– Он хороший выбор. Умный, смелый, пожалуй, единственный человек на планете, который более упрям, чем я. – Максон негромко рассмеялся. Глаза у меня были закрыты, но я продолжала говорить. – Впрочем, должно пройти время, прежде чем я смогу об этом думать.

– Мм.

Молчание затянулось. Максон потер большим пальцем мою руку.

– Не возражаешь, если я буду тебе писать? – спросил он.

– Наверное, стоит выждать несколько месяцев. Может, ты и думать про меня забудешь. – (Максон издал звук, почти похожий на смех.) – Если все-таки будешь писать… тебе придется рассказать об этом Крисс.

– Ты права.

Он не пояснил, значило это, что он скажет ей или что просто не будет писать. Впрочем, мне сейчас не хотелось уточнять.

В голове не укладывалось, что все это произошло из-за какого-то дурацкого дневника.

Я ахнула, распахнув глаза. Дневник!

– Максон, а что, если повстанцы-северяне ищут дневники?

Он пошевелился, по-прежнему не открывая глаз.

– О чем ты?

– Когда я в тот день убежала от повстанцев в лес, то видела, как они пробегали мимо меня. Девушка с парнем тащили по котомке книг. Они крадут книги. А что, если им нужна какая-то конкретная?

Максон открыл глаза и задумчиво сощурился:

– Америка… что именно было в том дневнике?

– Много всего. О том, как Грегори практически обманом захватил власть над страной, как он силой навязал людям касты. Это было ужасно.

– Но выпуск «Вестей» прервали, – возразил он. – Даже если повстанцы ищут дневник, они не могли узнать ни что это был он, ни что там написано. Поверь, после этого маленького представления отец позаботится о том, чтобы до дневников больше никто не добрался.

– Они ищут дневник. – Я закрыла рот ладонью, давя зевок. – Я это знаю.

– Не надо, – сказал он. – Не надо так беспокоиться. Может, они просто очень любят читать.

Эта попытка пошутить вызвала у меня стон.

– Я ведь на самом деле думала, что хуже уже не сделаю.

– Ш-ш, – произнес он, придвигаясь ближе. Его сильные руки пригвождали меня к земле. – Не волнуйся. Попробуй лучше поспать.

– Но я не хочу, – прошептала я и еще крепче прижалась к нему.

Максон снова закрыл глаза, не выпуская меня из объятий.

– Я тоже не хочу. Даже в спокойные дни это заставляет меня нервничать.

Защемило сердце. Я не представляла, в каком нервном напряжении он жил, особенно если учесть, что до этого его довел родной отец.

Он выпустил мою руку и стал что-то искать у себя в кармане. Я кое-как разлепила веки, но он проделывал это все с закрытыми глазами. Мы оба почти спали. Максон снова взял мою руку и принялся что-то завязывать вокруг моего запястья. Я узнала браслет, который он привез мне из Новой Азии.

– Я все это время носил его в кармане. Романтик несчастный. Я собирался оставить его себе, но хочу, чтобы у тебя что-то осталось на память обо мне.

Он надел браслет поверх того, что соорудил для меня Аспен, и я ощутила, как пуговица впилась мне в кожу.

– Спасибо. В нем я чувствую себя счастливой.

– Тогда я тоже счастлив.

Больше мы ничего не говорили.

Глава 30

Разбудила меня скрипнувшая дверь. Ударил такой яркий свет, что пришлось прикрыть глаза ладонью.

– Ваше высочество? – раздался чей-то голос. – Боже правый! Я нашел его! Он жив!

Наше маленькое убежище внезапно заполнилось гвардейцами и слугами, и вокруг нас поднялась суматоха.

– Ваше высочество, вы не успели спуститься в подвал? – спросил один из гвардейцев.

Я взглянула на нашивку с именем. Марксон. Я не уверена, но он, кажется, был из высших чинов.

– Нет. Офицер, который проводил нас сюда, должен был сообщить моим родителям, что я в безопасности. Я приказал отправляться прямиком к ним, – объяснил Максон, пытаясь пригладить волосы. Если бы я не знала, что ему больно шевелиться, то никогда не догадалась бы об этом по его лицу. Лишь однажды он себя выдал.

– Какой офицер?

– Я не спросил, как его зовут, – вздохнул Максон и вопросительно взглянул на меня.

– Я тоже. Но у него на большом пальце было кольцо. Такое серое, вроде оловянного.

– Таннер, – кивнул Марксон. – Его нет в живых. Мы потеряли около двадцати пяти гвардейцев и десяток слуг.

– Что? – Я прикрыла рот руками.

Аспен. Только бы он был жив. Всю прошлую ночь я была так поглощена собственными переживаниями, что мне и в голову не пришло беспокоиться за него.

– Что с моими родителями? И с остальными девушками из Элиты?

– Все живы и здоровы, сир. Впрочем, у вашей матушки случился нервный срыв.

– Она уже вышла из убежища?

Мы двинулись на выход. Максон шел первым.

– Все уже вышли. Мы пропустили несколько мелких убежищ и обходили все по второму кругу в надежде найти вас и леди Америку.

– О господи, – сказал Максон. – Я сейчас же иду к ней.

С этими словами он вдруг застыл как вкопанный.

Я проследила за его взглядом и увидела, во что повстанцы превратили дворец. На стене были нацарапаны те же самые слова, которые я видела в прошлый раз.

МЫ УЖЕ БЛИЗКО

Снова и снова, написанные всем, что попалось под руку, эти зловещие слова смотрели на меня со стен коридора. Повсюду царил невообразимый разгром. Я никогда не видела, во что повстанцы превращали первый этаж, только коридоры рядом с моей комнатой. Огромное бурое пятно на ковре свидетельствовало о том, что кто-то – беззащитная служанка или бесстрашный гвардеец – погиб на этом месте. Окна были разбиты и щерились острыми осколками стекол.

Немногочисленные уцелевшие светильники упрямо моргали, не желая сдаваться. К своему ужасу, я заметила в стенах выбоины. Может, они видели, как люди прятались в убежищах, и пытались в них прорваться? Кто знает, насколько мы с Максоном были близки к гибели?

– Мисс? – обратился ко мне кто-то из гвардейцев, вернув к реальности. – Мы взяли на себя смелость связаться с родными всех девушек. Судя по всему, нападение на семью леди Натали было прямой попыткой сорвать Отбор. Они наносят удары по вашим родственникам, чтобы заставить вас уехать.

Я зажала рот руками.

– Нет!

– Король распорядился приставить охрану к родным всех девушек. Он настаивает на том, что все должны остаться во дворце.

– А если они сами захотят уехать? – возразил Максон. – Не можем же мы держать здесь кого-то против воли!

– Разумеется, сир. Вам