Эдвард ударил ее кулаком. Он попал в глаз. Мэл ударилась головой о клумбу, но когда он встал, готовый ударить ее снова, она подняла обе ноги и с силой толкнула его в грудь.

Удар был достаточно сильным. Эдвард упал на спину. Камелия успела подняться. Она побежала к реке, спасая свою жизнь. Ее не волновало, глубоко ли, холодна ли вода. Она знала, что это был ее последний шанс выжить.

Эдвард бежал за ней так близко, что она слышала его дыхание. Мэл пробралась через кусты и увидела небольшой причал, возле которого стояла маленькая моторная лодка. Река была черной, как подземелье, вода в ней текла бурным потоком. Но все сомнения Мэл исчезли, когда она услышала, как Эдвард пробирается через кусты. Камелия, не раздумывая, прыгнула в холодную воду.

Вода в реке была ледяной, она почти парализовала Мэл. Сильное течение пыталось затащить ее на дно, но она плыла, отчаянно сопротивляясь.

Мэл всегда хорошо плавала. Страх Бонни перед водой не передался ей, и к тому же в школе она была лучшей пловчихой. Но плавать в бассейне или летом на море — это совсем не то, что плыть в черной реке под дождем, когда поток так и тянет на дно.

Она надеялась, что ей встретится еще один сад, но не было видно ничего, кроме покрытого кустами берега, который становился все круче. Она ужаснулась еще больше, когда услышала позади звук моторной лодки. Она поняла, что через несколько минут Эдвард ее нагонит.

У Камелии был один выход — переплыть на противоположный берег реки и спрятаться, пока он будет проплывать мимо, а потом выбраться наверх и побежать. Река была не широкой, но течение было очень сильным. Увидев Эдварда, Камелия схватилась за ветку. Белые волны возле моторной лодки и его светлые волосы были хорошо видны в темноте.

Мэл заплыла под свисающие кусты, стараясь придерживать платье, которое расплывалось на поверхности, как парашют. Эдвард проплывал очень медленно, внимательно всматриваясь по обе стороны реки. Камелия задержала дыхание и нырнула под воду, молясь о том, чтобы он не заметил ее полосатое платье.

Под ногами были камни и водоросли, но Мэл оставалась под водой до тех пор, пока легкие не стали разрываться. Когда она вынырнула, жадно глотая воздух, Эдвард уже повернул за небольшой выступ. Было очевидно, что он вернется, когда поймет, что она не могла уплыть так далеко за такое короткое время. Мэл надеялась, что к тому времени она успеет выбраться из реки.

Так тяжело ей еще никогда не было. Сильный дождь превратил берег реки в сплошную грязь, и стоило ей упереться одной ногой, как вторая соскальзывала. Дотянувшись до куста, Мэл схватилась за него и чуть не упала обратно в воду, когда почувствовала колючки. Но, несмотря на боль, она не выпустила ветку из рук. Уцепившись еще за одну ветку, Камелия наконец-то смогла выбраться.

Колючие кусты царапали ей лицо и ноги и разрывали платье. Послышался звук приближающейся лодки. Задыхаясь, Мэл рванулась вперед и спряталась за деревом, когда Эдвард приблизился к тому месту, где она выбралась наверх.

Он выключил мотор. Мэл затаила дыхание. Он был прямо под ней. Может быть, он увидел ее следы, которые она оставила, карабкаясь наверх?

Сейчас ей стало еще страшнее, чем раньше. Мэл не обращала внимания на то, что она промокла, замерзла и что у нее босые ноги. Она знала, что Эдвард не отступит просто так, слишком много было поставлено на кон. Она не могла понять, где находится, куда бежать за помощью. На часах было десять минут одиннадцатого, но они, скорее всего, остановились, когда она прыгнула в реку.

Лодка опять завелась и поплыла в сторону дома. Мэл сняла промокший кардиган, выжала его, свернула и засунула под руку. Она побежала через кусты и деревья, но как только она выбралась оттуда, перед ней оказалось открытое поле, абсолютно лишенное каких-либо укрытий.

