день, начиная с раздевалки участка, стремительно проносясь мимо стычек с бродягами и молодыми хулиганами, рисовавшими граффити, на котором правительница совокуплялась с волком, и лишь потом добирается до меня. Они прокручивают мой арест. И в тот самый момент, когда меня сажают в фургон, камера начинает сбоить.

– Питание отключилось на десять минут, – говорит Холидей. – И у его напарника тоже.

– Значит, у нас имеется призрак, – говорит правительница. – Гравиколодец, противовзрывная дверь, ноль ДНК, внутренняя информация цитадели… Это не какой-нибудь исполнитель низкого уровня. Но, по крайней мере, поле поисков сужается. Я не думаю, что это «Алая рука», невзирая на их знак, – у них нет таких ресурсов. Вы еще куда-нибудь с ним ходили?

Я называю ей все места, в которых мы побывали. Пока Холидей работает, правительница продолжает:

– И в какой момент Филипп дал тебе этот ЭМИ-дрон?

– Это было не в тот день. Позже.

– Под каким предлогом он тебе его вручил?

– Простите? Предлогом?

– Почему он дал его тебе? И даже важнее – почему ты его взяла?

– Он сказал – потому, что мы друзья, – смущенно признаюсь я. – Я должна была понять, что тут что-то не так. Меня инструктировали по вопросам безопасности. Я знаю, что нам не полагается принимать подарки, но… – Я продолжаю, только про себя: «…Мне было одиноко».

– Не вини себя. Если он нацелился на тебя, то хорошо представлял, какое место ты занимаешь в доме Телеманусов, и выяснил, когда ты будешь куда-то лететь вместе с моим сыном, причем в условиях, позволяющих его плану сработать. Он навел справки о твоей семье. – Правительница морщится. – Знал, какие кнопки нажимать.

Кнопки… Будто я вовсе не человек. Когда я рассказывала ему о своих родных, он уже все разнюхал. Меня от этого тошнит.

– Получила записи из парка Аристотеля и из ресторана, – сообщает Холидей, потом ругается. – Они зашлакованы!

Она бросает записи со своего датапада в воздух. Там появляются два десятка записей со мной на улицах и у памятников. Там же присутствует и Филипп в своем темном костюме, но вместо головы и лица у него пылающий белый шар.

– Что это? – спрашивает правительница.

– Вредилка, – говорит Холидей, удивляясь, что правительница этого не знает. – Новая технология черного рынка. Источник проблем для стражей. Там используется призма высокочастотных световых волн для создания маски невидимости вокруг пользователя, чтобы зашлаковать распознание лиц. Не такое доскональное устройство, как глушилка, но с бо́льшим радиусом действия и меньшим энергопотреблением. Того же типа, какой они использовали на Земле в прошлом месяце.

Они понимающе переглядываются.

– Это может быть как-то связано? – хмурится Холидей.

– Не вижу связи. Если только игру не затеяли, чтобы выманить его. В таком случае можно ожидать, что вскоре все это станет достоянием общественности. Если же не станет, то будет ясно, что речь идет о политическом шантаже. И я его цель. Или Виктра.

Холидей осознает последствия куда лучше меня. Она бледнеет и снова смотрит на экран.

– Он также расплатился в ресторане призрачной дебетовой картой. Анонимный аккаунт, на котором сейчас сотня кредитов. Карту использовали только в тот день: этот человек приобрел у продавца техники датапад, дважды расплачивался в музее, потом в кофейне, ресторане и магазине на улице Алемайда.

– Что он купил в магазине? – спрашивает правительница.

– Изделие 22342С. Посмотрим ссылку на каталог. – Холидей ненадолго умолкает. – Игрушечный лев.

– Он над нами издевается.

Правительница, размышляя, смотрит в окно на проплывающий мимо корабль. С начала допроса ее лицо было непроницаемым. Но теперь я вижу, как ей страшно. То же самое выражение лица было у моей сестры, когда я сказала, что в лагерь явилась «Алая рука». Материнский страх не спутаешь ни с чем. Мне вдруг становится жаль эту женщину.

– На месте крушения мы нашли алого. Мертвого. Труп сожжен. Ты видела еще каких-нибудь соучастников?

– С ним была ворона, – говорю я.

– У него был черный? – В голосе Холидей звучит напряжение. – Как он выглядел?

– Это была женщина.

– Женщина? – Холидей словно анализирует это слово.

– Я видела ее только сзади. Большая, с белыми волосами. Она… выстрелила в Кавакса.

– У тебя есть какие-нибудь мысли насчет того, почему он забрал тебя с собой из челнока? – спрашивает правительница. – Это единственная деталь, которая абсолютно не укладывается в картину.

– Нет. Он собирался убить меня. Прицелился мне в лицо и все такое. Но не стал стрелять. Вытащил меня оттуда и сказал, что отпустит и даст денег, чтобы я начала новую жизнь.

Правительница хмурится:

– Люди, к которым этот Филипп доставил детей… Можешь вспомнить о них еще что-нибудь, помимо того, что ты уже нам рассказала?

– Я почти не видела их лиц. Темно, они все в черном… Но среди них был один… розовый. Их босс.

– Можешь что-нибудь вспомнить о нем? Имя? Шрам? Кольцо? Хоть что-нибудь.

– Нет… погодите. – Я роюсь в памяти. – У него была трость.

– Она была как-то украшена?

Я щурюсь, пытаясь вспомнить.

– Она была вся белая. А набалдашник черный. В виде монстра.

– В виде монстра, – повторяет правительница. – Какого именно?

– Не могу сказать, но, кажется, у него были руки… много рук.

Правительница достает свой датапад и бросает в воздух передо мной изображение мясистого существа со множеством конечностей:

– Такой?

– Думаю, да. Он.

Правительница смотрит на меня:

– Ты уверена, что на трости был именно он?

– Конечно. То есть да. А что? Что это означает?

Она не отвечает.

– Мэм? – Холидей беспокойно ерзает.

Правительница встает с кресла, идет к окну и стоит там почти минуту, прежде чем заговорить.

– Это не монстр, Лирия. Это головоногий моллюск. Осьминог. Символ синдиката. – Она поворачивается к нам. – Мой сын у синдиката.

Темный страх сочится из ее глаз. И впервые она, кажется, не контролирует ни эту комнату, ни этот мир, ни судьбу собственного сына.

– Синдикат… – повторяю я.

Даже мы на Марсе слышали о синдикате. Алые отдавали этим воротилам заработок за три года, чтобы переправить свои семьи в Эгею, или Аттику, или даже на Луну. Многие так и не успели расплатиться.

– Это высокоразвитая преступная организация, которая уже много лет правит уголовным миром Луны, – поясняет правительница. – Когда Сообщество пало, у них случилась междоусобная война и длилась до тех пор, пока не появился новый лидер, объединивший выживших, а потом зачистивший остальные банды. Ее называют королевой синдиката. Человек, которого ты видела, вероятно, один из ее приспешников. Скорее всего, это герцог Длинные Руки, принц воров. Насколько мне известно, ты единственный не входящий в синдикат человек, который встретился с ним и остался в живых. Твой Филипп, скорее всего, был шипом.

– Это не могут