трюма, освещал метров восемь ржавых рельсов. Он был направлен вниз, поэтому стены штрека, начиная где-то с середины, постепенно растворялись в темноте. Возникало ощущение, что чуть ли не касаешься головой потолка.

– Здесь тоже установлены какие-нибудь ловушки? – шепотом спросил продавец насекомых.

– Разумеется.

– Он парень ловкий, – тоже шепотом сказала женщина.

– Ловушка иного типа, чем та, с леской.

Я прошел по рельсам во тьму три шага и стал плавно опускать руку, вытянутую на уровне плеча. Зазвенел предупредительный звонок, как я и ожидал. Тень следовавшего за мной по пятам продавца насекомых вдруг исчезла. Он упал, споткнувшись о шпалу. На него наткнулась женщина и испуганно вскрикнула.

– Прекратите вы этот звон, у меня плохо с сердцем. – Продавец насекомых, продолжая сидеть на земле, зажал уши.

Левая сторона седьмой шпалы. Я нащупал выключатель под рельсом. Нажал. Звонок умолк, но звон еще какое-то время стоял в ушах.

– Устройство работает нормально, – сказал я.

– Я правильно догадался? В банках часто используется такое устройство – обыкновенная инфракрасная система защиты от грабителей. Если быть внимательным, источник инфракрасного излучения можно заметить, – нужно пониже пригнуться, и тогда все в порядке.

– Бесполезно. Источники установлены в три ряда, чем дальше, тем ниже. Самый нижний в тридцати сантиметрах от пола, так что наклоняться бесполезно.

– Куда ведет этот ход? – Женщина подалась вперед и приложила ладонь к уху. – Я что-то слышу…

– Дальше хода нет. Раньше этот штрек – он прорыт в западной части горы – проходил, кажется, недалеко от здания муниципалитета, но из-за обвала превратился в тупик. Зато он соединяет множество небольших помещений и вполне подходит, чтобы создать здесь целый жилой квартал.

– Вверху проходит улица?

– Да, жилые дома.

– Я что-то слышу…

– Вам это кажется. Здесь слышишь даже то, чего на самом деле нет. Шум движущихся с разной скоростью потоков воздуха, шорох ползающих насекомых, звон падающих капель и трескающихся камней, – отражаясь от потолка и стен, эти звуки усиливаются во много раз.

– Надо же было плюхнуться, – сказал продавец насекомых, подняв голову к потолку туннеля и отряхивая с зада мелкие камешки и пыль. – Парень он отчаянный и способен на что угодно, этого у него не отнимешь. Но все-таки странно, свет зажегся всего за двадцать-тридцать секунд до того, как мы пришли сюда. А может, и за пятнадцать – мы ведь только пружину осмотрели. Подъемник ненадежен, и добраться до верха непросто, тут ведь метров восемь?

– Тринадцать.

– Нет, туда он не мог залезть.

– Куда же он делся? Здесь негде спрятаться. – Женщина задрала голову и стала кружить на месте, прямо как радар. – Что такое, запахло еще сильнее. Точь-в-точь жареная каракатица.

– Я тоже чувствую запах. – Продавец насекомых повернул голову и стал принюхиваться. – Что-то знакомое.

– Я думаю, его приносит ветер. Воздух поступает сюда сверху. Через вон то отверстие в потолке.

– А там недалеко, наверное, китайский ресторан.

– Не должен он там быть. – Я сразу догадался об источнике запаха, но не обязан был обо всем им докладывать. – Всего пятнадцать секунд, говорите, но это не так мало, как вы думаете. Даже женщина способна за такое время пробежать стометровку.

Наша спутница направилась прямо к подъемнику. Ее многократно размноженная темная тень веером лежала у ног. Женщина ухватилась за стойку и повисла на руках.

– Крепкая. Мог попробовать взобраться.

– Но ведь тринадцать метров.

– Он обучался в спасательном отряде.

– А когда отчислили, заболел боязнью высоты, – мрачно заявил продавец насекомых и, задрав рубаху, снова принялся чесать грудь и живот. – Капитан, скажите честно, с ним там ничего не может случиться?

– Да нет вроде бы… Только дальше этот штрек превращается в лабиринт, который я до сих пор не успел хорошенько обследовать. Однажды, правда, я дошел по нему до выхода к мандариновой роще на той стороне горы. Но у меня была с собой провизия, и этот поход занял полдня. Внутри горы, оказывается, есть еще одна гора, долина и даже речка протекает.

– Рыбку не половили? – Продавец насекомых нахмурился. Лицо его посерьезнело.

– Ну что вы! В ней обитают одни змеи, жуки-скоморохи и сороконожки.

– О-о, это плохо, если змеи, несдобровать ему. – Женщина перевела взгляд с меня на продавца насекомых. Неужели она и в самом деле беспокоится о зазывале?

– Главная проблема – вернуться назад. Я тогда столкнулся с огромными трудностями. Хоть мне и потребовалось полдня, чтобы добраться до конца штрека, но это еще было ничего, а вот когда я решил возвратиться, растерялся, не зная, куда идти. В подземной пещере полагаться на компас нельзя. Дорога полна опасностей, я здорово проголодался, от усталости дрожали колени. В таком состоянии я провел ночь. Думал, мне конец – я ничуть не преувеличиваю. Часто ведь можно услышать рассказы о людях, которые заблудились в ущельях Фудзи и погибли.

– Что же вы предприняли?

– Заночевал прямо там. У меня оставалась одна-единственная плитка шоколада, пил воду, которая сочилась между камнями. Спального мешка я не взял, батарейки в фонаре сели. Надежды никакой. Но как только рассвело…

– Откуда вы узнали, что рассвело?

– Вы не поверите, но, оказывается, я устроился на ночь у самого конца штольни, где был уже выход – его называют северным или выходом к мандариновой роще. Лучи утреннего солнца проникали в штольню.

– И так спокойно рассказываете. – В тоне женщины слышалась насмешка, но в глазах теплилось сочувствие. – Толстокожий вы человек.

– В темноте все чувства притупляются.

– Правда?.. – Продавец насекомых, покачиваясь, сощурился. – В конце концов, пусть этот тип сам выпутывается как знает, какое вам, Капитан, до него дело? Так что волноваться нечего. Понервничали – и хватит.

– Верно, – поддакнула женщина. Происшедшая в ней перемена показалась мне вполне естественной. – Не стоит волноваться понапрасну. В конце прошлого года был такой случай: вертелись мы как-то в торговом квартале одного лыжного курорта, вдруг видим – на крутом склоне забуксовал и понесся вниз тяжелый грузовик. Скорость километров шестьдесят. Мы как раз стали переходить дорогу, а директор поскользнулся и упал. Что делать? Прямо на него мчится грузовик, смотрю – проносится над ним, а он встает целый и невредимый. Бессмертный какой-то.

– Даже такой бессмертный, как он… – «В течение полугода» хотел я прибавить, но вовремя прикусил язык. Женщина никак на это не отреагировала. Кажется, она в достаточной мере не осознавала всю иронию ситуации: человеку, которому осталось жить всего полгода, ниспослана острота реакции, делающая его почти бессмертным. Я почувствовал себя неуютно. И мысленно попросил прощения у зазывалы. Когда человеку уготована столь трагическая смерть, ему невозможно отказать в определенных привилегиях. Стараясь преодолеть свою враждебность к зазывале, я начал думать, что