«К тому же, — рассудил он, — такая луна обещает удачу. Ведь светлая половина у нее крупнее! Хорошая примета…»

И правда — опять удача! Кто-то нарисовал на кирпичах мелом стрелу и написал коряво, но разборчиво:: «Школа».

2

Однако школы по-прежнему было не видать. Причудливые улицы, кривые переулки и густые аллеи опять старались запутать Игу. Гудели под ногами горбатые железные мостики над ручьями, разбитые каменные лестницы изгибами взбегали на усыпанные ромашками склоны. Среди привычных домов из бревен и кирпича вдруг подымались то зубчатые крепостные башни, то изогнутые эстакады «американских горок» (по ним проносились похожие на разноцветные капли вагончики).

Игу почти не удивляли такие сюрпризы незнакомого пространства. Тем более, что в этой незнакомости чудилось что-то… знакомое. Словно вспоминался давно забытый сон. А самым главным было в Иге желание догнать Степку.

Наконец он оказался (сам не понял, как) на улице Солнечных часов. То есть не точно на ней, но очень похожей. Все было привычно, только часы располагались не перед аптекой, а посреди мостовой. Ну и ладно, какая разница! Зато школа — совсем недалеко! Ее не было еще видно за деревьями, но слышался переливчатый звонок, а по тротуарам и прямо по дороге весело топали навстречу Иге ребятишки из младших классов.

Здесь опять можно было бы удивиться. Потому что явно смешались разные времена. Некоторые мальчишки были в полувоенных блузах с бляхами на ремнях и в фуражках с лаковыми козырьками (такое обмундирование носил Игин дедушка — Ига видел на фотографии). Были и пацанята в костюмчиках, как у встреченного на дворе первоклассника. Были и в синей, с погончиками и алюминиевыми пуговицами форме, которую отменили только в конце прошлого века. Лишь девочки выглядели почти одинаково — в коричневых платьицах с черными или белыми фартучками. На шеях у многих алели повязанные узлом косынки… Впрочем, хватало мальчишек и девчонок без всякой формы. И Степка, если бы она оказалась здесь, не очень выделялась бы в толпе.

Но не было Степки. И никаких знакомых не было… Хотя… Ига мигнул и замедлил шаги. Навстречу независимо шагал пухлый мальчишка лет девяти с зачесанным вверх черным хохолком. В тесном жилетике из синего вельвета и таких же штанишках с латунными пуговками по бокам, в тугих клетчатых гольфах и новеньких желтых ботинках.

«Репивет», — чуть не сказал Ига от неожиданности, но вовремя прикусил язык. А мальчишка лениво глянул на Игу похожими на маслины глазами и прошагал мимо. И почти сразу Ига услышал:

— Чарли! Ну что же ты! Бабушка сходит с ума от беспокойства, а ты все не идешь!

Ига не спеша и будто случайно оглянулся. Сухонькая старушка в парусиновой шляпке и круглых очках стягивала с пухлого внука ранец.

— Дай, бабушка понесет. Это же с ума можно сойти, сколько тяжестей заставляют таскать детей на уроки… Не упрямься!

Чарли и не упрямился, отдал ранец. Но капризно сказал:

— Зачем ты опять! Я же велел: не ходи, не встречай! Никого в третьем классе не встречают!

— Я и не встречала специально! Я пошла тебя поторопить, потому что приехала Ядвига Кшиштовна и хочет с тобой повидаться…

— Опять эта баба-яга…

— Чарли, не говори глупости! Это моя тетя, значит, твоя двоюродная прабабушка! И она тебя очень любит…

— Ага! Как глянет через свои очки с рукояткой…

— У нее университетское образование! Она строгая внешне, но очень добрая в душе. Этим она похожа на мисс Бетси Тротвуд из «Дэвида Копперфилда». Ты же любишь Диккенса! Значит, должен любить и прабабушку.

Чарли не пощадил бабушкиных чувств:

— Это ты слюни пускаешь над Диккенсом, а я его терпеть не могу. Ты мне этими романами всю плешь проела!

