Сообразно такому повелению, Илия вернулся в страну еврейскую. Тут он нашел Елисея, сына Сафата, занятым в обществе нескольких других лиц вспахиванием поля при помощи двенадцати волов. Подойдя к Елисею, Илия накинул на него собственный плащ свой, Елисей же тотчас стал пророчествовать и, бросив своих волов, последовал за Илиею. Но при этом он попросил Илию разрешить ему проститься с родителями и, когда получил надлежащее разрешение и воспользовался им, последовал за Илиею, став на всю свою жизнь учеником и слугою пророка.

8. Вот что мы могли рассказать про этого пророка. В то время ближайшим к царю соседом был некий Навуфей из города Изрееля. И вот, желая округлить свои владения, царь предложил этому Навуфею уступить ему за какую угодно цену ближайшее поле, причем выразил готовность, если бы тот не пожелал взять деньги, отдать Навуфею в обмен любой из других своих земельных участков. Однако Навуфей наотрез отказался от этой сделки, указывая на то, что желает пользоваться именно тою собственностью своею, которая перешла к нему по наследству от отца. Тогда Ахав очень огорчился и оскорбился невозможностью присвоить себе чужой земельный участок и с горя перестал купаться, есть и пить. Когда же Иезавель, жена его, стала расспрашивать его о причине его горя и почему он не купается, не завтракает и не обедает, царь рассказал ей о нелюбезном отказе Навуфея и о том, как последний, несмотря на настоятельные просьбы лица, облеченного царскою властью, все-таки поглумился над ним и, несмотря на то что он его подданный, отказал ему в исполнении его просьбы. Иезавель на это посоветовала мужу не приходить в уныние и, забыв о своем горе, вернуться к прежнему образу жизни, а ей предоставить заботу о наказании Навуфея. Немедленно после этого она от имени Ахава разослала начальствующим над израильтянами лицам письменное приказание объявить о назначении поста в известный день, созвать народное собрание и вызвать туда Навуфея (который был знатного рода). При этом она велела привести в собрание трех негодяев, которые согласились бы лжесвидетельствовать в том смысле, будто Навуфей при них богохульствовал и поносил царя; за это Навуфея можно будет побить камнями и таким образом избавиться от него. И действительно, как приказала царица, Навуфей был изобличен лжесвидетелями в богохульстве и поношении Ахава и подвергся смертной казни чрез побитие камнями от руки черни. Получив известие о приведении приговора в исполнение, Иезавель пошла к царю и предложила ему даром завладеть виноградником Навуфея. Ахав обрадовался этому случаю, покинул свое ложе и отправился осмотреть виноградник Навуфея. Тогда Господь Бог в гневе послал пророка Илию на поле, принадлежавшее Навуфею, чтобы встретиться там с Ахавом и спросить его, на каком основании он, убив законного владельца данного земельного участка, теперь думает столь бесчестно овладеть его имуществом. Когда же Илия пришел к Ахаву, царь спросил его, что он имеет сообщить ему (Ахаву было стыдно быть застигнутым врасплох на самом месте преступления). Тогда пророк ответил, что на том самом месте, на котором труп убитого Навуфея стал добычею собак, прольется кровь Ахава и его жены и погибнет весь род их за то, что он решился на столь дерзновенный поступок и вопреки всяким законам загубил совершенно невинного гражданина. Тогда Ахава охватили скорбь и раскаяние в содеянном им преступлении; он надел на себя власяницу, ходил босой, не прикасался к пище и открыто сознавался в своем преступлении, которое навлекло на него гнев Предвечного. Господь Бог же объявил ему чрез пророка, что, так как Ахав чувствует раскаяние в совершенных злодеяниях, Он при его жизни отложит наказание рода его, а приведет свою угрозу в исполнение лишь на сыне Ахава.

1. Это решение Предвечного объявил царю пророк. Таковы были дела Ахава в то время, как царствовавший в Сирии и Дамаске сын Адада[386], собрав из всех владений своих значительную рать и соединившись с тридцатью двумя царями, владевшими землями по ту сторону Евфрата, пошел войною на Ахава. Не будучи по боевым силам равным своему противнику, Ахав не решился вступить с ним в битву, но велел всему населению своей страны искать убежища в наиболее укрепленных городах, а сам засел в Самарии, которая была сильно укреплена прочнейшими стенами и вообще казалась почти недоступной. Тогда сирийский царь стянул туда все свое войско и, обложив город, приступил к его осаде. Но перед этим он послал к Ахаву посланца с требованием принять то посольство, которое должно будет ознакомить Ахава с его, сирийца, требованиями. Когда царь израильский согласился на принятие такого посольства, последнее было прислано и объявило, чтобы по требованию их царя последнему были выданы все сокровища, дети и жены царя Ахава. Если Ахав согласен с этим и предоставит их царю распорядиться, как ему заблагорассудится, то он готов удалиться с войском и прекратить осаду. На это Ахав велел посольству вернуться и объявить царю, что как он сам, так и вся семья его предоставляют себя в его распоряжение. Когда посланные принесли царю сирийскому такой ответ, царь отправил к Ахаву вторичное посольство с требованием впустить, если Ахав согласен предоставить в его распоряжение все свое имущество, на следующий день в город тех людей Адада, которых он пришлет; пусть Ахав позволит им обыскать весь дворец и дома друзей и родственников царя, захватить все, что им наиболее там понравится, и оставить то, что не будет по их вкусу.

