– Ну, в таком случае было бы слышно и видно гораздо больше, – проговорил хозяин и последовал дальше.

– А меня пробрало, – признал Барак. – Давай выбираться отсюда!

Мы оставили гостиницу и пошли по Хай-стрит. Возле ратуши толпа собралась, чтобы посмотреть на проходящую мимо странную с виду роту солдат. Вместо панцирей на них были длинные, до колен, рубахи и короткие расшитые жилеты. Ноги их оставались голыми, и на них были не сапоги, а ботинки. Парни эти, в основном, были высокими и крепкими, и из-под их шлемов выглядывали жесткие лица.

– Опять наемники, судя по всему, – проговорил я. – Интересно только, откуда они?

Стоявший рядом мальчишка восторженно пропищал:

– Из Ирландии, мастер. Это керны[40], им платят за то, чтобы они сражались с французами вместо солдат короля.

Ирландцы прошли мимо, не поворачивая голов ни вправо, ни влево. Толпа рассеялась, и мы увидели человека, наблюдавшего за ними из дверей ратуши. Это был Эдвард Приддис. Посмотрев на нас секунду, он повернулся и вошел внутрь дома. Положив ладонь на мою руку, Джек указал на открытое окно.

– Посмотри-ка, – негромко промолвил он.

Сэр Квинтин, сидя возле стола, смотрел на нас яростным взглядом. Возле него находился еще один человек. Он повернулся, и я узнал Ричарда Рича.

– Вот дерьмо! – шепнул Барак.

Рич поднялся и ровным шагом вышел из комнаты. Мгновение спустя он появился в дверях в большем гневе, чем мне когда-либо приходилось видеть, с красными пятнами на бледных щеках. Он перешел через дорогу, приблизившись ко мне.

– Что, во имя пекла, вы тут делаете? – Голос его, такой же спокойный, как обычно, скорее, шипел по-змеиному, и в нем не было слышно обычных насмешливых ноток Ричарда. – Почему вы преследуете сэра Квинтина Приддиса подобным образом? – Я заметил, что уголок его глаза чуть дергается. Он же по-прежнему гневно продолжал: – Я уже слышал о вашем позорном поведении на дознании по поводу смерти той женщины.

Я заставил себя посмотреть ему в лицо:

– Вот уж не думал, что вы знакомы с Хоббеями, сэр Ричард.

– Я их не знаю. Но с сэром Квинтином мы некогда были знакомы, и он рассказывал мне о вашей мании в отношении какой-то никому не ведомой несправедливости, причиненной мальчишке Хью Кертису, и вашей травле, – он едва ли не выплюнул это слово, – всей его семьи. Вы зашли слишком далеко, мастер адвокат. Вспомните о том, куда вас однажды привело подобное любопытство. Если вы намерены еще раз побеспокоить сэра Квинтина…

– Мое присутствие в Портсмуте не имеет ничего общего с этим делом, сэр Ричард.

– И что вы в таком случае делаете здесь? А?

– У меня судебное дело…

– Какое дело? В отношении кого?

– Сэр Ричард, вам известно, что подобная информация не разглашается.

Ровные серые глаза Рича впились в мои, и его черные зрачки были похожи на иглы.

– И долго вы намереваетесь пребывать здесь? – спросил он.

– Завтра уезжаю.

– Значит, когда в Портсмут прибудет король. Действительно, вам лучше уехать. – Ричард наклонился вперед. – Мастер Шардлейк, не забывайте, что я – член Тайного совета, а этот город готовится к войне. Так что при желании я мог бы попросить губернатора Паулита арестовать вас по подозрению в шпионаже в пользу Франции.

Мы шли по Хай-стрит. В голове моей дул ураган.

– Джек, а дело это куда глубже, чем я предполагал, – поделился я с помощником своими догадками. – Рич обнаруживает личную заинтересованность.

– А ты видел, как у него глаз дергался? Я думал, что он ударит тебя.

– На мой взгляд, он ушел до того, как потерял власть над собой. Значит, так. Та встреча с Ричем и Сеймуром в Хэмптон-корт на самом деле не была случайной. Он ее подстроил, и он же натравил на меня парней с угла. Рич каким-то образом связан с тем, что произошло с Хью. Там что-то было, там что-то есть. – Я умолк, но потом добавил: – А еще смерть Майкла Кафхилла. И клерка Гервасия Миллинга… Раз так, масштаб этого…

– Тем больше причин убираться отсюда. Тебе известно, насколько опасен Рич.

Я задумался:

– При желании он мог бы арестовать меня прямо сейчас по какому-нибудь надуманному поводу. Однако он этого не сделал. Что бы ни связывало его с Хоббеями и Хью, он не хочет, чтобы я говорил об этом Паулиту или кому-нибудь еще.

– Но откуда он мог так рано узнать о твоем участии в деле?

– Единственным человеком, знавшим о том, зачем меня в тот день призвала королева, был Роберт Уорнер. – проговорил я с тяжелым чувством.

– Который, по твоему мнению, может быть связан с Рольфсвудским делом.

– И в таком случае может быть уязвимым для шантажа. А шантаж – одна из специальностей Рича.

– Во всем этом многолюдье Рич вполне мог бы подослать к тебе человека с ножом, – заметил Барак, постоянно оглядываясь на ходу.

– Нет. Именно здесь меня защищает покровительство королевы. В том случае, если со мной что-то случится, она заглянет под каждый камень, чтобы найти причину. При всем своем высокомерии Рич не посмеет коснуться меня.

– Ты полагаешь, что настолько угоден ей? Рич приближен к королю: его не отставили от двора даже после прошлогоднего скандала.

– Королева не оставит меня. Если она затевает расследование, кто может сказать, чем оно закончится? Нет, Рич будет только следить за мной, не более того.

– И ты полагаешь, что Сеймур вместе с Ричем замешан в деле Кертиса?

Я покачал головой:

– На мой взгляд, более вероятно, что Рич и Сеймур в тот день встретились в Хэмптон-корте, и Ричард предложил Томасу вместе дождаться моего появления: Сеймур мог таким образом развлечься и помочь Ричу запугать меня.

Мой спутник вдруг замер на месте посреди дороги, не обращая внимания на ругательства ехавшего мимо водовоза:

– Вот что, а не уехать ли нам прямо сейчас?

– Уезжай, но я остаюсь. До завтрашнего утра, как мы уже согласились.

Клерк вздохнул:

– Ладно, но ради бога, внимательнее гляди по сторонам! Пошли, на пристани нам будет спокойнее всего. Но спать мы сегодня будем, достав ножи, а завтра утром улепетываем отсюда с первым светом.

– Но что? – продолжал я размышлять вслух. – Что может связывать Рича с таким мелкопоместным джентльменом, как Хоббей?

– Вот окажемся в Лондоне, тогда можешь попытаться найти ответ, – ответил Барак отрывистым тоном.

Вернувшись на Устричную, мы направились в сторону пристани. За Пойнтом с величественным, пусть и тяжеловесным изяществом продвигался назад к линии боевых кораблей «Грейт-Гарри», вонзая в небо высокие мачты с поднятыми топселями. «Левиафан» уверенно прошествовал мимо внешней линии строя и остановился перед «Мэри-Роз». Несколько других кораблей отвязали находящиеся за кормой большие гребные шлюпки, осторожно направившиеся к борту огромного судна. Я различил крошечные фигурки, спускавшиеся в эти шлюпки по какому-то подобию лестницы. Появились и два других больших корабля, уступавших в размере «Грейт-Гарри», но все же огромных, и неторопливо направились к общему строю.