class="p">— Да. Если ты хочешь? — взволнованно спросил он, и я энергично кивнула. — Ты когда-нибудь делала это раньше?

— Да, моему отцу это нравилось. Мы брали напрокат парапланы и поднимались на вершину Хорс-Каньона в Сан-Диего, а затем спускались по нему вр время заката. Хотя я всегда делала это в паре с ним, я никогда раньше не делала этого в одиночку.

— Не волнуйся, милая, ты будешь со мной. Я все равно не хотел бы, чтобы было по-другому.

Он снова схватил меня за руку, потянул ко всему снаряжению и начал натягивать на меня темно-зеленый комбинезон с гербом Еверлейк на спине. Он полюбовался мной в облегающем костюме, прежде чем натянуть свой, и мое сердце бешено забилось при виде парапланов, сложенных в красочные пакеты, висящие на крючках на стене. Он снял один из них, вынес на улицу и установил, пока подготавливал ремни безопасности, параплан соответствовал цвету наших костюмов. Я последовала за ним на улицу, мое возбуждение тоже переросло в волнение, когда он поманил меня к себе.

— Готова, Золушка? — спросил он, и я кивнула, закусив губу, когда подошла к нему, и он влез в ремни безопасности, прежде чем пристегнуть меня к себе моими собственными. Утес возвышался перед нами, готовый к тому, что мы разбежимся и спрыгнем с него, и мое сердце бешено колотилось, пока я ждала его сигнала.

— Ты действительно доверяешь мне, да? — пробормотал он мне на ухо, прежде чем прикусить его. Я вздрогнула, прижимаясь к нему, кивая и протягивая руку назад, чтобы схватить его за волосы и притянуть ближе на секунду.

— Если сегодня мой последний день, то это не самый худший способ умереть, — выдохнула я, и он зарычал мне на ухо, предлагая еще одну маленькую бутылочку рома. Я позволила ему опрокинуть его мне в горло, и его аромат окутал меня, когда он выпил свой и повернул мою голову, чтобы поцеловать. Его язык погладил мой, и я почти почувствовала вкус его адреналина. К тому времени, как мы оторвались друг от друга, я уже смеялась, возбужденные бабочки порхали у меня в животе.

— Вперед! — он крикнул, и мы побежали к утесу.

Мое сердце бешено забилось, сбившись с ритма, страх и возбуждение переплелись во мне, как живое существо, когда мы достигли края и воздух коснулся нашего параплана. У меня вырвался крик, когда мы шагнули со скалы, и планер поднял нас выше, пока мы плыли над озером далеко-далеко внизу. Я смеялась и вскрикивала, когда нас подхватил ветер, а Блейк использовал веревки от планера, чтобы направлять нас по потоку воздуха, кружа над всем кампусом. Это было потрясающе красиво. Вода блестела, как будто была сделана из чистого хрусталя, такая ослепительно голубая, что соперничала с небом.

После недавнего дождя лес стал пышным и таким зеленым. Я могла разглядеть студентов, прогуливающихся по тропинкам далеко внизу, все это выглядело как какая-то картинка. Я сунула руку под комбинезон и достала телефон из кармана блейзера, зная, что рискую его уронить, но я просто должна запечатлеть этот момент. Сделав кучу снимков этого невероятного вида, я щелкнула фотоаппаратом и сделала несколько наших селфи. Блейк поцеловал меня в щеку и высунул язык, и мы скорчили глупые рожицы, щелкнув еще несколько раз, пока оба не расхохотались.

Это было еще более волнующе, когда мы взмыли к земле, а ветер яростно проносился мимо нас. Мы неслись над водой, подбираясь к ней пугающе близко, пока мне не показалось, что мы вот-вот плюхнемся прямо в нее.

— Блейк! — Я закричала, и он ответил смехом, когда мы плыли все ниже и ниже и добрались до пляжа Сикамор как раз вовремя. Мы упали на песок и, пробежав несколько шагов, замедлили шаг и остановились. Блейк снял с нас ремни безопасности, схватил меня за талию и повалил под себя на песок, отчего у меня разлилось тепло в животе.

Он склонился надо мной, и его губы прижались к моим, наши сердца бешено колотились друг о друга, когда он целовал меня. Его язык скользил по моему страстными движениями, и я застонала в его губы, купаясь в счастливом сиянии этого момента, адреналин все еще струился по моим венам, как будто внутри меня прорвало плотину, и все, что скрывалось за этим, было чистейшим солнечным светом. Это был один из адских способов забыть о тьме, живущей в нас, и у меня закружилась голова, когда я посмотрела на своего прекрасного золотого мальчика.

— Я люблю тебя, — сказал он хрипло, его рот переместился на мою челюсть, на мое горло. — И я не позволю тебе чувствовать то же самое ко мне в ответ. Я не заслуживаю твоей любви, Татум Риверс, но я собираюсь попытаться заслужить ее. Пока я этого не сделаю, я никогда не позволю тебе влюбиться в меня.

Наши рты снова соприкоснулись, прежде чем я успела что-либо сказать в ответ, но мое сердце переполнялось, и эти слова были не просто у меня на языке, они жили во мне. Глубоко. Я знала, что уже влюбилась в Блейка, и хотела убедить его, что он этого заслуживает, но мне было страшно сказать это по большему количеству причин, чем он мог когда-либо понять. Потому что он был не единственным, к кому я питала эти чувства. Я сказала Киану, потому что боялась потерять его, но сказать Блейку тоже означало признать остальные чувства, живущие во мне к другим Ночным Стражам, а я просто не была готова к этому. Не тогда, когда я знала, что настанет день, когда все это развалится. Что этот маленький пузырек, в котором мы жили, лопнет, и реальность обрушится на нас, как волна.

Он прижал меня к песку, и наши тела столкнулись, мои бедра дернулись, когда я застонала в знак поощрения. Я была почти уверена, что в скором времени группа студентов направится сюда, чтобы потусоваться и полюбоваться закатом. Это было чудо, что здесь еще никого не было.

Блейк начал тяжело дышать, его твердый член терся между моих бедер. Я ободряюще застонала, и он провел зубами по моей нижней губе, его руки потянулись к молнии, удерживающей мой комбинезон на месте.

— Блейк, — я гортанно рассмеялась. — Мы не можем. Не здесь. Давай вернемся в Храм.

— К черту это. — Он поднял меня на ноги. — Сегодня ночью ты будешь принадлежать мне. — Он потащил меня за собой, оставив параплан на пляже, а сам затащил меня к деревьям и прислонил спиной к прочному сосновому стволу. Я ахнула, когда его рот