Еще больше эта связь скажется в действии управляемых реактивных снарядов, которые предназначены для стрельбы по самолетам. Я не сомневаюсь, что наш возможный противник на Востоке прикроет свои большие города, жизненные центры, важные объекты управляемыми снарядами класса «земля – воздух», наподобие американских снарядов «Найк». В случае, если нашему бомбардировщику удастся ускользнуть от истребителя, он все равно попадет затем в зону действия управляемых снарядов, летящих со скоростью более трех тысяч километров в час. На подготовку и запуск такого снаряда личному составу потребуется с момента оповещения пять минут. Для успешного перехвата самолет противника должен быть обнаружен на расстоянии не менее трехсот восьмидесяти километров. На равнинах Востока легко оперировать подобными расстояниями – они не опоздают: не один, так другой управляемый снаряд попадет в цель и собьет наш атомный рейдер. Фактор территории и в данном случае против нас, но это почему-то совершенно не учитывается в наших штабах.

И, наконец, последнее. Никто из присутствующих здесь не говорил почему-то о совершенно новом факторе военного значения… Я имею в виду советскую межконтинентальную ракету.

Келли резко прервал:

– Никакой межконтинентальной ракеты у русских нет и не предвидится. Все это блеф, большевистские выдумки.

Шулленбург с презрением посмотрел на американца.

– Вы отлично знаете, – холодно сказал он, – что, к сожалению, у Советского Союза межконтинентальная баллистическая ракета имеется. А что это значит? Это значит, что если вы все-таки решите внезапно напасть на Советы и пошлете на Восток реактивные бомбардировщики дальнего действия, то произойдет катастрофа… Еще до того, как масса ваших бомбардировщиков прорвется через советскую границу, преодолеет зоны противовоздушной обороны и подойдет к объектам бомбежки, ваши военные базы в Европе, Северной Африке и на Ближнем Востоке будут уничтожены русскими. Я подчеркиваю – ваши военные базы будут уничтожены раньше, чем «летающие крепости» успеют добраться до цели на территории Советского Союза. Чтобы понять, что дело будет обстоять именно так, не надо быть большим военным специалистом, для этого достаточно знать арифметику в размере программы начальной школы: вашим самолетам-бомбардировщикам на их рейд в Россию потребуется несколько часов, а межконтинентальные баллистические ракеты с водородным зарядом долетят из России до любой из ваших баз за каких-нибудь несколько минут.

Гаррис желчно бросил:

– Своим враньем насчет несуществующей межконтинентальной баллистической ракеты русские окончательно запугали вас, генерал Шулленбург.

Наступило тяжелое молчание, которое нарушил Шпейдель.

– Разрешите понять ваше выступление по проблемам атомной войны как ответ на сделанное предложение? – обратился он к Шулленбургу.

Шулленбург утвердительно кивнул.

– Но какие же выводы вы делаете? – враждебно спросил Функ.

– Я вижу один выход из положения, господа, – не стремиться к новой войне. Если вы начнете войну, вы проиграете ее. Не забудьте, я резко критиковал тактику только воздушной атомной войны именно потому, что никакой другой, при которой можно было бы рассчитывать на успех, вообще быть не может: народы Европы не хотят войны, она не нужна им. Вместо взаимного атомного истребления они хотят жить в дружбе с Востоком, проникаются все большим доверием к Советскому Союзу. И если мы с вами, господин Функ, будем идти и дальше этим же путем, мы скоро останемся в одиночестве. Я ничего не имею против американцев, я за дружбу с ними, но за такую дружбу, которая не угрожает гибелью немецкой нации. Мы, немцы, должны проводить свою национальную политику, а она, генерал Келли, не идентична вашей. Мы не должны довести дело до того, чтобы Германия была превращена в поле боя, чтобы на нас тут падали атомные бомбы, чтобы страна была превращена в выжженную землю. Я за то, чтобы мы, немцы, сели за стол и договорились между собой о воссоединении нашей страны мирным путем. Если мы хотим остаться в живых, мы не должны, мы не можем воевать, господа! Новая война была бы безумием! Я считал своим долгом предупредить вас.

Шулленбург холодно поклонился и, провожаемый тяжелым молчанием, покинул штаб генерала Келли.

В блиндаже тихо. Ученые замерли, не отрывая взоров от стереотруб и телескопов.

Чудовищной силы грохот двигателей, приглушенный расстоянием и грунтом, донесся до слуха людей. Как будто десятки молний ударили в землю – в блеске огня мелькнул металлический переплет пусковой башни, и гигантская составная ракета стала подниматься в бездонно-глубокое ночное небо.

Ракета поднималась вертикально, казалось, как раз над блиндажом, в котором собрались ученые. Из сопла било ослепительно-белое пламя. Огненный хвост ракеты с каждой секундой становился все меньше.

Все шло так, как и ожидалось, и все же профессор Ясный волновался… Прошло несколько минут, показавшихся вечностью, и наконец Александр Иванович отчетливо увидел в телескоп, как отделилась первая ракета-носитель.

Оператор, сидевший у специального пульта, сообщил:

– Первая отработала.

Ясный продолжал вести наблюдения… Вот отделилась вторая ступень ракеты и наконец третья – последняя ракета-носитель, разогнанная до космической скорости, с вертикального полета перешла на горизонтальный – теперь она летела с невиданной скоростью – восемь километров в секунду!

Вот отделился защитный конус, и почти в то же мгновенье на темном бархате неба блеснула новая звезда.

Свершилось! Со скоростью почти двадцать девять тысяч километров в час над планетой летел сделанный руками советских людей первый искусственный спутник Земли.

У приборов разговаривали:

– Угол наклона к плоскости экватора?

– Шестьдесят пять градусов. Спутник выведен на орбиту.

Теперь спутник летел на высоте почти тысячи километров. Ясный встал и, пошатываясь от усталости, вышел на воздух. Ночь была полна покоя и осенней свежести. С полей ветер нес горьковатый запах полыни. Огненного следа новой звезды на небе уже не было видно, спутник находился теперь далеко отсюда, он летел сейчас над иными странами, над другими материками.

В глубокой задумчивости Ясный по тропинке направился к ожидавшей его машине – пора было возвращаться в Москву.

Уильям Прайс размышлял… Лоусон оказался жалким трусом, он испугался Крауса и не смог помешать тому уничтожить лабораторию в Гималаях. Вместе с Краусом погиб и план «Бездна». На «Острове возмездия» произошло нечто такое, во что Прайс отказывался верить – «Космос» уничтожен. И дело тут вовсе не в том, что его захватили Старк и Нортон, главное другое: через несколько секунд после старта он взорвался, его постигла участь неудачных американских межконтинентальных баллистических ракет «Атлас» и «Тор». Шипль уверял, что все в порядке, – по-видимому, он лгал, добиваясь руки Бэтси, денег и выгодных должностей. Парень хотел сделать бизнес и, наверное, еще долго обманывал бы Прайса. Но с Шипля не спросишь – он погиб от пули Нортона раньше, чем его «Космос» взорвался в воздухе.