— Узкий круг, мисс Лейни. Надеюсь, у вас есть подходящий наряд…

Илейн тут же впала в панику, потому что, конечно же, вечерних платьев у нее не было. Кроме того, приглашение поступило очень поздно. Она уже не могла сшить что-то на заказ, даже если бы ей хватило на это денег.

Она в отчаянии примеряла одно платье за другим, пока наконец Шарлен не застала ее в слезах.

— Все будут коситься на меня, — причитала Илейн. — Нелли Ламберт хочет продемонстрировать всему миру, что я всего лишь работница паба и не умею себя вести. Это будет настоящий кошмар!

— Не сходи с ума, — утешала ее Шарлен. — Это ведь не приглашение на вечер, просто ланч. Кроме того, вряд ли туда сбежится весь свет. Например, меня не пригласили.

Илейн подняла голову.

— А почему они должны были…

— В качестве официальной невесты Мэтью Гавейна! — просияла Шарлен и гордо повертелась перед зеркалом. — Смотри внимательно, Лейни Кифер, перед тобой стоит почтенная молодая леди. С мадам Кларисс уже все обсудили: с сегодняшнего дня я хоть и продолжаю работать в пабе, но с мужчинами наверх больше не хожу! Боюсь, Мэтт что-то платит хозяйке, но я об этом и знать не хочу. Как бы там ни было, свадьба в январе! Ну что, каков сюрприз?

Илейн забыла о своих тревогах и обняла подругу.

— А я думала, ты совсем не хочешь замуж, — поддразнила она девушку.

Шарлен пригладила свои темные волосы, которые завязала в непривычный для себя строгий узелок на затылке, как носила Берта Лерой.

— Я не хотела стать честной женщиной любой ценой. Но Мэтт — штейгер. Когда-нибудь он будет управлять рудником вместе с Тимом, об этом они уже говорили. Так что меня ждет не жалкая жизнь в лачуге с десятью детьми, цепляющимися за подол, а настоящие перемены. Подожди, Лейни, через пару лет мы обе будем возглавлять благотворительные базары в церкви! Кроме того, я люблю Мэтта — а это уже не одного человека заставило изменить свое мнение, верно, Лейни?

Илейн рассмеялась и покраснела.

— Но пока что старый Ламберт никак не смирится с моим видом, — продолжала Шарлен, изучая коллекцию платьев Илейн. — Поэтому Мэтт сейчас тоже в опале и его не пригласили. Тиму ужасно жаль… — Она усмехнулась. — Вот, надень это! — Она выудила светло-голубое летнее платье, которое мадам Кларисс заказала, когда Лейни стала работать у нее. — И мои новые украшения. Смотри, подарок Мэтта по случаю помолвки! — Шарлен гордо протянула ей шкатулку, в которой лежал филигранный серебряный браслет с камнями ляпис-лазури. — Хотя мне кажется, тебе скорее пошел бы аквамарин, но все вместе выглядит кошмарно занудным! Да и декольте великовато. Но ведь сейчас лето, так в чем дело-то!

Сердце едва не выпрыгивало у Илейн из груди, и она опустила глаза от стыда, когда 25 декабря протянула руку, здороваясь с мистером и миссис Ламберт, поэтому ее поцелуй Тиму, с несчастным видом сидевшему в своем инвалидном кресле, получился холодным и сдержанным. Ему уже сейчас было жарко в костюме-тройке, которого, судя по всему, требовал этикет, несмотря на знойную погоду. Кроме того, его мать настояла на том, чтобы прикрыть его ноги пледом в клеточку, — словно они были чем-то отвратительным, что нужно было обязательно скрыть от взоров гостей.

Илейн очень хотелось утешить Тима, каким-нибудь дружеским жестом показать ему, что он не один. Но она снова замерла, причем по-настоящему, когда увидела остальных гостей. Марвин и Нелли Ламберт пригласили Уэберов и Биллеров, поскольку обе семьи были очень дружны и этого нельзя было избежать. Впрочем, это не нравилось ни Марвину Ламберту, ни Джошуа Биллеру. Оба уже немного выпили для храбрости, зная, что их жены проведут весь день, осторожно лавируя друг вокруг друга, чтобы из-за мелочи не получилось ссоры.

На их фоне Уэберы выглядели сдержанно и изысканно. Впрочем, жена и дочь удивленно смотрели на не совсем подходящее платье Илейн. Наконец они стали перешептываться с госпожой Биллер, что повлекло за собой новые неблагожелательные взгляды. Впрочем, об Илейн забыли, когда Калев Биллер решил устроить скандал. Миссис Ламберт предполагала, что он будет сидеть за столом рядом с Флёренс Уэбер, однако тот явился вместе со своей якобы невестой Курой-маро-тини Мартин.

Илейн едва не поперхнулась шампанским, которое ей как раз подала служанка.

— Просто молчи! — прошипела Кура, когда их формально представили друг другу и кузины обменялись неловким рукопожатием. — Если будешь настаивать, когда-нибудь я тебе все расскажу, но сегодня ты должна подыграть мне. Я и без того сижу на пороховой бочке!

Илейн сразу же поняла, кто собирается подпалить бикфордов шнур. Ледяной холод в отношениях между Курой и Флёренс Уэбер был очевиден, причем свою неприязнь Флёренс распространила и на Илейн. Поскольку обе девушки были пианистками в барах, она тут же решила, что они подруги, а подруга Куры, конечно же, считалась ее врагом. При этом ее нападки были для Илейн совершенно неожиданными. Она была близка к тому, чтобы снова спрятаться за волосами, покраснеть и впасть в прострацию, а потом увидела разозленное лицо Куры и вспомнила, что есть и другие стратегии.

— Значит, у вас тоже оперные амбиции, мисс Лейни? — слащавым голосом поинтересовалась Флёренс.

— Нет, — ответила Лейни.

— Но ведь вам тоже платят за то, что вы играете на пианино! А кроме того, «Лаки Хорс» разве не… как бы выразиться? Не «отель»?

— Да, — подтвердила Лейни.

— Я никогда еще не бывала в таком заведении. Но… — Флёренс бросила пристыженный взгляд на мать, словно для того, чтобы убедиться, что та не слушает. — Мне, конечно же, любопытно! Мужчины очень навязчивы? Конечно, я знаю, сами вы никогда… но…

— Нет, — заявила Лейни.

Кура посмотрела на нее через стол, и обе девушки едва сдержались, чтобы не рассмеяться. Невероятно, но Илейн почувствовала, что ее самая давняя противница вдруг стала кем-то вроде сообщницы.

Среди остальных гостей разговоры тоже велись не очень-то оживленно. Мистер Уэбер расспрашивал Марвина относительно восстановления рудника после несчастного случая — а когда ответил Тим, уставился на него так, словно удивился, что этот калека, сын Ламберта, вообще умеет говорить. Сам же Марвин Ламберт после нескольких бокалов виски, шампанского и вина был уже не в состоянии вести беседы, поэтому Нелли, миссис Биллер и миссис Уэбер взяли развлечение гостей на себя. Дамы делились своими идеями по поводу обстановки и английской мебели — и уставились на Калева как на чудовище, когда тот вмешался с самым невинным вопросом. Мужчине, знающему слово «обои», самое место в кунсткамере, так же как и горному инженеру — в инвалидной коляске. Илейн было жаль Тима, на лице которого отражались недовольство и усталость. А вот Кура посмеивалась над Калевом. Он производил впечатление наказанного ребенка.

И надо всем этим возвышалась Флёренс Уэбер, которая с одинаковым равнодушием болтала об абажурах, новой электротехнике, итальянской опере и эффективности вентилирования угольных шахт. Последнее, похоже, интересовало ее сильнее всего, но привело лишь к тому, что господа смущенно заулыбались, а дамы озадаченно замолчали.