Она замолчала.

– Вам хотелось, чтобы оно было настоящим? – мягко спросил Крэддок.

Эмма с благодарностью посмотрела на него.

– Да, мне хотелось, чтобы оно было настоящим. Я была бы так рада, если бы у Эдмунда остался сын…

Крэддок кивнул.

– Как вы говорите, письмо на первый взгляд кажется достаточно искренним. Что удивительно – так это последующие события, внезапный отъезд Мартины Крэкенторп в Париж и то, что потом она не давала о себе знать. Вы ответили ей доброжелательно, были готовы принять ее… Почему же тогда, даже если ей пришлось вернуться во Францию, она больше вам не писала? Это в том случае, если она настоящая Мартина. Если же она самозванка, то, конечно, это проще объяснить. Я думал, что вы могли обратиться к мистеру Уимборну, а он предпринял расследование, которое испугало женщину. Но вы мне сказали, что этого быть не могло. Однако возможно, что один из ваших братьев сделал нечто подобное. Возможно, у этой Мартины было такое прошлое, которое не выдержало бы проверки. Она могла предположить, что ей придется иметь дело только с любящей сестрой Эдмунда, а не с упрямыми, подозрительными деловыми людьми. Она, возможно, надеялась получить у вас деньги для ребенка – впрочем, едва ли он теперь ребенок, скорее мальчик лет пятнадцати или шестнадцати, – а вы бы не стали задавать ей вопросов. Но вместо этого она обнаружила, что ей придется столкнуться с чем-то другим. В конце концов, я думаю, возникла бы серьезная юридическая проблема. Если Эдмунд Крэкенторп оставил сына, рожденного в законном браке, он стал бы одним из наследников состояния вашего деда?

Эмма кивнула.

– Более того, как мне говорили, он бы в свое время унаследовал Ратерфорд-холл и землю вокруг него – вероятно, теперь она стала очень ценной территорией под застройку.

Эмма выглядела слегка ошеломленной.

– Да, я об этом не подумала.

– Ну, я бы не стал беспокоиться, – сказал инспектор Крэддок. – Вы правильно поступили, что приехали ко мне и все рассказали. Я наведу справки, но мне кажется вероятным, что нет никакой связи между женщиной, которая написала письмо – и которая, вероятно, пыталась выманить у вас деньги, – и женщиной, чей труп нашли в саркофаге.

Эмма встала и с облегчением вздохнула.

– Я так рада, что рассказала вам… Вы были так добры…

Крэддок проводил ее до двери, потом позвонил детективу-сержанту Уэтероллу.

– Боб, у меня для вас есть задание. Сходите по адресу Элверс-кресент, дом десять. Возьмите с собой снимок убитой женщины из Ратерфорд-холла. Посмотрим, что вы сможете узнать о женщине, называющей себя миссис Крэкенторп – миссис Мартина Крэкенторп, которая или жила там, или заходила за письмами, между, скажем, пятнадцатым декабря и концом месяца.

– Хорошо, сэр.

Крэддок занялся другими делами, которые ждали его внимания на письменном столе. Во второй половине дня он отправился к театральному агенту, с которым дружил. Его расспросы ничего не дали.

Позже, когда инспектор вернулся в свой кабинет, он нашел на письменном столе телеграмму из Парижа.

Ваши сведения могут относиться к Анне Стравинской из «Балета Марицкой». Предлагаю вам приехать. Дессэн, префектура.

Крэддок вздохнул с большим облегчением, и лицо его прояснилось.

Наконец-то! Конец, подумал он, сказке о Мартине Крэкенторп… Инспектор решил отправиться ночным паромом в Париж.

– Так любезно с вашей стороны пригласить меня на чай, – сказала мисс Марпл Эмме Крэкенторп.

Сегодня она выглядела особенно мягкой и пушистой – просто образец милой старой дамы. Мисс Марпл широко улыбалась, глядя вокруг себя: на Гарольда Крэкенторпа в темном костюме хорошего покроя, на Альфреда, с очаровательной улыбкой предлагающего ей сэндвичи, на Седрика, стоящего у камина в потрепанной твидовой куртке и хмуро взирающего на остальных членов семьи.

– Мы очень рады, что вы смогли прийти, – вежливо ответила Эмма.

Не чувствовалось ни намека на ту сцену, которая разыгралась в тот день после ланча, когда Эмма воскликнула:

– Боже мой, я совсем забыла… Я сказала мисс Айлзбэрроу, что она может сегодня пригласить к чаю свою старую тетушку.

– Отмени приглашение, – резко сказал Гарольд. – Нам еще о многом нужно поговорить. Нам здесь не нужны посторонние.

– Пусть она выпьет чаю на кухне или еще где-нибудь вместе с этой девушкой, – предложил Альфред.

– О нет, этого я не сделаю, – твердо ответила Эмма. – Это было бы очень невежливо.

– А-а, пускай приходит, – сказал Седрик. – Мы можем кое-что у нее выспросить об этой чудесной Люси. Я бы хотел больше узнать об этой девушке. Должен сказать, я не вполне ей доверяю. Слишком уж она умная.

– У нее хорошие рекомендации и абсолютно подлинные, – возразил Гарольд. – Я дал себе труд их проверить. Необходимо быть уверенным. То, как она повсюду тут шныряла, а потом нашла труп…

– Если бы мы только знали, кто эта прокля́тая женщина, – сказал Альфред.

Гарольд сердито прибавил:

– Должен сказать, Эмма, я думаю, ты просто сошла с ума, когда пошла в полицию и рассказала им, что та мертвая женщина может оказаться французской девушкой Эдмунда. Теперь они будут уверены, что она приехала сюда и, вероятно, один из нас ее убил.

– О нет, Гарольд. Не надо преувеличивать.

– Гарольд совершенно прав, – сказал Альфред. – Не знаю, что на тебя нашло. У меня такое ощущение, что за мною повсюду следят переодетые агенты в штатском.

– Я ей говорил, что не надо этого делать, – сказал Седрик. – Тогда Куимпер встал на ее сторону.

– Это не его дело, – сердито возразил Гарольд. – Пускай занимается своими таблетками и порошками и национальным здравоохранением.

– Ох, перестаньте ссориться, – устало попросила Эмма. – Я очень рада, что эта старая мисс Как-ее-там придет к чаю. Нам всем будет полезно присутствие чужого человека, чтобы не повторять снова и снова одно и то же. Мне же нужно пойти и немного привести себя в порядок.

Она вышла из комнаты.

– Эта Люси Айлзбэрроу… – начал Гарольд, потом замолчал. – Как говорит Седрик, странно, что она сунула свой нос в амбар и открыла саркофаг – это задачка под силу разве что Геркулесу… Возможно, нам следует что-то предпринять. Мне показалось, что за ланчем она вела себя довольно враждебно.

– Оставьте ее мне, – предложил Альфред. – Я быстро узнаю, если она что-то задумала.

– Я хочу сказать, зачем она открыла этот саркофаг?

– Может быть, она вовсе и не Люси Айлзбэрроу, – высказал предположение Седрик.

– Но какой был бы смысл… – Гарольд выглядел совершенно расстроенным. – О, проклятье!