Вскоре целая Geschwader из одно– и двухмоторных истребителей бросилась в погоню, завидев на удалении огни пожарищ, в надежде настичь налетчиков, пока те еще находились над объектом. Это была нелегкая задача. В ночь с 17 на 18 августа, как мы уже видели, истребители были сосредоточены над Берлином, а настоящий налет был совершен на Пенемюнде. С другой стороны, когда с 23 на 24 августа Берлин стал истинной целью налета 727 бомбардировщиков, командные пункты в Штаде и Доберице с большим запасом времени определили их маршрут, так что операторы разослали оповещение о предстоящем налете и его месте более чем за час до прилета самолетов противника.

Вследствие этого Gruppen ночных истребителей слетались к столице со всех сторон, и как только бомбардировщики Королевских ВВС достигали Шпрее и разбрасывали свои маркировочные осветительные ракеты, возникал настоящий ад. Гигантский прожекторный пояс Берлина, достигавший в диаметре нескольких километров, превращал ночь в день. Под сопровождение грохота зениток, стрельба которых по приказу Вайзе была ограничена высотой 4800 метров, разворачивалось сражение, стоившее британцам пятидесяти шести четырехмоторных бомбардировщиков.

Неделю спустя все это повторилось. Вновь «Дикие кабаны», оказавшиеся в нужное время в нужном месте, вступили в бой с налетчиками прямо над Берлином. На этот раз были сбиты сорок семь «ланкастеров», «галифаксов» и «стирлингов». Несмотря на генерирование противником мощных радиопомех, которые вывели из строя всю германскую систему радарного слежения и наземного контроля, и несмотря на новые приборы H2S, благодаря которым летчики бомбардировщиков могли получить радарное изображение территории, над которой пролетали, первые крупные налеты на Берлин в ночь на 23 августа, 1 и 4 сентября обошлись британскому КБА в 123 потерянных четырехмоторных бомбардировщика, а еще 114 было повреждено. Общее количество вместе составило 14 процентов от общего количества задействованных самолетов. Никогда прежде не было подобных потерь, и они были понесены как раз в тот момент, когда враг полагал, что ПВО Германии вот-вот рухнет. Длинный отрезок полета над сушей до столицы позволял операторам заранее установить, что объектом является Берлин, и тем самым организовать массовый перехват в самом фокусе атаки.

Командование люфтваффе реагировало на эти события с осторожным оптимизмом. 25 августа Мильх заявил: «Мы полностью уверены, что бьем врага и днем и ночью и сильнее, чем прежде. Только таким путем мы можем обеспечить работу германской военной индустрии и людей, которые в ней заняты. Если мы не сможем этого сделать, нас ожидает крах…»

Даже Геринг назвал «берлинскую ночь» решающей победой сил противовоздушной обороны, которая подняла дух как люфтваффе, так и гражданского населения.

В сентябре Герман получил указания развернуть свою недавно сформированную JG 300 до дивизии из трех Geschwader, а сам как ее командир был повышен в звании до подполковника. Тем не менее каждая Geschwader – JG 300 под командой подполковника Курта Кеттнера в Бонн – Хангелар, JG 301 майора Гельмута Вайнрайха в Нойбиберге возле Мюнхена и JG 302 майора Манфреда Мессингера в Доберице – располагали самолетами, которых хватало для укомплектования одной Gruppe. Остальные приходилось делить с самолетами дневных групп, что вело к двойной нагрузке, которую многие машины не выдерживали. И это отрицательно влияло на боеспособность всех авиационных частей, вовлеченных в процесс.

С наступлением осени количество ясных безлунных ночей неуклонно уменьшалось. Более того, британское КБА предпочитало воевать в плохую погоду, зная, что она снизит активность ПВО. И даже в этих случаях «Дикие кабаны» продолжали взлетать в условиях, которые прежде считались невозможными для полетов одномоторных истребителей. Впоследствии Герман вспоминал: «Мы были обязаны не давать покоя КБА в погодных условиях, которые мы им навязали. Если бы мы этого не сделали, Королевские ВВС господствовали бы в небе над Берлином».

Как бы то ни было, битва за Берлин стала сражением не на жизнь, а на смерть, которое длилось с 18 ноября 1943 года по 24 марта 1944-го. За этот период для реализации намерения маршала авиации Харриса «разрушить Берлин из конца в конец» было совершено не менее шестнадцати массированных налетов. «Если к этому подключатся военно-воздушные силы США, – добавлял он, – то потери составят между 400 и 500 самолетами. А Германии это будет стоить войны».[40]

Харрис настаивал на том, что массированное использование его лучших бомбардировщиков, четырехмоторных «ланкастеров», против Берлина и других городов может вынудить Германию капитулировать до 1 апреля 1944 года.

Вот такую концентрированную атаку германские ночные истребители с помощью тактики «Диких кабанов» должны были выдержать в мучительные зимние месяцы 1943/44 года. Использовались все возможности для улучшения видимости над объектом, чтобы тем самым повысить шансы истребителей на успех. Поскольку теперь британские бомбардировщики сбрасывали свой смертоносный груз сквозь облачный покров, их уже было невозможно осветить прожекторами. Но когда их лучи прорывались сквозь тучи, а снизу их эффект усиливался огнем городских пожаров, возникал некий светящийся экран, на фоне которого бомбардировщики, словно ползающие насекомые, были видны сверху. Герман даже предлагал, чтобы жители не применяли затемнения и помогали общему делу, подавая как можно больше света через открытые окна и двери. Ведь в любом случае, аргументировал он свою идею, британцы ведут сейчас не визуальную бомбежку, а с помощью приборов H2S. Но это предложение было отвергнуто гаулейтером Берлина, рейхсминистром Геббельсом.

Были приняты следующие контрмеры. Как только британские «следопыты» сбрасывали свои «рождественские елки», чтобы отметить цель для следовавших за ними бомбардировщиков, специальные германские самолеты сбрасывали свои осветительные ракеты, чтобы свет падал сверху на атакующих. Как замечали истребители, вторичный эффект от этого приема был тот, что теперь бомбардировщики атаковали уже не массой, а растянутыми колоннами. Поэтому бомбы падали разрозненно, а не концентрированными группами.

Но успехи, достигнутые «Дикими кабанами» в непогоду, скоро были девальвированы их собственными потерями. Одномоторные истребители не могли летать вслепую, и даже когда их оснастили приемниками, улавливавшими сигналы с родного аэродрома, слишком часто самолеты разбивались при заходе на посадку в условиях облачности. Все больше и больше пилотов были вынуждены пользоваться парашютами, потому что любая попытка сесть могла закончиться гибелью. Иногда они даже не могли отыскать свой аэродром.

Успех зависел целиком от того, сможет ли наземный контроль при радиопомехах и отвлекающих налетах вовремя установить истинную цель данного вражеского рейда. Это означало полчаса до налета, а этого времени «Диким кабанам» было достаточно для боеготовности. Чтобы установить объект налета, операторы должны были полностью полагаться на свой опыт, а часто даже просто на интуицию. А в текущих погодных условиях их догадки не раз оказывались очень далеко от истины.

В конце концов звезда «Диких кабанов» закатилась почти так же быстро, как и взошла. 16 марта 1944 года вновь была расформирована 30-я воздушная дивизия, а для продолжения операций было оставлено лишь несколько групп.