— Чарли! Если ты будешь так говорить, я тебя… отшлепаю! — И было ясно, что она и мизинчиком не затронет любимого внука.

Ига слушал этот разговор, двигаясь сзади в нескольких шагах. Надо было бы спешить к школе, искать Степку, но он пошел за Чарли и бабушкой, словно кто-то уверенно сказал ему: «Не зевай, эта встреча не случайна». Бабушка раза два подозрительно оглянулась. Видно, ей не нравился мальчишка в «хулиганских» штанах с бахромой у колен и в надетой наизнанку футболке. Но Ига сунул руки в карманы и независимо глядел в небо: мне, мол, дела нет до вас, иду сам по себе.

Так они свернули в переулок, который вел вверх по склону. Здесь стояли одноэтажные, но обширные дома с высокими окнами и парадными крылечками. На одно такое крыльцо и поднялись бабушка с внуком. Но у дверей Чарли заупрямился снова:

— Ты иди, а я посижу тут…

— Но Чарли!..

— Иди я сказал! Я отдохну. Может человек отдохнуть после четырех кошмарных уроков?

— Только не долго, прошу тебя. Там Ядвига Кшиштовна…

Чарли повел круглым плечом: потерпит, мол, двоюродная прабабка. Бабушка с тяжелым ранцем скрылась за украшенной завитушками дверью. Чарли через плечо глянул на Игу — тот с рассеянным видом шагал мимо крыльца. Не по тротуару, а по дороге, вдоль травянистого кювета. Потом он не совсем натурально споткнулся, упал и, держась за ногу, пошел через дорогу. Сел там в траву у палисадника и стал прикладывать кусок лопуха к будто бы ободранному колену. И поглядывал: что будет делать Чарли?

Тот громко хихикнул над упавшим незнакомым мальчишкой, потом прыгнул с крыльца и вытащил из-под ступеней высокие консервные банки. Зачем-то показал их издалека, через дорогу, Иге. Банки были пустые, без крышек. Чарли поставил их на крыльцо, далеко друг от друга. Сел. Повозился и достал из кармашка на бедре два белых шарика — видимо, мячики для пинг-понга. Умело пожонглировал ими, снова глянул на Игу: «Умеешь так? Не умеешь!»

«Подумаешь!» — всем своим видом отозвался Ига.

Чарли снова повертел в руках банку и опустил в нее шарики. Перевернул пощелкал по звонкому донышку, шариков в банке не оказалось. Чарли дотянулся до другой банки, достал шарики оттуда, показал Иге.

«Знаем мы это дело», — подумал Ига. Но Чарли-то не знал, что незнакомый мальчишка «знает это дело». Он громко сказал с крыльца:

— Ну, что? Умеешь так?

— Подумаешь! — с той же громкостью отозвался Ига. Однако сразу, чтобы не рассердить вредного Чарли, спросил самым мирным тоном: — Скажи, пожалуйста, ты не видел у школы девочку в желтом платье и с зеленой лентой на волосах?

Чарли, видимо, не был совсем уж вредным. Отозвался охотно:

— Конечно, видел! Она там всех спрашивала, где пятый «А»! Потом примазалась к ним, к пятиклассникам, и пошла с ними в кино! У них культпоход!

— А в какое кино?

— В какое, в какое! В «Красную пирамиду», конечно! Куда нас еще в кульпоходы водят!

— А где эта «Красная пирамида?»?

— Ты что, с Луны упал?

Ига вмиг вспомнил луну с неодинаковыми половинками. И подумал: «Знал бы ты, откуда я упал!» Но решил миролюбиво соврать: недавно, мол, приехал. Однако не успел. Переулок наполнился гулом и сотрясением. Занимая всю ширину дороги, вверх тяжело ехал великанский автокран. Стрела — как решетчатый мост, желто-красная кабина — как вагон, колеса — ростом с двадцатитонный самосвал. Куда там шине, которой Ига и Степка чуть не сшибли несчастную Маргариту Геннадьевну! Колес было восемь, а девятое, запасное (ну и громадина) покачивалось на боковой стене вагона-кабины.