Весь день мы курсировали вдоль северного берега, высматривая, где можно пристать. Но повсюду возвышались негостеприимные каменные стены; течения тоже были опасны, и капитан Кэральд не сводил встревоженных глаз с рифов.

Следующим утром мы обогнули западную оконечность острова – макушку головы морского конька – и продолжили путь вдоль его «носа», сделав еще миль пять. Потом снова повернули, держа курс прямиком к «брюху» изгиба южного побережья. Здесь воды были поспокойнее, а течения – не такие быстрые. Подойдя ближе к туманной земле, встающей из океана, мы увидели, что песчаные пляжи уступили покрытым зеленью холмам. Капитан Кэральд направил корабль к берегу.

Один из его людей промерил глубину веревкой с грузиком на конце, и капитан наконец приказал поставить «Снежную сову» на якорь в четверти мили от берега. Потом он присоединился к нам у правого борта и наблюдал за тем, как Йональд командовал спуском ялика.

– Так далеко мы зашли, сами того не ожидая… – промолвил капитан Кэральд. – Но я не могу просить людей сопровождать вас на остров.

Я стоял, одетый в кольчугу, черно-серебряное сюрко, шлем с серебряными крыльями лебедя, защищавшими его с боков, в одной руке сжимая метательное копье, которое подарил мне мой брат Рэвар, а в другой – сияющий щит отца. Кейн взял свой длинный меч, а Мэрэм – более короткий. У Атары была сабля и смертоносный лук. Лильяна и Альфандерри тоже вооружились саблями, хотя в свое время сильно зазубрили их о каменную шкуру Мелиадуса. Мастер Йувейн, конечно же, не захватил с собой оружия; в узловатых старых руках он сжимал экземпляр «Сэганом Эли», словно между обтянутыми кожей страницами скрывались целые оружейни.

– Спасибо, что довезли нас, – сказал я капитану Кэральду. – Достаточно, если вы подождете, пока мы вернемся.

– Если они вообще вернутся, – послышался шепот матроса, стоявшего у мачты.

– Мы будем ждать три дня, не больше. Потом нужно плыть в Эртрам. Поймите, люди голодают.

– Да, – согласился я. – И голод их требует нечто большего, чем хлеб.

Я посмотрел на стену зелени в полной уверенности, что где-то на этом затерянном острове мы наконец обретем камень Света, ради которого проделали такое путешествие. Тогда мы найдем путь прекратить войны и страдания, и люди не будут голодать никогда.

В ялик спустились по веревочным лестницам, переброшенным через борт корабля. Лошадей пришлось оставить – переправить их на берег оказалось невозможно. Я молча сидел в ялике вместе со своими спутниками, а Йональд и еще несколько моряков гребли к берегу. Ритмичный звук весел, погружавшихся в воду, отмерял оставшиеся мгновения нашего поиска.

Моряки высадили нас и отплыли, а я с друзьями остался на плотно утрамбованном песке. Остров тянулся на пятьдесят миль в длину и на десять – в ширину. Прислушиваясь к шуму ветра, проносившегося над этим изрядным куском суши, я вдруг понял, что не имею никакого понятия, где именно искать камень Света.

Не знали и мои друзья.

Мэрэм покосился на чаек, с пронзительными криками носившихся в небе.

– Ну, Вэль, что нам делать теперь?

Перед нами были четыре стороны света; точнее, по трем из них располагалась суша, а по четвертую – океан. Я стоял, повернувшись спиной к серым водам, и смотрел на дымящуюся гору на севере. Когда я обращал взгляд в ту сторону, сердце мое билось сильнее. Туда мы и направились.

Коричневатый песок заканчивался у леса, который с воды выглядел непроходимым. При ближайшем рассмотрении высокие деревья и мокрый подлесок не стали более проницаемы. Пройдя вдоль него несколько сотен ярдов по берегу, мы не смогли отыскать никакой тропинки.

– Ты уверен, что нам туда? – Мэрэм указал на лес. – Мне не нравится, как он выглядит.

– Идем, – сказал я, шагая вперед. – Все не так уж плохо.

– Именно это ты говорил о Вардалууне… – При воспоминании о путешествии через мрачный лес мой друг вздрогнул и надвинул на голову капюшон. – Если увижу хоть одну пиявку, то тут же вернусь назад, хорошо?

– Хорошо. Можешь разбить лагерь на берегу и ждать, пока мы не вернемся с камнем Света.

Мысль о том, что поиск закончится, пока он будет сидеть на песке, отрезвила Мэрэма и неожиданно придала храбрости.

– Ладно, только ты идешь первым. Пусть пиявки сначала падают на тебя.

Но, похоже, в лесу не водились эти омерзительные черви. Не было здесь и клещей, хотя мы с трудом продирались сквозь плотный подлесок. Что до комаров, то во всем огромном лесном массиве мы встретили только одного – и тот опустился как раз на толстый нос Мэрэма. Придя в панику и желая его поскорее прикончить, мой друг совсем забыл о чувствительности собственного носа и огромной рукой чуть не приплюснул его. Хотя хитрый маленький комар избежал удара, кровь все-таки пролилась – по вине самого Мэрэма. Признаюсь, забавное было зрелище.

– Перестань надо мной смеяться! – Мэрэм прижал ладонь к кровоточащему носу. – Где твое сострадание? Не видишь, что я ранен?

«Рану» мастер Йувейн излечил при помощи нескольких клочков ткани и листика, засунув их Мэрэму в ноздрю.

– Побереги свою злость для настоящих врагов, – рявкнул Кейн. – Еще неизвестно, с чем придется здесь столкнуться.

Его упрек напомнил мне, что мы практически ничего не знаем о Лебяжьем. Да, драконов можно было не опасаться, но что нас ждало в чаще леса – трудно сказать.

Мы снова двинулись в путь: оберегая лицо, я щитом раздвигал папоротник, держа копье наготове. Впрочем, ничего опаснее рыжего лиса, перебежавшего нам дорогу, и нескольких пчел я не видел. Воистину, этот древний лес сразу пришелся мне по душе. Гигантские деревья, возвышавшиеся над коврами орляка, были обвешаны ведьминым волосом и сосульками мха, словно одетые в волшебные одежды.

Как ни странно, здесь я чувствовал себя как дома, хотя и не узнавал многих растений. Мастер Йувейн некоторые из них назвал: огромные кедры с красной корой, тисы и большелистные клены. Других и он никогда раньше не встречал. Однако выяснилось, что их знает Кейн. Он показывал нам мечевидные папоротники и конскую гриву, прелестные розовые рододендроны и синий болиголов, обросший длинной белой бородой… Каждое название он произносил, словно здороваясь со старым другом. И каждое название мастер Йувейн старательно записывал. Таков уж был его личный поиск – узнать каждую и всякую вещь в мире.

Мы продвигались медленно, так как земля под ногами густо заросла папоротником и круто поднималась. Встречавшиеся порой поваленные деревья образовывали предательские ловушки. Кейн назвал эти покрытые мхом стволы древесными няньками – разложившись, они служат чем-то вроде подстилки для других деревьев, роняющих туда семена.

– Никогда не видел такого пышного леса, – сказал Мэрэм, пыхтя неподалеку от меня. – Если камень Света действительно здесь, то как прикажете его искать? Я даже собственных ног не вижу.