– Красивая, правда?

– Что, юноша? Тоскуем по родине?

– Нет. Но она все равно красивая. Слушай, Кас, давай, сколько бы кораблей у нас ни было, всегда будем регистрировать их в Луна-Сити. Это будет наш порт.

– Годится. А городишко наш видишь?

– Кажется, да.

– Может, у тебя просто пятнышко на шлеме. Я не вижу. Давай работать.

Они увешали велосипедами все ближние к люку скобы и двинулись на корму, но Поллукс сказал:

– Эй, стой-ка! Отец не велел заходить за шестьдесят пятый шпангоут.

– Фигня, за девяностым и то чисто. Двигатель у нас работал меньше пяти минут.

– Зря ты так уверен. Нейтроны – шустрые ребята. И ты же знаешь, какой отец педант.

– Это точно, – сказал вдруг третий голос. Близнецы не выпрыгнули из своих башмаков только потому, что те были застегнуты на молнию. Они обернулись и увидели отца, который стоял, подбоченившись, возле пассажирского шлюза.

– Привет, папа, – поперхнувшись, сказал Поллукс.

– Ну и напугал ты нас, – пробормотал Кастор.

– Прошу прощения. Да вы не отвлекайтесь – я просто вышел полюбоваться видом. – Он посмотрел на их работу. – Превратили мой корабль в свалку металлолома.

– Надо же нам где-то работать. Да и кто нас видит?

– Здесь вам в затылок смотрит Всевышний. Но не думаю, что Он будет против.

– Слушай, папа, ты вроде говорил, что не разрешаешь нам заниматься сваркой в трюме?

– Да, я это вроде говорил – не разрешаю. Вспомните, что случилось на «Конге Кристиане»[68].

– Поэтому мы решили установить стенд для сварки здесь. Ты не против?

– Не против. Но день слишком хорош, чтобы говорить о делах. – Роджер протянул руки к звездам и посмотрел вокруг. – Славное местечко. Полно жизненного пространства. Прекрасный пейзаж.

– Это точно, но, если хочешь на что-нибудь посмотреть, перейди на солнечную сторону.

– И правда. Помогите мне с тросами. – Все трое обогнули корпус и вышли на солнечный свет. Капитан Стоун, уроженец Земли, посмотрел сначала на родную планету:

– Похоже, большой шторм на Филиппинах.

Близнецы не ответили. Погода была для них явлением таинственным, и они относились к ней неодобрительно. Через некоторое время отец повернулся к ним и тихо сказал:

– Я рад, что мы отправились путешествовать, ребята. А вы?

– Еще бы!

– А как же!

Они уже позабыли, какой холодной и неприветливой казалась им еще недавно окружавшая их черная бездна. Теперь это был громадный дом, великолепно обставленный, ну разве что не совсем обжитой. Их дом, в котором можно жить и делать все, что хочешь.

Они долго еще стояли и наслаждались. Наконец капитан Стоун сказал:

– Ну, я уже достаточно нагрелся. Пошли в тень. – Он потряс головой, чтобы стряхнуть каплю пота с кончика носа.

– А нам пора вернуться к работе.

– Я вам помогу – так дело пойдет быстрее.

«Роллинг Стоун» двигался к Марсу, а его экипаж вошел в ежедневный ритм. Доктор Стоун ловко управлялась с готовкой в невесомости – она здорово поднаторела в этом за год интернатуры в клинике нулевой гравитации на околоземной космической станции. Мид было до нее далеко, но надо уж очень постараться, чтобы испортить завтрак. Отец наблюдал за ее гидропонными работами, помогая углубить знания, которые она получила в лунной школе. Доктор Стоун делила с бабушкой заботу о младшеньком, а на досуге потихоньку разбирала свои многолетние записи к труду «О кумулятивных эффектах незначительной гипоксии».

Близнецы обнаружили, что математика может быть еще интереснее, чем они думали, и гораздо сложнее – она требовала от них куда больше «сообразительности», чем близнецы, по их собственному мнению, могли предложить (что было весьма щедрой оценкой), и потому они вынуждены были поднапрячь мозги. Отец взялся за старые номера «Мира ходовых реакторов» и штудировал справочник по управлению кораблем, но всегда находил время, чтобы учить и натаскивать близнецов. Оказалось, что Поллукс не способен представить себе график функции по ее уравнению.

– Не понимаю, – сказал отец. – У тебя же были хорошие отметки по аналитической геометрии.

Поллукс покраснел.

– В чем дело? – спросил отец.

– Дело, папа, в том…

– Ну-ну.

– Ну, на самом деле я не получал хороших отметок за аналитику.

– То есть как? У вас обоих был высший балл – я прекрасно помню.

– Ну, видишь ли… Мы в том семестре были очень заняты, и нам показалось, что будет логично… – Тут его голос окончательно затих.

– Давай-давай выкладывай!

– Кастор сдавал за двоих геометрию, – сознался Поллукс, – а я сдавал за двоих историю. Но учебник я прочел.

– Надо же! – вздохнул Роджер Стоун. – Ну, сейчас срок давности, пожалуй, уже прошел. Теперь ты на себе ощущаешь, что подобные преступления сами в себе несут наказание. Вот понадобилось, а ты ни бум-бум.

– Да, сэр.

– Придется накинуть тебе еще час в день – пока не сможешь четко представить по уравнению четырехмерную гиперповерхность в неэвклидовом континууме, даже стоя на голове под холодным душем.

– Да, сэр.

– Кастор, а ты какой предмет замотал? Тоже учебник прочел?

– Да, сэр. Историю средневековой Европы, сэр.

– Хмм… Виноваты вы оба одинаково, но меня не слишком волнует предмет, который не требует логарифмической линейки и таблиц. Будешь помогать брату.

– Есть, сэр.

– Если время будет поджимать, я помогу вам с вашими поломанными велосипедами, хотя и не следовало бы.

Близнецы рьяно взялись за дело. К концу второй недели Роджер Стоун объявил, что доволен познаниями Поллукса в аналитической геометрии. Братья начали штурмовать новые, более утонченные высоты: комплексная логика матричной алгебры, блистающая ледяными массивами… тензорное исчисление, отпирающее врата атому… дикие и чудесные уравнения поля, сделавшие человека царем Вселенной… сокрушительная, уму непостижимая интуиция решения Форсайта, которое открыло двадцать первый век и позволило человечеству сделать еще один великий шаг к звездам. К тому времени, когда Марс стал светиться в небе ярче, чем Земля, они поднялись выше той отметки, до которой отец знал дорогу, и дальше двигались как равные партнеры.

Обычно они учились по одной книге, плавая голова к голове по кубрику, и одна пара ног указывала на небесный север, другая – на юг. Близнецы рано приобрели привычку читать одну книгу одновременно, и в результате оба читали текст вверх ногами так же легко, как и в нормальном положении. Однажды читавший именно так Поллукс сказал брату: