— И что же?

— Набор схем какого-нибудь высокотехнологичного устройства. — И эта страница Тома. А эта ее… Нет, постой. Это же не схема электрической цепи, а раскрашенная заглавная буква Тома. Шерон внезапно застыла, у нее перехватило дыхание. — О, боже мой!

— Что? — Он отпрыгнул от стены. — Что это?

— Я не могу поверить! — Она схватила копию трактата и помахала прописной литерой перед его носом. — Взгляни сюда! Ягоды, листья и Троицы? Так это же электрическая цепь! Джозефсоновские контакты! Том… Эрнандо и я построили эту систему только на прошлой неделе.

* * *

Шерон пролистала бумаги, пока не нашла тот чертеж, который искала, положила его вплотную рядом с манускриптом и внимательно их сравнила. Одинаковы ли они? Рисунок был весь изогнут, словно настоящая лоза, не разбит геометрически. Она попыталась отождествить листья, узлы и гроздья ягод с загадочными ядерными символами. Только соединения в рисунке имели смысл, повторяла она себе, не длина или форма лозы-провода. Почти полностью, как ей показалось. Оба казались почти идентичными. Хотя и не совсем.

— Искажено в трансмиссии, — сказала она Тому. Искажено или теперь она просто хотела это видеть? — Это соединение невозможно… А здесь закоротит. А вот эти два компонента следует поменять местами. Или они?.. Погоди минутку. — Шерон медленно провела по лозе пальцем. — Нет, все различия искажены. Это генератор, а не приемник Видишь здесь? И здесь? Это часть схемы генератора. Скорее всего. Часть их звездных ворот. Черт!

Она исследовала низ страницы.

— Что это? — спросил он.

— Все верно. Только схема неполная. — Физик нахмурилась и вышла из кухни в размышлениях. Она дошла до мягкой софы, упала на нее, закрыла глаза и погрузилась в джунгли решетки гипопространства, словно еще не спустившийся с деревьев представитель человекообразных.

— Это может прозвучать странно, — объявил Том, — но я чувствую странное разочарование.

Шерон открыла глаза и посмотрела на него. Тот изучал средневековую электрическую схему.

— Разочарование? — Она не поверила своим ушам. Разочарование? Когда им только что подарили звезды?

— Я хочу сказать, они не оставили весь набор схем. Тогда бы ты знала, что делать.

Она оглянулась на него, Том опирался на косяк двери в кухню.

— Но я уже знаю самое важно.

— Что?

— Я знаю, что можно сделать и что это можно осуществить.

Я встретил Тома и Джуди на Центральном вокзале в Бисмаркаллее, куда подполз поезд на магнитной подушке из Франкфурта-на-Майне. На Бертольдштрассе мы сели в трамвай до Кайзер-Иосиф-штрассе и оттуда пешком прогулялись до отеля на Герберау. Я показывал им достопримечательности как худший из туристических гидов. Том, естественно, уже видел город, но для Джуди все было в новинку.

Когда мы прошли через ворота Св. Мартина, она заметила, как те похожи на картинку в книге сказок Эти ворота уже целое столетие красовались в стенах Старого города, когда пастор Дитрих приютил известных странников. С долины Холленталь дул холодный ветер — конец лета был не за горами.

Разместив их в номерах, я пригласил гостей на ленч в «Римский кайзер». Мы уделили все наше внимание принесенным кушаньям. Поступить иначе в Шварцвальде — смертный грех. Никто на свете не готовит так, как хохвальдцы; даже манекены в наших супермаркетах тучные. Я позволил перевести разговор на дела только после того, как официант принес пирог в обсыпке.

Том хотел отправиться в лес немедленно. Я мог понять его рвение, но заявил, что мы подождем до утра.

— Почему? — пожелал он знать. — Я хочу лично осмотреть место.

Джуди терпеливо ждала, не проронив ни слова.

— Потому что Эйфельхайм находится далеко в лесу, — сказал я. — Путешествие туда на автомобиле и затем пешком займет много времени, даже если мы сможем быстро отыскать нужное место. Вам нужно хорошо выспаться, чтобы прийти в себя после перелета. — Я взял еще кусок пирога и положил вилку на стол — И еще одна причина, друзья мои. Моксеньор Люрм из местного диоцеза присоединится к нам, еаіи только получит дозволение епископа. Я, естественно, не сказал ему, что мы рассчитываем найти. Таким образом, он станет тем, кто сможет проверить верность наших предположений.

Том и Джуди переглянулись.

— Что ты хочешь сказать? — спросил клиолог. — К чему нам кто-то из диоцеза?

Иногда мой друг соображает не слишком резво.

— Это католическое кладбище, nicht wahr?[277]Ты проделал весь этот путь не для того, чтобы просто взглянуть на него. Наверняка захочешь эксгумировать могилу и посмотреть, кто или что там погребено. Для этого нам нужно разрешение.

— Но… — Том нахмурился, — Этому кладбищу уже семьсот лет.

Я пожал плечами:

— И что с того? Некоторые вещи вечны. Он вздохнул:

— Ты прав. Я полагаю, мы подождем завтрашнего утра.

Американцы всегда слишком спешат. Один-единственный факт стоит целого тома рассуждений. Лучше тщательно спланировать, как отыскать этот факт. Из-за Тома мы могли бы оказаться на месте быстрее — но без лопаты.

* * *

Но сначала мы сделали одну вещь. Я отвел их в склеп в Францисканеркирхе и показал фреску с изображением кузнечиков в подражание Тайной вечере. Краски выцвели и частично осыпались, а фигуры имели странный вид, который всякий человек, непривычный к живописи Климта или Пикассо, посчитал бы противоестественным.

Том встал поближе и внимательно изучил изображения:

— Ты думаешь, это они? — Я лишь пожал плечами. — Почему их только восемь? — изумился он.

— Полагаю, чтобы избежать обвинения в богохульстве.

— Под ними есть имена, — сказала Джуди.

Вот этого я в свой предыдущий визит не заметил. Мы встали кружком и попытались разобрать поврежденные надписи. Когда-то все фигуры носили имена, но годы стерли большинство букв и даже целые слова. Один из кузнечиков был облачен в мантию рыцарей-госпитальеров и носил имя — если мы верно угадали недостающие знаки — Готфрид-Лоренц Другой сидел запрокинув голову и разведя широко руки — в смерти? В молитве? Его имя начиналось на «У» и, похоже, было очень коротким. Уве, я думаю, или Ульф. Того, кто в центре делился хлебом, звали «Св. Ио…», а склонившегося на его грудь — «…еа…рик..».

— Необычные имена для апостолов, — заметил я.

Но Том не ответил. Он не мог оторвать глаз от фигуры в центре.

* * *

Монсеньоp Люрм встретил нас у входа в отель на следующее утро — высокий сухопарый мужчина с высоким лбом, одетый в линялый пиджак, призвание которого выдавал только воротничок