густо, и это известно всем. Но, кто знает, вдруг английский парламент решит раскошелиться… Или – что будет совсем уж плохо – Ланкастеры бросят клич по стране по сбору средств. Продадут своему рыцарству и черни гнилую идею о колдовстве, служении дьяволу и незаконной, в связи с этим, коронации, и Англия, чего доброго, купит её всеми своими кошельками.

Но Господь не допустит, нет!

Герцогиня уже отправила в Компьен несколько шпионов, чтобы разыскали и доставили к ней Клод. В том, что Жанна не взяла её с собой в эту последнюю вылазку мадам Иоланда не сомневалась ни минуты. И, как только эта девушка будет в полной безопасности и спрятана в одном из замков Анжу, главной заботой станет вызволение другой. Причем не только из плена бургундского, но и вообще изо всей этой истории. Пришла пора выплатить долг девочке, чью жизнь выложили, как мостовую к чужому дому, чужие же руки. И её светлость готова была пожертвовать на выплату часть собственных доходов. Ничего, ещё окупятся…

В какой-то момент она тоже подумывала о том, чтобы и самим взбудоражить страну сбором средств за Деву – это могло бы перекрыть все мыслимые варианты той суммы, которую следует собрать. Но размышляла об этом не долго и, в конце концов, от идеи отказалась.

Сила веры в Божью посланницу давно уже не та – отрицать это глупо. То есть, деньги на выкуп собрать было бы можно из человеколюбия, из слепой недалёкой веры, изо всего того, что осталось в сердцах, умах, памяти… чёрт их знает, чего там было ещё у тех солдат, что с Жанной воевали и у тех кто ещё был ей благодарен – набралось бы, верно, немало. Но время! Пока двор и страна чесали бы в затылке – платить не платить – драгоценные дни уходили бы в актив к Бэдфорду, которому нельзя дать опередить себя даже на час!

Одним словом, герцогиня шла к королю, считая вопрос о выкупе уже решённым и волновалась только из-за времени и суммы. Но у самых дверей королевских покоев наткнулась на странный взгляд дежурного господина из свиты Шарля, которого прежде и не замечала совсем, но который сейчас ЯВНО ХОТЕЛ ПРЕГРАДИТЬ ЕЙ ДОРОГУ!

В первый момент герцогиня собиралась пройти дальше, ведь не осмелится же он в самом деле… Но так бы она поступила прежде. Теперь следовало сто раз подумать, чтобы не поступить опрометчиво и не получить от Шарля очередную отповедь вроде тех, которыми он потчевал свою матушку последнее время. Сейчас он всё ещё обижен. Во всяком случае, представляется таковым. Поэтому её светлость замедлила шаги и, став особенно любезной из-за непривычной нелепости момента, поинтересовалась у господина из свиты:

– Его величество занят? Он может меня принять?

Видимо, для господина момент тоже был непривычен и совершенно лишил его дара речи.

– Э-э… не знаю, ваша светлость… его величество всего лишь просил подождать… Я не знаю…

Он совсем смешался, покраснел и, не придумав ничего умнее, вдруг склонился почти до земли.

Положение спас господин де Гокур, внезапно появившийся перед дверью со стороны личных покоев короля. После коронации Шарля он стал камергером и членом королевского совета. И теперь возник возле двери в приёмную настолько кстати, что невольно думалось, будто рыцарь, который всего несколько дней назад успешно завершил в Дофине военную операцию, нарочно прискакал сюда, зная, что мадам герцогиня придёт к королю, и создастся вот такая неловкая ситуация.

– Так мне нельзя к его величеству? – обратилась уже к нему герцогиня.

Де Гокур, сделал попытку дипломатично улыбнуться, дескать он и сам только что пришёл. Однако, честному воину попытка удалась не вполне.

– Если ваша светлость подождёт, господин де Пюи немедленно узнает, примет ли вас его величество.

Он кивнул головой господину из свиты и продолжал натянуто улыбаться, когда тот скрылся за дверью. В глаза герцогине при этом не смотрел.

Мадам Иоланда, всё ещё не тревожась, ощутила некую странность в происходящем. Честный малый де Гокур, совершенно не умеющий лицемерить, тем не менее пытался это делать, что было совсем уж странно, потому что в ком, в ком, а в нём мадам Иоланда всегда видела единомышленника. Она изобразила лицом, что не удивлена и выдавила при этом улыбку, которая получилась более правдоподобной, чем та, что безуспешно удерживал на лице де Гокур.

– Мой сын стал совсем королём, – заметила мадам со смирением, только подчеркнувшим слова «мой сын». – Ради этого можно и подождать. Это даст мне возможность поздравить вас с победой, мессир. Видимо, наши дела в Дофине совсем хороши, раз вы вернулись ко двору.

– Увы, герцогиня, на днях я снова уеду. Моё войско осадило Пюзиньян. А здесь я по вызову его величества.

– Вероятно, король хочет собрать совет?

Удивление у де Гокура тоже не слишком хорошо получилось.

– Совет? Зачем? Мне ничего не известно. Меня вызвали… по другому поводу.

Когда так старательно отводят глаза люди, от которых никогда никакого подвоха не ожидалось, жди беды какой-то особенной. Как правило, непоправимой. Но мадам Иоланда, хоть и чувствовала нарастающую тревогу, не желала ломать ту благостную картину, которую сложила в своей голове, и которая устраивала её всем – политическим расчётом, перспективой получить, наконец, крепкого в своих позициях короля, и той долей благородства, которая прикроет это, не слишком изящно и тонко состряпанное действо с пленом Жанны!

Де Гокура, решила она, несомненно, вызвали, чтобы поручить ему ведение переговоров о выкупе! Он когда-то служил Бургундскому дому, он знает, как разговаривать с властителями, не теряя при этом достоинства44, а лицемерит сейчас потому, что, естественно, подобной миссии не рад, ведь его войско осадило Пюзиньян, а сам господин королевский камергер предпочитает делать то, что получается у него лучше всего другого, то есть, воевать. Надо бы намекнуть ему, что мадам Иоланда здесь сейчас как раз затем, чтобы предложить свои услуги и – если, конечно, она права в своих предположениях – максимально облегчить де Гокуру миссию. Не надо изворачиваться в словесных пируэтах тому, кто может просто назвать сумму.

– Как умно, что в эти тяжёлые времена его величество спешит окружить себя людьми действительно преданными, – сказала герцогиня. – Пожалуй, созыв королевского совета не так уж и нужен, потому что последние события при Компьене заставляют задуматься – насколько честны перед королём все состоящие в этом совете? Вам не кажется, что господин де Флави слишком поторопился запереть ворота перед нашей Девой? Хорошо, если это был всего лишь просчёт. А если хуже? Опасно, опасно… Вы ведь