Забытый легион возник перед ними совершенно неожиданно и не на шутку напугал их. Согдийцы натянули поводья, сбились в кучу и принялись громко переговариваться. Укрывшимся в роще воинам была видна их тревога. Наездники сердито размахивали руками, по-видимому угрожали друг другу, даже хватались за оружие. Определенно, настроение у них сильно испортилось. Впрочем, когда из середины колонны галопом прискакали еще несколько всадников, страсти сразу улеглись.

Один из прибывших, смуглый, массивный бородач, был, по всей вероятности, командиром. Стоило ему заговорить, как спорщики тут же почтительно умолкли. Предводитель спокойно обозревал с седла девять когорт и совещался со своими приближенными.

— Не ожидать он войско так близко к граница, — усмехнулся Дарий. — Войско нет здесь, как Ород узнал, что Красс хотеть напасть.

Вождь согдийцев не был трусом. После недолгого разговора он взмахнул рукой, словно рубил мечом, указывая на реку. Сотни две облаченных в кольчуги и шлемы воинов остались на месте, а остальные пришпорили коней и помчались к центру римского фронта.

Из травы в небо взвились тучи птиц, напуганных грохотом множества копыт. Взяв луки на изготовку, кочевники лавой помчались на Забытый легион.

Прозвучала команда. Стоявшие в первой шеренге опустились на колени, чтобы щиты прикрывали голени и ступни. С глухим стуком сомкнулись щиты, каждая когорта сомкнулась в «черепаху». Внешне в этом не было ничего устрашающего.

Конники презрительно усмехались. Когда они приблизились на расстояние смертоносного выстрела, их луки были натянуты до предела. Затем они с громкими криками пустили стрелы. Со зловещим свистом, отчетливо слышным в роще, где пряталась засадная когорта, стрелы устремились в стену из обшитых шелком щитов. Этот звук отчетливо пробудил в памяти легионеров бойню под Каррами, которую устроили им парфяне. Но Тарквиний хорошо обучил воинов. Ни одна рука не дрогнула, ни одной щели не появилось в стене щитов.

Стрелы сыпались дождем.

Ромул закрыл глаза от ужаса.

Рядом с ним негромко засмеялся Бренн.

— Смотри! — прошептал он. — Клянусь Беленусом, сработало.

Из строя римлян послышались радостные возгласы. Чуть ли не во всех щитах торчали согдийские стрелы, но ни одна не прошла насквозь.

Это привело Ромула в восторг. Этруск рассказал им, как купил за свой рубин груз шелка, который вез Исаак. Похоже, покупка полностью оправдалась.

Остальные тоже увидели, что происходит. Послышались приглушенные возгласы.

— Тише! — одернул своих воинов Дарий. — Дело еще не кончено.

Солдаты неохотно повиновались.

Вражеский предводитель был потрясен. Хриплым от гнева голосом он приказал сразу повторить атаку. Она оказалась столь же тщетной. Конники отступили на исходные позиции, не причинив противнику ни малейшего урона, лишь впустую растеряв стрелы. А римляне принялись в знак насмешки колотить рукоятями мечей по щитам.

Доступ к броду открыть не удалось. Не было у кочевников и верблюдов с неисчерпаемым запасом стрел.

Настала пора пустить в дело тяжелую кавалерию. Согдиец прокричал команды сначала лучникам, затем одетым в броню всадникам. Те опустили забрала шлемов, подняли щиты, взмахнули кривыми саблями.

Видно было, что Дарий встревожился. Ведь именно такая атака сломила воинов Красса. Зато ни Ромул, ни Бренн не испытывали ни малейшего сомнения. Бесконечные тренировки, которые устраивали командиры по советам этруска, должны были принести свои плоды.

Исполненные стремления столкнуть врагов в реку, закованные в железо всадники построились клином и устремились вперед. Следом мчались их легковооруженные товарищи.

Тарквиний и Пакор были готовы к этому.

Ромул видел, как каждая «черепаха» плавно распалась и фланговые крылья двинулись вперед, тем самым еще сильнее изогнув линию. Первые четыре шеренги каждой когорты ощетинились остриями своих длиннющих копий. Стоявшие позади приготовили пилумы, чтобы метнуть их в нападавших. Все это было очень непохоже на обычную тактику римлян.

Согдийцам никогда еще не приходилось атаковать противника, который столь твердо стоял бы перед ними в оборонительных порядках. Обычно те, кто не кидался наутек после одного-двух залпов лучников, неизменно обращались в бегство при виде тяжеловооруженных всадников. И потому, не обращая внимания на спокойствие римлян, они с громким гиканьем неслись прямо на бронированный строй. Копыта сотрясали землю, поднимая густое облако пыли, ноздри лошадей трепетали от напряжения.

— Кони ни за что не сунутся на такое, — сказал Бренн, указывая на поставленный легионерами барьер из копий и щитов. — Они для этого слишком умны.

— Ваша гаруспик есть гений, — воскликнул Дарий, хорошо понимавший, что сейчас произойдет. — Если ваш командир при Каррах послушаться его, все кончиться иначе.

— Он не мог дать ему совет, — вздохнул Ромул. — Тогда Тарквиний был простым солдатом.

— А теперь сражается за нас. Хвала богам за это!

Когда кавалерия достигла строя римлян, шум сделался невообразимым. Пытаясь избежать столкновения со смертоносными железными остриями, кони останавливались на всем скаку и взвивались на дыбы. Многие всадники сразу полетели наземь. Напор задних неудержимо толкал передовых на копья. Согдийцы, прижатые к непроходимой металлическое стене, громко вопили. Их лошадям приходилось ничуть не лучше. Кое-где легионеры все же подались назад под яростным натиском. Но копий было так много, что они смогли выдержать даже громадную тяжесть коней и всадников, умноженную разгоном. Атака сразу захлебнулась. Воины из авангарда почти все погибли или получили тяжелые ранения, а задние бесцельно суетились, но никак не могли достать врагов.

— Пора дротики метать, — прошипел Бренн. — Доспехи были только на передних.

Едва успели эти слова сорваться с его губ, как воины задних шеренг дружно взмахнули руками и метнули пилумы. Затмив небо, они взвились по невысокой дуге над головами стоявших впереди и посыпались на сбившихся в плотную толпу согдийцев.

Брошенный с такого близкого расстояния в человека, не защищенного доспехами, римский пилум разил наверняка. Согдийцы посыпались с седел, на земле они сразу гибли под конскими копытами. Раненые лошади визгливо ржали и яростно брыкались от боли. Те, кто пока остался невредим, бились и пытались вырваться. И кочевники, привыкшие побеждать плохо вооруженных и неорганизованных горожан, не выдержали. Они развернулись и помчались назад.

Оставшиеся на месте не могли рассчитывать на милосердие. Как только согдийская конница удалилась, легионеры кинулись вперед добивать раненых. Быстро покончив с этим ужасным делом, они тут же вернулись на места, вновь на равнине выросла непреодолимая стена из щитов.

Ромул с трудом сдерживал владевшее им восхищение. Новая тактика, которую применил Тарквиний, была поистине революционной. Стоявшие впереди рассказывали задним о том, что происходило на поле боя; возбуждение среди воинов когорты стремительно нарастало.