31 марта кабинет министров решил предложить генералу Деникину прекратить борьбу. Один из членов кабинета записал: «К счастью, Уинстон за границей». Но Черчилль уже и сам хотел абстрагироваться от этих проблем. Из Мимизана он писал Ллойд Джорджу: «Я полностью погрузился в отпуск и пытаюсь забыть обо всех неприятностях». Во вторую неделю мая польские войска вытеснили большевиков из Киева. В Крыму преемник Деникина генерал Врангель держал оборону против ожесточенных атак большевиков.

Черчилль хотел, чтобы Британия проявила инициативу не как участница борьбы, а как посредница. На министерском совещании 28 мая он сказал: «Британское правительство должно предложить советскому правительству честное сотрудничество в согласовании условий перемирия между генералом Врангелем с одной стороны и польским правительством с другой. Крым может как минимум на год стать прибежищем для противников большевиков. Тем из беженцев, кто пожелает вернуться в Россию, это должно быть позволено на условиях амнистии. Большевики должны прекратить вмешательство в дела Афганистана, Персии и Кавказа, а также большевистскую пропаганду в Центральной Европе и Британии. В ответ Британия признает большевистскую Россию».

В то время как Черчилль разрабатывал план мирных переговоров, Врангель выступил из Крыма и атаковал большевиков на юге России. Черчилль согласился с мнением кабинета, что тем самым генерал лишил себя дальнейшей поддержки со стороны Британии.

Помощь Черчилля потребовалась и в борьбе с новой опасностью: в Ирландии участились акты насилия и террора, направленные против британского правления. После гибели шестнадцати католиков и протестантов в результате кровавой стычки 16 июня Ллойд Джордж пригласил Черчилля войти в состав правительственного комитета, созданного для прекращения беспорядков в Ирландии. 25 июня Черчилль сказал Генри Уилсону, что, на его взгляд, ситуацию в Ирландии не улучшить методами, которые пруссаки применяли в Бельгии.

У Черчилля вызывали отвращение террористические акты, совершаемые боевиками Шин фейн. 1 июля он сказал своим советникам в Военном министерстве: «В случае обнаружения с воздуха больших групп, занимающихся боевой подготовкой – с оружием или без оружия, – с военной точки зрения не вижу препятствий для применения авиации, которая пулеметным огнем или бомбометанием может их рассеять». Он добавил, что при этом необходимо ставить в известность ирландское правительство и местные власти и применять силу адекватно.

Использование авиации для поддержания порядка применялось не только в Ирландии. Через шесть дней после этого предложения Черчилль информировал кабинет министров, что при волнениях в далекой Месопотамии противник был подвергнут бомбардировке и пулеметному обстрелу авиацией при взаимодействии с наземными войсками. Впрочем, Черчилль резко осудил применение войск в Индии, где после восстания в Амритсаре было расстреляно 300 безоружных индийцев. Черчилль настаивал на увольнении генерала Дайера из армии и 8 июля в палате общин поддержал решение комиссии Военного министерства, осудившей Дайера. «Стрельба, – заявил Черчилль, – стала чудовищным событием. В случае бунтов и гражданских беспорядков должен действовать общий запрет на применение армии. Я имею в виду запрет на так называемое «устрашение». Под устрашением я понимаю организацию бойни с целью терроризировать весь округ или всю страну. Мы не можем принять подобную доктрину ни в каком виде».

Поскольку убийства в Ирландии продолжались, Ллойд Джордж попросил друга Черчилля, генерала Тюдора, создать, как выразился Генри Уилсон, «контрубийственную ассоциацию» – карательные отряды, которые из-за цвета их формы стали называть «черно-коричневыми». «Черчилль давно хотел сурово расправиться с шинфейнерами», – записал Уилсон в дневнике 12 июля. Однако мысли Черчилля резко переключились с ирландцев на большевиков: вытеснив поляков из Киева, они продолжили наступление на Западной Украине и заняли территории с преимущественно польскоязычным населением – Галицию и часть современной Белоруссии. Поляки были вынуждены оставить Вильно, город с восьмидесятитысячным польским населением. Черчилль хотел немедленных действий против стремительного наступления русских. Он писал Бонару Лоу: «Весь мой опыт говорит в пользу нападения на них. Они очень опасны, если чувствуют, что ты их боишься. Это как укрощать тигра или, скорее, гиену!»

Ожидая решения кабинета по поводу помощи Польше, Черчилль подготовил список того, что считал нужным направить полякам, в том числе аэропланы, танки и технических советников. 26 июля США заявили, что готовы экипировать и снабдить всем необходимым десять польских дивизий. Через два дня в статье «Ядовитая опасность с Востока» (The Poison Peril from the East), опубликованной в Evening News, Черчилль назвал Польшу стержнем Версальского договора. «Дело Польши, – заявил он, – следует рассматривать с точки зрения обеспечения и сохранения европейского мира. Но понятно, что британские войска не могут прийти на помощь Польше. После пяти военных лет народ больше не хочет никакой войны, он слишком устал от непосильного труда, грязи и запустения, горьких разочарований и нескончаемых утрат».

Черчилль писал: «Только мирная, терпеливая, сильная и мужественная Германия может и должна стать плотиной перед потоком красного варварства, хлынувшего с Востока». Газета Times немедленно заявила о «конституционной неприемлемости» такого призыва, поскольку Германия – страна, проигравшая войну, выплачивающая контрибуции и потерявшая значительную часть территории, доставшейся Польше. Лорд Дерби написал Ллойд Джорджу из Парижа: «Намек Уинстона на альянс с Германией для борьбы с большевизмом привел французов в бешенство!» На самом же деле Черчилль вовсе не предлагал никакого военного альянса Германии с Британией.

4 августа Красная армия была уже в полутора сотнях километров от Варшавы. Узнав об опасности, угрожающей польской столице, Черчилль поспешил к премьер-министру. Ллойд Джордж в это время встречался с двумя эмиссарами Ленина – Леонидом Красиным и Львом Каменевым, присланными для переговоров о торговом соглашении. Пока Черчилль ожидал, Ллойд Джордж прислал ему записку: «Я сказал Каменеву и Красину, что британский флот в трехдневный срок будет направлен на Балтику, если они не прекратят наступление». Ультиматум был предъявлен в шестую годовщину объявления Британией войны Германии. Через полчаса на совещании кабинета министров действия Ллойд Джорджа получили полную поддержку. Но было ясно, что армия на помощь Польше направлена не будет. «Снова 4 августа, – позже вспоминал Черчилль. – Но на этот раз мы бессильны. Общественное мнение Франции и Британии смирилось. Любые виды вооруженной интервенции невозможны. Ничего не осталось, кроме слов и жестов».

Красная армия продолжала наступление на Варшаву. 6 августа глава британской миссии, направленный ранее в Варшаву, чтобы убедить поляков начать переговоры с большевиками, телеграфировал в Лондон о немедленной отправке 20 000 британских и французских солдат, за исключением тех, кто может быть подвержен большевистской или шинфейновской пропаганде. Но через два дня руководство Франции сообщило Ллойд Джорджу, что оно не намерено посылать войска. Было принято соглашение, что Франция направит в Польшу вооружение и боеприпасы. Вкладом Британии станет обувь и одежда.