«Неужели он хочет сказать, что, утопая, Аррах молилась, исповедовалась?» Вопрос, возникший в осоловелой голове Пита, заставил его пробормотать:

– Теперь она на небесах.

И снова пришлось обращаться к английскому языку.

– Что вы говорите? – пораженно взглянул на него Энэрриан. – Она умерла.

– Да, но ее… дух…

– Мы будем гордиться, вспоминая ее дух. – Энэрриан вернулся к прерванной работе.

– Так, значит, вы не верите, – пришла на помощь Питу Ольга, – что после телесной смерти дух остается жить?

– Каким образом? – резко спросил Энэрриан. – И чего бы ради?

Его поза, движения, даже положение перьев словно говорили: «И оставьте меня в покое».

«Ну что ж, – думал Пит, – очень многие религии, в том числе и весьма высокие, даже некоторые секты, называющие себя христианскими, отрицают бессмертие души. Как жаль мне тех моих друзей, которые не знают, что вновь встретятся с утраченными близкими.

Не знают – и все равно встретятся. Разве может быть, чтобы Бог, из беспредельной своей доброты, из желания поделиться своим бытием сотворивший все сущее, лепил души для того только, чтобы затем разбивать их и выбрасывать?

Ладно. Сейчас главное – сохранить Ольгу в живых, удержать ее душу в этом любимом мной теле».

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Да, – сказал Энэрриан. – Проверьте нашу аптечку.

Благодаря герметичной упаковке аптечка осталась неповрежденной. Лекарств для людей – стимуляторов, транквилизаторов, антитоксинов, коагулянтов, обезболивающих, средств, ускоряющих заживление ран, и анестезирующих средств – было в нем гораздо больше, чем лекарств для ифрианцев, и это естественно. Для недавно открытой расы просто не успели еще разработать обширную, научно обоснованную фармакопею. Правда, некоторые препараты, а также хирургическое и часть лабораторного оборудования годились как для тех, так и для других. Пит раздал всем таблетки, снимавшие боль от ушибов и ссадин, а также облегчавшие деревянную усталость перетруженных мышц. Тем временем Руса собирал дрова, Вхэл разжигала костер, а Ольга занялась приготовлением завтрака. У них было значительное количество продуктов, в основном сушеных, а также посуда для готовки, орудия, вроде топорика и ножей, веревка, ткань, фонарики, два бластера и к ним – уйма запасных аккумуляторов. Одним словом – все для выживания.

– Но нет главного, – сказал Энэрриан. – Переносной передатчик утонул вместе с Аррах. Во время бури в эфире было не пробиться, а теперь катер на дне, вместе с ним и главный передатчик. А с воздуха нас почти и не заметишь – металла очень мало, детекторы не среагируют.

– Нас обязательно будут искать, – убежденно сказала Ольга. – Как только немного стихнет. – Пит почувствовал на своей руке тепло ее ладони.

– Это если флиттер уцелел, в чем я сильно сомневаюсь, – покачал головой Энэрриан. – Лагерь должен был попасть под ураган. Укрытие для флиттера еще не построили, а когда поднялся ветер, населению лагеря некогда было заниматься машиной – самим бы спастись. Так что, скорее всего, эта скорлупка перевернулась и разбилась вдребезги. Если я прав, им придется посылать запрос на новый летательный аппарат, и кто знает, как быстро удастся его доставить. Кроме того, мы находимся в неизвестной точке огромного пространства, а у экспедиции нет ни времени, ни людей для бесконечных поисков. Да, они будут нас искать, но если не найдут к какой-то там установленной заранее дате… – по перьям, покрывавшим его лицо и шею, пробежала морщина, нечто вроде волны. Человек в таком случае пожал бы плечами.

– Ну и… ну и что же нам делать? – спросила Ольга.

– Устроим какой-либо крупный, явно искусственного происхождения знак, либо соберем кучи топлива для сигнальных костров – все это на случай, если флиттер пролетит достаточно близко; нужно подумать, какой из вариантов практичнее. Если из этого ничего не получится – будем строить плот.

– Либо переделаем спасательный жилет, чтобы он подходил мне, – предложил Руса. – Тогда я попробую долететь до материка.

– Да, – кивнул Энэрриан, – нужно обдумать все возможности. Но сперва – отдохнем, по-настоящему.

Ифрианцы уснули быстро; идолы какого-то неведомого народа – вот что напоминали эти неподвижные фигуры, сидевшие на отростках сложенных крыльев. Несмотря на усталость, Пит с Ольгой чувствовали какое-то возбуждение и решили перед сном прогуляться.

За скалами, окружавшими пляж, земля постепенно поднималась к вершине, удаленной от места высадки километра на три. Совсем крохотный, подумал об острове Пит. Если вершина расположена в центре. И ничего похожего на приличное укрытие. Упругий ковер каких-то ярко-зеленых, похожих на мох растений; ветер гнет и швыряет из стороны в сторону сучья немногих, растущих поодиночке деревьев. Пит обратил внимание на одно из них, стоявшее неподалеку, посреди обширной каменной осыпи. Стройный коричневый ствол, бешено мечутся на ветру тонкие ветки с плотными, словно жестяными, листьями и роскошными цветами. Цветы – это, конечно, мило, очень мило, но вот кормиться здесь будет нечем; Пит не возлагал особых надежд и на океан – кто его знает, что за твари водятся на этой планете, на Грее, вместо рыб и как их ловить.

– Странно все-таки, – пробормотала Ольга.

– А? – очнулся Пит.

– Я про них. – Ольга указала через плечо на неподвижные фигуры ифрианцев. – Как они восприняли смерть бедной Аррах.

– Знаешь, нельзя все-таки подходить к ним с нашими мерками. Возможно, они вообще ощущают горе не так остро, как мы, а возможно, их обычаи требуют сдержанности. – Пит взглянул на нее и больше не отвел глаз. – Правду говоря, я и сам не способен сейчас толком скорбеть. Я так боялся тебя потерять.

– А я тебя… Пит, Пит, единственный мой…

Они нашли укромное место и занялись любовью; Пит не видел в этом ничего дурного – разве есть в этой жизни лучший способ приблизиться к Богу, к этому вечному чуду?

Потом Пит и Ольга вернулись к своим товарищам и уснули, чтобы проснуться через несколько часов от хлопанья крыльев; поднявшись на ноги, они увидели взлетающих ифрианцев.

Ветер выл по-прежнему громко, но теперь он дул ровнее, без резких порывов и вихрей. По безмятежно-синему небу неслись немногие последние облака, золотые и оранжевые в лучах закатного солнца. Лагуна отливала пурпуром, трава словно горела ярким зеленым огнем. За день она прогрелась, и теперь к соленому дыханию океана примешивались густые пряные ароматы растительности, цветов.

Но прекраснее всего был небесный танец. Энэрриан, Вхэл и Руса кружили, парили, бросались вниз и вновь взмывали, огромные крылья горели расплавленным золотом. Они пели, и ветер доносил до людей смятые обрывки слов: «Высоко парил твой дух, на многих ветрах… вечная память…»

– Что это? – еле слышно выдохнула Ольга.

– Ну, наверное, они… – и тут Пит понял. – Это панихида по Аррах.