател на поставках серы и выдал свою дочь за обедневшего барона Блуа, тот вскоре благополучно покинул этот мир, а его сын Антуан Блуа и есть тот самый покровитель Бризона о котором мы говорим. Человек он довольно неприятный, высокомерный, заносчивый и ленивый. Делами заправляет его матушка, дама весьма предприимчивая для своих лет. Не так давно она предприняла попытку обеспечить себе монополию на серу и диктовать свои условия всем, кто хочет получить её товар. Она отправила сына в Сен-Марко, и тот поступил на службу к Ричарду, был обласкан и получил титул графа. Наверно Ричард таким образом собирался перекрыть поставки серы в луар, лишить альдора пороха и получить военное преимущество. Но, как выяснилось, у алкорцев есть свои источники серы. На северо-востоке отыскались копи, принадлежащие общине рудокопов Швефельдорф. Блуа пытался выкупить у них рудник, но не смог договориться, потому что участки там принадлежат отдельным семьям, часть из которых отказалась их продавать. Тогда он поступил хитрее, начав поставлять туда товары, чем загнал рудокопов в долги. Но тут о ситуации узнали в Магдебурге, а магистрату свободного города никак не хотелось, чтоб кто-то завладел единоличной монополией на серу, поскольку они поставляют оружие всем сражающимся сторонам. Они тут же созвали магистраты свободных городов, обсудили ситуацию, создали свою лигу и приняли в неё Швефельдорф, по ходу превратив деревню в свободный город Швефельбург. Долги они выкупили, и теперь рудокопы должны своим партнёрам по лиге и расплачиваются серой, а остатки с выгодой продают луару, поскольку альдор быстро сориентировался и заключил с лигой свободных городов договор о беспошлинной торговле. Блуа не смог стать монополистом, но теперь твёрдо гарантирует Ричарду бесперебойные поставки серы на пороховой двор.

— И какую роль он играет при дворе?

— Свою. Я же сказал, что он довольно ленив, и, по сути, просто проедает здесь деньги, которые текут в его сундуки благодаря неустанной заботе матери. Он не зависит от Ричарда, скорее, тот в какой-то мере зависит от него, но прежде он не торопился разыгрывать свои карты. При дворе ему ничто не угрожает. Он примкнул к камарилье Монтре, поскольку их образ жизни его привлекает. Однако теперь, когда его прежние друзья то и дело оказываются не у дел, он всё же зашевелился, пытаясь воспользоваться ситуацией и укрепиться при дворе. Я полагаю, что Рене включил его ставленника в твой список с тем, чтоб столкнуть Блуа и Монтре лбами. Оба они не пользуются популярностью в партии Вайолета, и ослабление любого из них будет им на руку.

— Если мы будем участвовать в игре, то вполне можем подтолкнуть мяч на сторону Блуа, — заметил Марк.

— Это будет изящный ход, тем более что оба они очень подозрительны и злопамятны, а значит, не придут к согласию и не забудут обиды.

— Почему в списке оказался Жан Жувер? Я помню его, он участвовал в прошлой кампании, но потом Арман удалил