— Эй! — услышали они. — Может, еще парочку подкинете? Размялся неплохо. Но…

— Скоро разомнешься, — огрызнулся Геннадий. — Через пару дней. Посмотрим, чего стоишь.

— А ты сейчас узнать не желаешь? — насмешливо спросил Федор из-за закрытой двери. — Хозяйка здесь? Вот и оценит мои данные. Я ей товар лицом покажу. Ангелина приказала открыть дверь. По пояс голый Русич лежал на топчане и курил.

— Салют, госпожа, — насмешливо приветствовал он. — Видела творение моих рук?

— Надеюсь, ты не разочаруешь меня на турнире.

— Постараюсь, — кивнул он и быстро сел. Она испуганно отскочила назад.

Двое парней и Геннадий вскинули пистолеты.

— Боитесь, — довольно кивнул Федор. — Значит, уважаете. — И снова лег на топчан.

— Яковлева не вышла на работу, — процедил Лобов. — А у нас заказ на вазы с ее орнаментом. Мужика похоронила, какого хрена сидит? Пошлите к ней кого-нибудь. Напомните, если не хочет и без доченьки остаться, пусть…

— Позавчера на похоронах его матери, — перебил его Возин, — с сердцем плохо стало.

— Подожди, — спросил Лобов, — как он с собой-то кончил?

— Таблеток горсть проглотил, — ответил Возин. — Пытались откачать, но бесполезно. Какие-то сильнодействующие. Как поняли, он их собирал: медсестре говорил — если и у вас ноги не оживут, убью себя.

— Как все удачно с Насединым вышло, — подмигнул ему Лобов. — Говорят, и Атамана вот-вот шлепнут.

— Скорей бы, — поморщился тот. — А то надоело ночью от каждого шороха вздрагивать. Форточка скрипнет, а думаешь, Степка уже в дом лезет.

— Мне тоже порой страшно бывает, — согласился Лобов. — Ночью Антон вернулся и звонит. Я думал, все, сердце остановится. Так что дай Бог, если у Семенова все получится.

— Игорь сломался в последнее время. Раньше другой был, уверенный, плевал на все…

— Милка укатила куда-то, — объяснил Василий. — Да еще он узнал, что Кардинал с ней спал. Прямо на его глазах, можно сказать, вот и задергало. Если бы не Алешка их, Игорь точно чего-нибудь выкинул бы. А так ради сына он и терпит все.

— Мы тоже с Нинкой ждем не дождемся, когда дочь, Анка, институт закончит да замуж выйдет, — признался Возин. — А то ведь если сейчас меня упрячут, то… — Не договорив, махнул рукой.

— Не каркай, — испуганно попросил Лобов. — У меня Антон еще с этими связался. Того и гляди…

— Сам виноват, — перебил его Возин. — На кой хрен допустил, что он рэкетом начал заниматься? Связался твой Антон со Стилистом этим. Да еще Мишка Бугор, бандюга высшей марки. А смотри-ка ты — за деда на смерть пошел. Хотел бы я такую дочь иметь. А то ей на нас с матерью плевать. Когда деньги нужны — звонит. А так даже с праздником не поздравит.

— Как думаешь, получится чего у Семенова с самостоятельностью или нет?

— Скорее всего он не будет ничего делать. Ведь убьют, и вся недолга. У центра разговор короткий.

— Надо было на машине ехать, — недовольно проворчал шагнувший на трап Волчара. — Я без «дуры» себя как в трусах в ресторане чувствую.

— А чего молчал? — зло спросил Матвей.

— Хватит, — не оборачиваясь, попросил Владимир Иванович. — Мне не нужны лишние неприятности. Поэтому я и избрал для поездки во Владимир самолет. Ребята вы крепкие. Если что, защитить себя сможете и без стрельбы. А то у вас, мой юный друг, — он бросил быстрый взгляд на Дениса, — есть плохие привычки. Чуть что — сразу… — Не договорив, усмехнулся.

Денис и Матвей, заметив, что к их разговору прислушиваются другие пассажиры, тоже замолчали. За ними спускался мальчик лет шестнадцати в белых шортах и ослепительно белой майке.

— Вон он, — кивнул стоявший в небольшой толпе встречавших Антон. — В шляпе.

— Давай его в машину, — сказал Клещ и неторопливо пошел к джипу.

Выбросив окурок, за ним двинулся Рекс. Мальчик внимательно всматривался в лица встречавших.

— Алексей, — услышал он. Обернулся и увидел приветливо улыбающегося Антона, — отец занят, просил тебя отвезти к нему. Он очень по тебе соскучился.

— А что с мамой? — отдав ему сумку, спросил мальчик. — Куда она уехала?

— О таких вещах, — хмыкнул Антон, — нужно отца спрашивать. Я, например, ничего не знаю.

— Куда вам? — встретил Иванова и идущих за ним явно недовольных Дениса и Матвея невысокий мужчина. — Домчу быстренько и недорого.

— Недорого, это сколько? — остановившись, взглянул на него Владимир Иванович.

— Смотря куда, — улыбнулся таксист.

— Моторная, двадцать один.

— Семьдесят.

— Даю пятьдесят. Если нет — значит, нет.

— Поехали.

— Что с бабушкой? — взволнованно спросила девочка.

— Все путем с ней, — усмехнулся сидевший у окна Стилист. — В больничку отвезли. Твой папаня, козел, топором одного под фарш разделал. А сам таблеток хапнул — и привет. И вообще, — он зевнул, — заткнись. Похороны — скучное дело, мы тебя от плача уберегли. Спасибо сказать должна.

— Я домой хочу. — Оля тихо заплакала. — К маме…

— Тебе уже почти семнадцать, деваха видная, все при тебе, а пищишь. «К маме», — передразнил он. — Лучше давай бухнем по-малому. Помянем твоего папаньку. Все-таки калека-паралитик, а по-мужицки из жизни ушел, грех не помянуть, — подмигнул он трем сидевшим в комнате парням. Те понимающе усмехнулись.

— Нет. — Оля быстро ушла в другую комнату.

— Не надо на нее наезжать, — посоветовал рослый парень с короткими светлыми волосами. — Все-таки отец умер. Бабка в больничке. Да и маман там сейчас слезами исходит.

— А ты. Кулик, добренький, — ухмыльнулся Стилист.

— Я недавно стариков похоронил, — угрюмо отозвался тот. — Так что знаю, что это такое. К тому же Ниндзя предупредил, чтоб с ее головы волоска не упало.

— Насчет головы будь спок, — ухмыльнулся Стилист. — А за остальное ручаться не могу.

Двое других засмеялись.

— А чего? — кивнул крепкий рыжий парень. — Она очень даже ништяк. И, может, сейчас в утешении нуждается. Так что все путем, — посмеиваясь, кивнул он. — Утешать мы умеем.

— И жопка у нее ништяк, — заглянув в дверь, увидев уткнувшуюся в подушку, вздрагивающую от плача девушку, хмыкнул другой.

— Никуда я не пойду! — с яростью крикнула Зоя. — Никуда.

— Ну, зачем же так, — хмыкнул Родион. — Понятное дело, мужа закопали, но у тебя доченька живая есть. Ее кормить, одевать нужно. А ты уперлась. Зря…

— Ольгу не трожьте! — закричала Зоя.

— Короче, — зло бросил он, покатили в цех. Не дай Бог, сучка, — он схватил ее за горло, — заказ не сделаешь. Я сам твою Оленьку на кусочки порежу. Поняла?