Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солдат отошел.
– С медикаментами у вас как? – спросил Грин. – А то я принесу. Врача проконсультирую. Если толковый, разберется.
– Толковый. Был – убили на той неделе. Вместо него теперь студент-зоотехник.
Вейн присвистнул.
– Слушай, а помнишь, я про беженцев говорил? У них докторша есть. Обратно рвется, семья у нее тут.
– Подробнее.
– Терапевт, но такая, знающая, в госпитале служила. Лет тридцать пять – сорок. Олза Ласовская.
Отец побелел стремительно, Егор качнулся к нему.
– Как?! – выкрикнул подполковник шепотом.
– Ласовская, – удивленно повторил вейн, – Олза.
– Темноволосая, косы длинные? Глаза карие? Сама невысокая?
– Да.
Отец расстегнул у горла мундир. Пуговица никак не давалась в пальцы, чуть не оторвал ее «с мясом».
– Егорка, ты разве не помнишь? Ласовский Леокадий – твой дед по маминой линии. Он мелдованин. На свой манер дочку звал, не Ола, а Олза, как у них принято.
Егор помотал головой. Откуда бы? Дед погиб за три года до его рождения.
Отец говорил непривычно быстро:
– Меня на юг после Ольшевского распределили. Леокадий служил в местной охране правопорядка. Банды тогда пошаливали, граница как решето. Считай, фронт через село проходил. Леокадия убили, искали Олу, но она спряталась, чужим именем назвалась. Вот и сейчас, видно, решила приметной фамилией не козырять.
Так что же, получается, он, Егор, разминулся в «Перекрестке» с мамой?!
– Завтра с утра пойду, – сказал Грин. – Обратно жди через сутки-двое, не раньше. Пока медикаменты соберем, то-се. С Юркой переговорю.
– Я дам тебе провожатого.
– Дай, – согласился Грин. – Егора.
Подполковник и вейн посмотрели на него одновременно. Рука по привычке дернулась к бирке, но ее не было, и пришлось скрестить за спиной пальцы.
– Вцеслав, сам понимаешь, чем меньше обо мне знают, тем лучше. А парня все равно при себе не удержишь. Пусть хоть у меня под присмотром будет.
Отец потер грудь с левой стороны.
– Хорошо. Ты прав.
Солнце висело над Моровой падью, накаляя пропитанный трупными испарениями воздух. В первое мгновение, шагнув из узла, Дан не мог ни вздохнуть, ни рассмотреть того, кто стоял перед ним.
В грудь уперся арбалет.
– Брось оружие! – скомандовал арер.
Голос звучал так, что вейн не сомневался: стоит помедлить, и сорвется болт.
Нож – единственное, что было при себе, – воткнулся в глину.
– Три шага назад. Еще.
Дан споткнулся о собачий труп. Гудящей стаей поднялись мухи.
– Обыскать.
Подбежали двое, ощупали, перебрали связку амулетов. Каменный полумесяц не нашли.
– Где?! – рявкнул арер. Напряглась рука, обхваченная в запястье кожаным ремешком. Дан машинально сосчитал метки: четыре. Ну, понятно, сам мастер явился.
– А где Хельга?
Арер шагнул в сторону, и вейн смог оглядеться. В падь, окруженную рыжими от глины склонами, набилось чуть ли не с десяток вооруженных мужчин. Один вышел из тени и вытолкнул вперед связанную девчонку. Хельга выругалась по-поморски. Губы у нее были опухшие, в ссадинах. Рубаха порвана и обкромсана по подолу. «Пресветлая Иша, если они ее тронули…» – подумал Дан, наливаясь гневом.
– Амулет! – потребовал мастер.
– Какие гарантии, что нас отпустят?
– Отдавай и убирайся, мне ты не нужен.
Дан посмотрел ему в лицо, запоминая. Ничего, еще встретятся.
Медленно, стараясь не провоцировать, поднял руку к груди. Был миг передумать, а то и вовсе метнуться в узел – успеет, прорвется!
«Ты все решил», – напомнил себе.
Амулетов в связке полно: дорогие и простенькие, с заговорами и без, обычные и чужестранные-чужемирные. Глиняная табличка с косо нацарапанными рунами висела на отдельном шнурке. Вейн снял ее и протянул мастеру.
– Ах ты!..
Кулак прилетел в лицо, и во рту стало солоно от разбитых губ. Дешевая поделка упала в грязь.
– Полумесяц, – процедил главарь. Ноздри у него раздувались от гнева. – И не пытайся меня обмануть.
Дан вытер кровь.
– А ты вон ту штучку подними да об камень.
К амулету бросились сразу трое. Хельга, умница, отступила, давая им дорогу и приближаясь к Дану.
Мастер счистил осколки глины, освобождая гранит в слюдяных капельках.
– Мы можем идти? – спросил Дан.
– Не торопись.
Ареры, стоящие у подлеска, расступились, и вейн сплюнул. Вот уж кого не ожидал увидеть: господин Эрик! Бледный до синевы, помятый, точно его из ямы выкопали. Лекарь взял каменный полумесяц в ладонь и потянул к себе, но мастер мертвой хваткой вцепился в шнурок. Не доверяет, собака.
У Дана пальцы свело, так хотелось цапнуть рукоять ножа. Стоит безоружный – лучше бы голый!
Эрик поднял голову и удивленно посмотрел на вейна. Пресветлая Иша!
– Да, – сказал брат Йорины, баюкая в ладони полумесяц. – Это он, дар Двуликого.
Главарь вырвал амулет и поднял над головой. Ареры зарычали яростно, ликующе.
Сейчас бы кинуться, схватить Хельгу, но у вейна ослабли ноги. Он опоздал на пару секунд: первым бросился бежать Эрик. К узлу лекарь пробиться не мог и метнулся в лес. Арбалетный болт ударил в склон чуть выше плеча, следующий должен был войти в спину, но Эрик рванулся и скрылся за деревьями.
Мастер усмехнулся ему вслед:
– Трус.
Амулет, подцепленный за шнурок, покачивался у него на пальце. Арер посмотрел на камушек, наклонился и окунул его в зловонную жижу, натекшую из-под горы отбросов. Еще и каблуком придавил. После взять в руки побрезговал, завернул в платок и сунул в карман.
– Уходим.
Хельгу оттолкнули. Дан бросился к ней, но ударили под дых, и земля дернулась под ногами.
– Назад! Стоять! – послышался отчаянный крик.
Грязный мужик скатился по склону, размахивая топором.
Арбалетные болты вспороли воздух. Недоуменно оглянулась Хельга.
– Падай, дура! – крикнул Дан.
Прошило дрожью – ареры уходили, и узел давился таким количеством народа, пропуская разом двух поводырей. Вейн забарахтался, пытаясь вскочить. Ноги разъезжались на глине.
– Хельга!
Девушка лежала, согнувшись и прижав ладони к животу. Дан перевернул ее на спину и зарычал, точно пес. Между испачканных кровью пальцев торчало жесткое оперение.