– Ой! – воскликнула леди Нимайю, инстинктивно прижимая раненый палец к груди, чтобы остановить кровь. – Он острый, такой острый!..

Она отдала мне меч, а одна из женщин подошла ближе перевязать палец. Ропот неодобрения пронесся по толпе вокруг нас, и мне объяснили, что, хотя мэйи и используют бронзовые ножи для резки дерева и стрижки овец, они никогда не затачивают их так, чтобы те резали плоть при легчайшем прикосновении.

– О, теперь я понимаю, – печально промолвила леди Нимайю, поднимая палец; белая шерсть платья была запятнана кровью. – Вот для чего нужен меч.

Чувствуя, как моя собственная кровь от стыда прилила к ушам, я попытался рассказать ей, что все народы Эа готовы защитить свои земли.

Владычица Озера с удивлением обратилась к Лильяне:

– Но от чего вы должны защищать земли? Там, где вы живете, такие свирепые волки?

– Ишканы куда свирепее, – проворчал сзади Мэрэм.

Лильяна этого не слышала или предпочла не обращать внимания. Потом я задался целью объяснить, как валари должны защищать себя от врагов – и самих себя.

Мои слова мало что объяснили леди Нимайю, да и мне самому. После того как я закончил перечислять все горести войны, она долго качала головой.

– Надо же: братья считают, что должны защищаться друг от друга!.. Какие странные земли ты видел: люди носят там мечи, опасаясь, что их соседи поступят так же…

– Это… все не так просто.

– Зачем люди ходят воевать? Ради гордости и добычи, ты сказал. Но разве твои люди не могут гордиться чем-то, кроме мечей? Или твой народ – народ воров, они отбирают друг у друга то, что им не принадлежит?

Красный Дракон будет похуже всякого вора, – подумал я. – Причем он отбирает у людей души.

– Все не так просто, – повторил я, утирая пот со лба. – Что делают твои люди, если два соседа поспорят о границах своих владений и один из них возьмется за меч?

Когда Лильяна перевела, леди Нимайю задумчиво посмотрела на меня.

– Мы, мэйанцы, не делим землю, как это делает твой народ. Все на острове общее.

– Как было и у нас в древние дни, – тихо промолвила Лильяна, на мгновение прервав перевод.

Я вздохнул и задал новый вопрос:

– А вдруг один из твоих людей возжаждет овцу другого и попытается ее присвоить?

– Если нужда его так велика, то сосед, несомненно, отдаст ему овцу.

– А если нет? – настаивал я. – Что, если он убьет своего соседа, а другим станет угрожать?

Мое предположение ужаснуло леди Нимайю – и остальных мэйанцев. Ее лицо побелело, челюсти сжались.

– Никто из нас никогда не сделает такого! – выдохнула она.

– Но если кто-нибудь все-таки сделает?

– Тогда мы заберем у него меч и сломаем его, как сломан твой.

– Меч не так легко отобрать. Вам самим придется ковать мечи, чтобы забрать меч того человека.

– Нет, этого мы делать не станем. Просто окружим его и не дадим возможности двигаться.

– Тогда многие из твоих людей могут умереть.

– Могут, – согласилась она. – Но такова цена, которую придется заплатить в том случае, если один из нас впадет в шайду.

Теперь настала моя очередь озадачиться, когда Лильяна произнесла это мэйанское слово, не переводившееся на наш язык. В дальнейшем разговоре между леди Нимайю и Лильяной мне дали понять, что шайда означает что-то вроде безумия, когда человек намеренно отвергает природную гармонию жизни.

– Что вы будете делать с человеком, пораженным шайдой, когда обезоружите его? Убьете собственным мечом?

– О нет, ни в коем случае!

– Тогда он может просто сковать другой меч, и еще больше твоих людей погибнут.

Я начал говорить ей, что если война между людьми началась, её очень тяжело остановить.

– Пойми, до войны не дойдет. Такого человека отдадут Владычице, и порядок будет восстановлен.

Я стоял в смущении, не зная, что она имеет в виду. Разве не она – Владычица Озера? И что ей делать с убийцей?

Пока Лильяна переводила, леди Нимайю печально улыбнулась.

– Я Владычица Озера, как тебе и сказали. Но, конечно же, я не Владычица. Это ей мы должны будем отдать человека, сделавшего меч.

Женщина указала на курящуюся гору над озером – всякий, одержимый шайдой, будет брошен туда.

– Владычица всех забирает себе. Хотя некоторых раньше, чем других.

– Так эта Владычица – гора? – спросил я, пытаясь понять.

Мой вопрос, похоже, развеселил леди Нимайю, как и остальных мэйи, собравшихся вокруг, и они тихо засмеялись.

– О нет, гора – лишь уста Владычицы, причем огненные уста. У нее есть множество других.

Она стала объяснять, что ветер – дыхание Владычицы, а дожди – се слезы; когда земля колеблется, Владычица смеется, а когда трясется так сильно, что двигаются горы, это означает, что Владычица в ярости.

– Мэйи – руки и глаза Владычицы. – Леди Нимайю указала порезанным пальцем на свой народ. – И потому никто из нас никогда не сделает меч.

Я посмотрел на множество мужчин и женщин, окружавших нас.

– А есть ли имя у Владычицы?

– Конечно. Ее зовут Эа.

Едва прозвучало это простое слово, одинаковое в обоих языках, как земля начала слабо подрагивать. Дым продолжал исходить из конуса горы над нами, но означало ли это радость Владычицы Эа или ее недовольство нашим присутствием, я не мог сказать.

У нас была сотня вопросов к леди Нимайю и мэйи, так же как и у них к нам. Они желали знать все о наших народах и землях. Их заинтересовала синяя стеклянная фигурка Лильяны и её способность переводить слова. Но свое самое большое любопытство они приберегли для одного вопроса.

– Зачем вы прибыли на наш остров? – спросила леди Нимайю.

Первым моим побуждением было просто рассказать о великом поиске камня Света. Однако Мэрэм, испугавшись моего простодушия, прошептал мне прямо в ухо, чтобы я был осторожен.

– Если камень Света здесь, то он, конечно же, находится в храме. Узнав, что мы разыскиваем, может быть, их величайшее сокровище, мэйанцы вполне могут отдать нас этой своей кровожадной Владычице.

Он посоветовал сказать, что мы оказываем помощь осажденным суррапамцам и остановились на Лебяжьем поохотиться и восполнить запасы воды. По его мнению, нам следует затаиться, улучить момент и проникнуть в храм. Тогда мы сможем понять, там ли камень Света и как его добыть.

Мэрэм был хитрее меня, однако не каждая ситуация требует этого сомнительного достоинства. Мэйанцы, ощутив что-то подозрительное в тихой речи Мэрэма, которую Лильяна не перевела, стали перешептываться между собой. Мне не хотелось повторять ложь Мэрэма, но также не хотелось, чтобы из-за моих слов нас кинули в огненное озеро.