После увеличения масштаба 87 сократилось до 23.

– Дити, – сказал Зеб, – меня очень интересуют эти двадцать три мира. Пусть Ая покажет, где они находятся.

– Обязательно, Зебадия, но будем лучше действовать так, как наметили.

– Конечно, только дай мне сначала посмотреть…

– Астронавигатор, – строго произнесла Шельма, – мне кажется, вы сегодня дежурный по кухне?

Мы находились на Острове Пикников. Я с трудом удержался от улыбки, видя, что Зеб вылез из кабины как побитый. А потом я ничуть не удивился, увидев, что моя крохотная прелесть с особой нежностью обняла и расцеловала Зеба. У нашего капитана очень эффективная система наказаний и поощрений – и совершенно неуставная.

Дочь сузила вилку значений, чтобы устранить ложные показатели из-за погоды не по сезону.

После исключения перенаселенных миров, холодного климата и низкого уровня техники – миров с незначительной или нулевой плотностью радиоизлучения – дочь смогла уменьшить их число до семидесяти шести плюс двадцать три, которые предстояло обследовать заново, – а до обеда оставалось еще два часа!

Дити сказала Ае вывести на экран температуры в этих семидесяти шести мирах. Теперь кривая уже не была сплошной, а напоминала нитку бус. Я сказал:

– Хильда, любовь моя, спорю на десять растираний спины, что почти половина тех пробелов придутся на этот разрыв, – и я показал на разрыв около максимума кривой температур.

Хильда заколебалась:

– Почему, Джейкоб?

– Моя дорогая, цифры мало что для меня значат, если они не представлены в геометрической форме. А кривые для меня – как жирный шрифт. Я дам тебе фору.

– Какую фору?

– Не давай себя облапошить, тетя капитан! Папа, это я спорю с тобой на то же самое, ставлю два против одного и даю очко вперед.

Растирание спины, когда его делает Дити, – истинное наслаждение: у нее сильные руки, и она знает, как это делается. Но я ответил:

– Дамы, я должен идти заниматься обедом. Дити, когда будем проводить визуальную проверку, давай посмотрим в этом интервале еще на Антарктику и Гренландию.

– Два очка вперед, папа?

Я сделал вид, что не слышал.

К концу того дня у нас осталось шесть миров – все теплые, не знающие запретов на наготу, с высокоразвитой техникой, достаточно низкой плотностью населения, где не шла война или открытые приготовления к ней и где преобладающим языком в Северной Америке был тот или иной вариант английского. Пора было выбрать какой-нибудь из них путем полевого обследования.

Мы много говорили о том, как должен проходить первый контакт. Хильда подвела итог нашим спорам, сказав:

– Один способ такой – приземлиться на газоне перед Белым домом и сказать: «Проведите меня к вашему вождю». Другой – действовать исподтишка, как Черные Шляпы. Дайте мне знать, когда достигнете консенсуса. – Она прошла за переборку и задраила за собой дверцу.

Час спустя я постучал в переборку, и она вернулась.

– Капитан, – официально доложил я, – мы достигли консенсуса. Все мы побаиваемся открытого варианта: власти могут конфисковать нашу машину, а мы можем оказаться в тюрьме.

– Да, – согласилась она. – Два раза так чуть не случилось.

– Вот именно. Выражение «исподтишка, как Черные Шляпы» не слишком хорошо звучит…

– Поэтому я его и употребила.

Я упрямо продолжал:

– Но сам по себе скрытый образ действий не аморален. Никто не станет осуждать мышь за то, что она не старается бросаться в глаза на кошачьей выставке, и это наш случай. Мы всего лишь собираем информацию. Мной можно пожертвовать, поэтому я пойду на разведку.

– Погоди. Это решено единогласно? Дити? Зебби?

– Нет, – ответила моя дочь. – Я не голосовала. Нам с тобой нельзя рисковать – мы беременны.

– Знаю! Джейкоб, я просила договориться о способе. Я не вызывала добровольцев. Я уже выбрала разведчика, которого считаю самым подходящим.

Я сказал:

– Моя дорогая, надеюсь, ты выбрала меня.

– Нет, Джейкоб.

– Значит, меня, – сказал Зебби.

– Нет, Зебби. Это шпионаж, а не вторжение. Я займусь этим сама.

– Хильда, если пойдешь ты, пойду и я, – перебил я. – И это окончательно.

– Любимый, – мягко сказала наш капитан, – надеюсь, ты не будешь на этом настаивать. А если будешь, мы выберем другого капитана. Я предлагаю тебя.

– Дорогая, я просто хотел…

– …Позаботиться о моей безопасности. Тем не менее я предлагаю в капитаны тебя. Дити слишком безрассудна, Зебби слишком осторожен. Я буду выполнять любые обязанности, которые ты мне поручишь, включая пользование волшебными очками. Ты по-прежнему настаиваешь на своем ультиматуме?

– Хм… Да.

– Несмотря на то что твое упрямство могло привести к моей гибели? Я люблю тебя, мой дорогой, но с собой в разведку не возьму. Где же ваше «Все за одного, один за всех»?

– Хм…

– Капитан!

– Да, Зебби?

– Ты доказала, что не станешь церемониться со своим мужем. А можешь ты не церемониться сама с собой? Посмотри мне в глаза и попробуй сказать, что больше моего понимаешь в разведке. Или что лучше моего способна постоять за себя в драке.

– Зебби, это не военная разведка. Это ты посмотри мне в глаза и скажи, что больше моего понимаешь в акушерстве. Как провести переливание крови и когда оно может понадобиться? Дай определение эклампсии[105]. Что ты знаешь об отхождении плаценты? У меня меньше шансов ввязаться в драку, чем у тебя… а уж если я ввяжусь, то брошусь ему на шею и разрыдаюсь. Тем не менее докажи мне, что ты знаешь об акушерстве столько же, сколько я, и я подумаю, не предоставить ли тебе провести первый контакт. А пока подбери какой-нибудь город на Среднем Западе, достаточно большой, чтобы в нем была приличная больница и библиотека, и определи точку приземления и место встречи: пока меня не будет, командование переходит к тебе.

– Хильда, я категорически запрещаю… – перебил я.

– Первый пилот, заткнитесь! – Моя жена отвернулась. – Старшина, восстановите дисциплину и порядок.

– Есть, мэм! Джейк, это про тебя.

– Но…

– Заткнитесь! Рядовые не отдают приказов командиру, а вашими возражениями я сыта по горло.

Двумя часами позже я сидел на месте Зеба, кусая ногти и потея, а Зеб сидел на моем. Меня условно помиловали – иначе мне не миновать было отправиться (или быть вытолканным насильно) за переборку и сидеть там взаперти. Я не совсем уж идиот и пообещал вести себя хорошо.