Остановившись, она осмотрелась. С другой стороны поле было огорожено. Должно быть, там есть дорога, но если она там, Эдвард об этом знает. Мэл понятия не имела, где ближайший мост через реку, но он должен быть близко, и, как только он сядет в машину, он быстро догонит ее по дороге.

Камелия решила идти вдоль кустов. Она ничего не видела перед собой, но так, по крайней мере, она все дальше отходила от дома Эдварда, а если он будет идти за ней пешком, то у нее хотя бы будет время в запасе. Только сейчас она почувствовала боль от ран. Челюсть и щека горели, на голове была шишка размером с грецкий орех. Мэл ощущала десятки ушибов и царапин на ногах, руках и лице.

Дождь лил как из ведра. От холода болело все тело. Мэл побежала, стараясь согреться, но сразу же споткнулась о глыбу, лежавшую в траве. Пришлось бежать медленнее и внимательно смотреть под ноги. Она добралась до ограды. Было слишком высоко и ничего не было видно. Она решила идти вдоль забора в надежде найти хоть маленькую дырочку, чтобы пролезть. Мэл опять споткнулась. На этот раз она почувствовала сильную боль и поняла, что поранила палец. Увидев небольшую дыру в ограде, Мэл попыталась пробраться через нее.

С другой стороны оказалась колючая проволока. Мэл зацепилась за нее, а когда попыталась выпутаться, услышала треск разрывающегося платья. Послышался какой-то шум. Камелия в страхе бросилась обратно под ограду. Но когда она присмотрелась, то поняла, что рядом с ней был не куст, как она подумала, а корова.

Мэл никогда не боялась коров днем, но пробираться по темному полю, где было целое стадо, — это совсем другое дело. Каждый раз, когда одна из коров шевелилась, Мэл подпрыгивала от страха, а наступая на коровий помет, вздрагивала от ужаса. А потом она услышала шум мотора.

По свету фар она поняла, что была права, когда предположила, что дорога была слева от поля. Машина ехала так медленно, что не оставалось никаких сомнений в том, что это Эдвард. Упав на живот, Камелия поползла обратно к ограде, через которую она только что пролезла. Машина остановилась. Камелия слышала, как открылась и закрылась дверь.

Трясясь от холода и страха, она лежала под оградой, представляя, как Эдвард всматривается в поле. Свет фонаря напугал ее еще больше. Он освещал поле, и лучи света доходили практически до того места, где она лежала. Не осмеливаясь поднять голову и посмотреть, она лежала и ждала. Сердце выпрыгивало из ее груди. Мэл ожидала, что в любую минуту он ее схватит.

Когда напряжение достигло предела, Камелия услышала, как снова хлопнула дверь машины. Она лежала неподвижно до тех пор, пока не завелся мотор и машина не тронулась с места.

Нога болела так сильно, что Камелия больше не могла идти. Она подошла к густым кустам и забралась под них. Обессиленная, она не могла больше сделать ни шагу.

Мэл осталась в безопасности этих кустов. Она промокла, замерзла, и все ее тело болело, но здравый смысл подсказывал ей, что разумнее остаться здесь и подождать, пока взойдет солнце. Она лежала, свернувшись калачиком под кустом, и видела, как снова и снова машина Эдварда проезжала в ста метрах от нее.

Она вспоминала прошлое, специально выбирая приятные моменты, и пыталась не думать о том, что Эдвард в любую минуту Может вытащить ее из кустов. Она вспоминала о том, как они с матерью ели масляные лепешки в чайной «Нораз». Как она подбадривала отца, игравшего в крикет, когда он выходил из павильона, чтобы сделать удар. Выходной, когда они ехали втроем на машине. Мэл сидела сзади и напевала песню «Звери вышли по парам», а Бонни придумывала смешные варианты. Они с Бонни сажали луковицы в саду. Мэл подавала игрушки для рождественской елки… Внезапно хорошие воспоминания победили грусть, они согрели ее. Мэл как будто снова оказалась в доме на Мермайд-стрит, у камина, где она пила какао, перед тем как пойти спать.