Пораженный требованиями этого второго посольства сирийского царя, Ахав (немедленно) созвал народное собрание и сказал, что ради спасения народного и сохранения мира он был готов пожертвовать врагу своих собственных жен и детей и предоставить ему все свое личное имущество, так как того требовал сириец чрез первое свое посольство. «Ныне же, – продолжал Ахав, – сириец требует, чтобы я позволил прислать сюда его людей, которые обыщут все дома и, конечно, не оставят там ничего ценного. Тут он, очевидно, желает сохранить себе лишь предлог к продолжению войны, так как отлично знает, что, хотя я лично и готов пожертвовать собою ради нас, я все-таки предпочту воевать с ним для сохранения в целости ваших личных интересов. Впрочем, я поступлю сообразно вашему решению».

На это народ отвечал, что не следует слушать требования сирийского царя, не обращать на него внимания и быть готовым вести войну. Ввиду этого Ахав отпустил послов с ответом, что на первое условие царя он и теперь еще готов согласиться, ради безопасности своих подданных, но что второе предложение он отвергает.

2. Услышав об этом, Адад очень разгневался и в третий раз отправил к Ахаву послов с угрозою, что он воздвигнет стену, гораздо более высокую, чем та, которая окружает Самарию и над которою он смеется: для того ему лишь стоит приказать каждому из своих солдат бросить одну горсть земли. Этим он хотел показать Ахаву свое численное над ним превосходство и напугать его. Ахав, однако, отвечал, что следует хвастаться не тем, что надел оружие, а тем, что в нем одержал победу во время битвы. Послы Адада отправились в обратный путь и сообщили своему государю ответ в то время, как он сидел с тридцатью двумя царственными союзниками своими за обедом. Адад немедленно отдал приказание окружить город окопами, соорудить валы и ничего не оставлять без внимания, что могло бы способствовать ближайшему успеху осады. От всех этих приготовлений Ахава и весь народ его обуял ужас. Однако он успокоился и перестал бояться, когда к нему подошел какой-то пророк с заявлением, что Господь Бог обещает Ахаву даровать победу над столькими тысячами врагов. На вопрос царя, при помощи кого же будет одержана эта победа, пророк ответил, что способствовать ее одержанию будут сыновья военачальников, но что, так как эти молодые люди еще неопытны, ему, Ахаву, придется взять на себя руководительство ими. Тогда Ахав призвал к себе сыновей военачальников (их нашлось всего двести тридцать два человека). Узнав, что царь сирийский как раз в данную минуту весь предается пиру, Ахав велел отворить городские ворота и выпустил юношей. Но так как соглядатаи Адада тотчас объявили об этом царю, то последний распорядился выслать к ним навстречу вооруженный отряд с приказанием привести к нему этих юношей связанными, если они вздумают вступить в бой, но встретить их мирно в случае, если бы и они явились с мирными намерениями. Между тем Ахав держал внутри города за стенами наготове все прочее войско свое. Встретившись с высланным против них отрядом и вступив с ним в бой, сыновья (израильских) военачальников перебили множество врагов и преследовали остальных вплоть до их лагеря. Видя, что они побеждают, царь израильский выпустил из города все прочее войско свое, которое, неожиданно нагрянув на сирийцев, одержало над ними победу. Дело в том, что сирийцы никак не ожидали такого нападения, и потому евреям удалось нагрянуть на них в то время, как они были безоружны и опьянели. Во время бегства своего из лагеря сирийцы предоставили израильтянам все свое оружие, и царь сирийский едва спасся бегством, вскочив на первого попавшегося коня. Между тем Ахав долго преследовал сирийцев, избивая попадавшихся ему на пути. Разграбив потом весь лагерь, в котором нашлось немало богатств в виде множества золота и серебра, он захватил колесницы и коней Адада и затем возвратился в свой город.