– Родословную? – Я хмыкнула.

– Не только. – Он подмигнул. – В основном – экстерьер. Высота, знаешь ли, в холке, масть… и прочие параметры. Так что твоя мать – далеко не последняя, кого так волнуют проблемы… чистопородности. Разница лишь в том, что Анаррима традиционно блюли неразбавленность нолдорской крови, а Аэриэн пошла по пути смелых генетических экспериментов. Кстати, примерно так я ей сейчас и сказал. И все-таки, Нол, она тебя любит. Просто она – такая, и переделывать ее поздно, да и бесполезно это. Пойми…

– А меня кто поймет? – Я гневно сузила глаза. – А? Скажи мне, если она позволила себе пойти против всех, делать то, что сочла нужным, то почему мне в этом отказано? Отчего ей можно было пойти в армию, участвовать в войне, на грифонах летать – и выйти замуж за того, кого она сама выбрала? А мне – нельзя!

– А ты хотела бы участвовать в войне? – Он насмешливо прищурился. – Или летать на грифонах?

– Отец, перестань! Я не о том, и ты все понимаешь.

– Конечно. Я все прекрасно понимаю. Ты выросла, и Аэриэн получила вместо покорной дочери соперницу в собственном доме. Ты уже приучена командовать, почуяла вкус победы – и вкус ответственности, и теперь тебя уже не согнешь так, как раньше. Так что нашла коса на камень. Плюс еще этот ваш фамильный темперамент… Ладно, я хотел о другом! Что ты теперь намерена делать?

– В смысле? – Я сделала вид, что не понимаю. – Если ты о службе, то, едва закончится мой отпуск, я буду просить нового назначения.

– И куда же?

– Куда родина пошлет. – Я демонстративно пожала плечами.

– Ага. – Отец ухмыльнулся. – Ну, в Распадок она тебя пошлет вряд ли. Да только я не о службе, Нол.

– Ты обещал не вмешиваться, – помолчав, напомнила я. – А если серьезно… Теперь я и сама не знаю, отец. Просто… дело даже не в том, что я поклялась оставить его, если он мне солжет…

– Великие и ужасные нолдорские клятвы. – Таурендил хмыкнул. – Но ты, по крайней мере, догадалась правильно сформулировать свой обет?

– Догадалась. – Я мрачно кивнула. – Правда, сообразила уже задним числом, насколько обтекаемую формулировку я выбрала тогда. Наверное, инстинкт подсказал.

– Или генетическая память. – Он серьезно кивнул. – Но если дело не в клятве, тогда в чем? Неужели стр-рашные интриги твоей драгоценной матушки способны отвратить тебя от возлюбленного? А, моя отважная и несгибаемая дочь?

– Да нет, интриги Аэриэн не при чем тоже. – Я отмахнулась. – Уверена, что Эрин в этой ситуации – такая же жертва, как и я. Он ничего не знал. Мы с ним были одинаково слепы… Проклятье, но кто даст гарантию, что нас обоих не опоили каким-нибудь приворотным зельем, чтоб мы уж точно сошлись? Слишком внезапно и быстро это произошло… и все во мне противилось такой скоротечности событий…

– Нолвэндэ, паранойя и в самом деле заразна. – Отец ухмыльнулся. – Чтоб ты знала, на эльфов приворотные зелья действуют очень ограниченный срок. Если б это было зелье, то оно уже давным-давно выветрилось.

– Тогда скажу по-другому. Во-первых… отец, ты сам не раз говорил, что самое трудное в твоей работе – ждать. Ждать, не зная, где он и что с ним, не имея возможности помочь… Неизвестность. На это меня не хватило. Я не гожусь на роль эпической героини, которая будет веками ждать возлюбленного, лихо удравшего куда-то в неизвестность. Варить суп и вышивать наволочки, и знать, что рано или поздно… – я резко вздохнула, – рано или поздно позвонит кто-нибудь и сочувственно уведомит… Отец, ему даже в голову не пришло, что мне можно рассказать о своих планах – и я пойму!

