Молодость ум победила сегодня в тебе; но обычно

Ты никогда не бывал легкомысленным иль неразумным.

Остерегайся впредь, дорогой мой, обманывать лучших!

Всякий другой из ахейцев не скоро меня убедил бы.

Ты же не мало трудов перенес и не мало страданий

Из-за меня, — и ты, и отважный отец твой, и брат твой.

Просьбу твою я исполню, а также коня, хоть и мой он,

Я уступаю тебе, Антилох, чтобы знали и эти,

Что никогда не бываю я духом суров и надменен».

Так он сказал и коня вознице его Ноемону

Отдал отвесть. А себе котел сверкающий взял он,

Вождь Мерион, пришедший четвертым, унес два таланта

Золотом. Пятый же приз, — двоеручный сосуд, — оставался

Неприсужденным. Его Ахиллес, чрез собранье прошедши,

Нестору отдал Нелиду, и стал перед ним, и промолвил:

«На! И пускай тебе, старец, останется этот подарок

В память о тризне над телом Патрокла. Его средь ахейцев

Ты не увидишь уже! Даю тебе приз этот просто,

Без состязаний: в кулачный не вступишь ты бой, и бороться

Также не станешь, копья не возьмешься бросать, и ногами

Не побежишь: уж тяжелая старость тебя утесняет».

Так он сказал и вложил ему в руки. И с радостью принял

Нестор подарок и слово ему окрыленное молвил:

«Все, что, мой сын, говоришь, говоришь ты вполне справедливо.

Члены мои ослабели, и ноги мои уж нетверды,

Руки с обеих сторон в плечах уж не ходят свободно.

О, если б силой и юностью цвел я такой же, какою

Цвел я, когда хоронили епейцы в Бупрасии тело

Амаринкея владыки, и дети царя учредили

В память его состязанья! Никто там со мной не сравнялся

Из этолийцев бесстрашных, пилосцев самих иль епейцев.

На кулаках я побил Клитомеда, Енопова сына;

Вышел Анкай из Плеврона бороться — его поборол я;

В беге был славен Ификл — его обогнал я ногами;

Также копьем перебросил двоих — Полидора с Филеем;

Акторионы одни лишь меня на конях обогнали.

Верх они взяли числом, на мои раздражившись победы,

Так как крупнейшие там на арене призы оставались.

Было их двое; один непрерывно лишь правил конями, —

Только правил конями, другой же бичом подгонял их.

Был я когда-то таким. Теперь же пусть этого ищет,

Кто помоложе. А мне многотрудной пора подчиниться

Старости; время прошло, как и сам я блистал средь героев.

Но продолжай, Ахиллес, состязаньями чествовать друга.

Дар же я твой принимаю охотно и радуюсь сердцем,

Что обо мне не забыл и любовь ты мою к тебе помнишь,

Что подобающей честью меня ты почтил средь ахейцев.

Пусть тебе боги за это окажут желанную милость!»

Выслушав всю до конца хвалебную речь Нелеида,

К месту пошел своему Ахиллес через толпы ахейцев.

Тут же призы за кулачный мучительный бой предложил он.

Выведя в круг, привязал шестилетнего крепкого мула;

Не был еще он объезжен и легок для выездки не был.

Для побежденного ж он двоеручную выставил чашу.

После того поднялся и слово сказал аргивянам:

«Сын Атрея и пышнопоножные мужи ахейцы!

Двух приглашаем за это сразиться мужей наилучших,

Тех, кто в кулачном бою наиболе искусен. Кому же

Даст Дальновержец победу, с чем все согласятся ахейцы,

Тот пусть возьмет и к себе уведет крепконогого мула.

Эту ж двуручную чашу с собой унесет побежденный».

Так он сказал. Поднялся человек, и огромный, и сильный,

Сын Панопея Епей, в бою кулачном искусный.

Крепкого мула рукой ухватил он и громко воскликнул:

«Эй, подходи, кто желает с двуручною чашей вернуться!

Мула ж не думаю я, чтоб увел кто другой из ахейцев,

Верх надо мной одержав: кулачный боец я первейший!

Иль не довольно, что в битвах другим уступлю я? Что делать!

Знать превосходно нельзя одинаково всякое дело.

Вот что я вам тут скажу, и это исполнено будет:

Кости его раздроблю и тело в клочки разорву я!

Эй, собирайтесь сюда, похоронщики! Ждите, покуда

Не укрощу я рукою его, чтоб унесть его с поля!»

Так он сказал. В глубочайшем молчанье сидели ахейцы.

Встал лишь один Евриал, с богами бессмертными схожий,

Сын Мекистея, владыки народов Талаионида.

Некогда в Фивы пришел он, где шли погребальные игры

В память о павшем Эдипе, и всех победил там кадмейцев.

Славный копьем Тидеид Диомед снаряжал его к бою,

Дружеским словом бодря и сердечно желая победы.

Прежде всего повязал ему пояс, потом ему в руки

Крепкие подал ремни из кожи быка лугового.

На середину собранья бойцы, подпоясавшись, вышли,

Подняли разом один на другого могучие руки,

Сшиблись, и в быстрых размахах тяжелые руки смешались.

Треск челюстей раздавался ужасный; струился обильный

Пот из их тел. Евриал для удара высматривал место, —

Вдруг Епей налетел, кулаком его в щеку ударил.

Не устоял Евриал, подломились блестящие члены.

Как из морской прибережной травы с налетевшим Бореем

Прыгает рыба и снова волной покрывается черной, —

Прыгнул и тот от удара. Его поддержал, подхвативши,

Великодушный Епей. И друзья, окружив Евриала,

С поля его повели, по земле волочащего ноги;

Кровь он выплевывал ртом, голова запрокинулась набок.

В полном бесчувствье его меж своими они посадили,

Сами ж пошли и, как приз, получили двуручную чашу.

Третьи призы Ахиллес после этого вынес, данайцам

Их показавши, — призы за борьбу, сопряженную с мукой.

Первый приз — треножник большой для огня. Тот треножник

Между собою ахейцы в двенадцать быков оценили.

Для побежденного мужа он женщину вывел, в работах

Многих искусную; эту в четыре быка оценили.

После того поднялся он и слово сказал аргивянам:

«Встаньте, кто также и эту награду оспаривать хочет!»

Так он сказал, и Аякс поднялся, Теламоний великий,

Встал и герой Одиссей многоумный, на выдумки хитрый.

На середину собранья они, подпоясавшись, вышли

И, наклонившись, руками могучими крепко схватились,

Словно стропила, которыми дом завершает высокий

Плотник искусный, чтоб мог он противиться ярости ветра,

Дерзостно крепкие руки сжимали широкие спины,