Старейшина Бай и Бай Хайсюань переглянулись, и, наконец, старейшина Бай заколебался и открыл рот:

— Хотя сейчас может быть немного неуместно говорить об этом вопросе, я думаю, что чем скорее я расскажу вам об этом, тем лучше.

Ян Му спросил:

— В чём дело?

Старейшина Бай сказал:

— Сначала вернёмся в твой дом.

Покинув Источник Жизни, лица старейшины Бая и Бай Хайсюаня были серьёзными на протяжении всего пути, поэтому не все люди последовали за Ян Му.

Все они вытянули шеи и посмотрели на ребенка на руках Ян Му, а затем их лица засияли так, как будто это они родили ребенка.

Вернувшись в дом, Ян Му сначала пригласил старейшину Бая и Бай Хайсюаня сесть, затем осторожно положил Сяо Хён на кровать и завернул её в одеяло. После того, как всё было сделано, он подошёл к старейшине Баю и Бай Хайсюаню с серьезным лицом.

— Ты только что родил, садись. — как только голос старейшины Бая стих, Ши Дисюань быстро поставил стул позади Ян Му.

Поскольку комната простая и в ней не так много мебели, в этой комнате всего три стула, за исключением одного стола, а это значит, что и Ши Дисюань, и Сяо Бай должны стоять.

Тем не менее, они оба стояли позади Ян Му, как будто не имело значения, сидели они или нет, пока тело Ян Му не чувствовало дискомфорта.

Сердце Ян Му металось то вверх, то вниз. Вероятно, в глубине души он догадывался, что проблема, упомянутая старейшиной Баем и Бай Хайсюанем, вероятно, связана с Сяо Хён. Он поджал губы и спросил:

- Какие-нибудь проблемы с телом Сяо Хён?

Старейшина Бай некоторое время размышлял, подбирая слова. Через некоторое время он сказал:

— Почти ни одна из девушек в нашем клане не обладает физическим состоянием Сяо Хён. Сяо Хён не может стать зверем, и у неё нет никакой способности к зачатию. Это естественно, и даже Источник Жизни не может этого изменить, но корни и кости Сяо Хён очень хороши, и её прогресс в совершенствовании может быть быстрее, чем у Сяо Бая.

Для гебридов, ориентированных на воспроизводство, способность девочек к зачатию необходима, хотя мужчины в этой этнической группе также могут иметь детей, в конце концов, они всё ещё составляют меньшинство.

Даже для людей и мудрых зверей в этом мире размножение и наследование чрезвычайно важны.

Выслушав слова старейшины Бая, Ян Му вздохнул с облегчением. Раньше он думал, что у Сяо Хён проблемы со здоровьем. Что касается Ян Му, то он только хотел, чтобы его дети росли в безопасности и счастье. Что касается того, смогут ли они родить или нет, это было неважно.

Кроме того, девочки не обязательно существуют ради продолжения рода. У Сяо Хён в будущем будет свой собственный образ жизни, и сможет ли она родить — это совсем не важно.

Он спросил:

— Кроме этого, со здоровьем Сяо Хён всё в порядке, верно?

Старейшина Бай покачал головой и сказал:

— Тело Сяо Хён очень здоровое.

Ян Му кивнул:

— Спасибо, старейшина Бай и дядя Бай. Пока Сяо Хён здорова, не имеет значения, сможет он родить или нет.

Старейшина Бай погладил бороду, и его серьёзность внезапно распалась. Он улыбнулся и сказал:

— Ничего страшного, я просто боюсь, что ты будешь об этом беспокоиться. Однако в будущем у этого ребенка может быть низкая самооценка. В конце концов, в современном мире мужчины и женщины вместе ради любви, двое — из-за одиночества, а трое — чтобы иметь потомство.

— У моей дочери не будет низкой самооценки, я буду хорошо её учить. Если кто-то осмелился насмехаться над ней, она сама сможет бы сделать так, чтобы этот человек не смог ни жить, ни умереть. — внезапно заговорил Ши Дисюань.

В его сердце проблемы с фертильностью не имеют значения. У его дочери не будет низкой самооценки. Если кто-то сделает его дочь несчастной, он обязательно воздаст за это сполна.

Ян Му взглянул на Ши Дисюаня. Он не говорил, что позволит своей дочери жить с ним, но, несмотря на жалобы в своём сердце, он не опроверг слова Ши Дисюаня.

Бай Хайсюань погладил его ладонь и улыбнулся:

— Твоим детям очень повезло. — с этими словами он внезапно взглянул на Ши Дисюаня, его лицо стало немного серьёзнее, и он сказал, — Честно говоря, ты мне не очень понравился. Но я вижу, что вы с Ян Му действительно счастливы, и ты также очень ответственен. Я надеюсь, что ты всегда будешь так относиться к Ян Му после того, как понимаешь это место. Если у вас есть хоть капля сожаления к Ян Му, даже в бесплодных горах и старых лесах, ты определенно найдёшь способ обезопасить его.

Лицо Ши Дисюаня было очень серьёзным. Его слова больше походили на клятву:

— Я не хочу говорить ничего лишнего. Я просто хочу использовать остальную часть моей жизни, чтобы доказать, что люблю Ян Му. Я хочу быть с ним до конца моей жизни.

Его тон был искренним и ласковым, и, когда он слышал это, щёки Ян Му внезапно вспыхнули.

Его лицо на какое-то время застыло, и он вдруг вспомнил о его решимости, когда впервые вошёл сюда. Когда он пришёл в себя, он слабо взглянул на Ши Дисюаня и холодно сказал:

— После того, как я выйду, я немедленно расстанусь с тобой, колодезная вода не смешается с речной*.

(п/п 从此井水不犯河水 [Cóngcǐ jǐng shuǐ bùfàn héshuǐ.] «колодезная вода речной не помеха» — идиома обозначающая «не касаться друг друга/жить отдельной жизнью»)

Ши Дисюань не был удивлен словами Ян Му. Он опустил голову и посмотрел на Ян Му, не скрывая печали в своих глазах. Он сделал паузу:

— Куда идёшь ты, туда иду я.

Ян Му сердито рассмеялся:

— Ты пластырь из собачьей кожи.

(п/п 狗皮膏药 [Gǒupígāoyao] «пластырь из собачьей кожи» — идиома, синонимичная «прилип как пиявка/прилип как банный лист»)

Хотя Ши Дисюань не знал, что означает «пластырь из собачьей кожи», но он мог догадаться, что это слово не было хорошим. Он пожал плечами и не стал опровергать слова Ян Му. В любом случае, пускай Ян Му ругает его, пока он исчезает из его жизни, всё в порядке.

Его глаза повернулись, и Ян Му внезапно сказал старейшине Баю:

— Я решил остаться здесь. — в последнее время что-то пошло не так с его эмоциями. Он не хочет подвергать себя такого рода эмоциональным скачкам. Кроме того, он уже давно принял решение расстаться с Ши Дисюанем.

Старейшина