– Хорошо, – он кивнул. – Итак, это было первое. Как раз это я прекрасно понимаю. Приятного мало было – ждать Аэриэн из вылета и не знать, вернется ли она. Ничего нет хуже неизвестности, тут я с тобой согласен. Однако я уверен, что твой возлюбленный – не такой тупица, чтоб этого не понять. Значит, есть еще причины?

– Изволь. Второе: я – мыслечтица. И у меня был каскад, притом уже не один. Насколько я помню, ты лучше меня знаешь, что это значит. Мать не знает, но у нее и уровень допуска не тот, что у тебя. Я никогда не оставлю службу. Во-первых, не хочу, во-вторых – уже не могу. Так что никаких отставок и наволочек с половниками. Понятно же, что леди Анарилотиони, выйди она в отставку, не станет домохозяйкой. Но и светской львицы из меня не получится. Просто потому, что никаких декретов и пенсий мне не светит.

– Прекрасно. Ты знала все это, когда подписывала… сама-знаешь-что… и когда давала присягу – тоже. Не понимаю только, почему твоя служба стала вдруг помехой личной жизни?

– Эрин знает, что я могу, понимаешь? Я… мне пришлось во время всех этих событий… я наложила на него подчинение и полностью контролировала сознание. Он этого не забудет, не сможет забыть. Постоянно жить с оглядкой на меня и мои способности, постоянно ждать, что я однажды лишу его свободы воли… отец, я не могу обречь его на такое. Кто сможет это выдержать? Какая любовь устоит перед перспективой обратиться в послушную марионетку в чужих руках?

– Нолвэндэ, я не стану судить о стойкости твоего возлюбленного, не будучи с ним знакомым… – Таурендил задумчиво почесал за ухом и посмотрел на меня искоса, наклонив голову. – Но не кажется ли тебе, что, возможно… Возможно, ты его просто недооцениваешь, а?

– Ты думаешь… – Я задохнулась.

Отец предостерегающе поднял руку.

– Нол, я ничего не думаю. Я не сужу и не вмешиваюсь, не забывай. Это твоя жизнь. В конце концов, именно тебе, а не твоей матери или, Эру упаси, мне, жить с Эринрандиром ап-Телемнаром. Впрочем, уверен, что в твоем теперешнем настроении подвиги лорда капитана…

– Майора, – педантично поправила я.

– Майора, – ухмыльнулся отец. – Как угодно. Так вот, все ваши любовные страсти – далеко не основная причина твоих сумрачных настроений. Но у тебя есть время все обдумать, сделать выводы – и принять решение. И найти пути. Не так ли?

– Именно так, – я кивнула. – Спасибо, папуля. Ты все понимаешь.

– Еще бы я не понимал… – вздохнул он. – Ну что ж… Если ты собиралась куда-то лететь, – Таурендил озабоченно посмотрел на истекающие дождем тучи, – то теперь самое время. Похоже, затянуло основательно и лить будет всю неделю, если не дней десять даже… Вот и остынешь. Холодный душ, знаешь ли, весьма показан при нервном перенапряжении.

– Ага! – Я радостно оскалилась. – Будем лечить расшатанную психику шоковой терапией. Так вы даете разрешение на взлет, господин полковник?

– Взлет? – Он подмигнул. – Нет, моя дорогая, разрешения на взлет я тебе не даю.

– Но почему? – Опешив, я пару раз глупо хлопнула глазами. – Ведь…

– Ты спрашиваешь меня, почему? – Таурендил фыркнул и хлопнул себя ладонью по бедру: – Ну, ничего себе… Нол, детка, ты и впрямь влюблена, и эти чувства дурно влияют на твою память и сообразительность. Учти это на будущее. Ну, дочь моя… не разочаровывай меня окончательно!