— Это ничего не значит!

— Как это не значит? Нужны же доказательства! Хотя бы фотографию показали! — Видимо, Люмпо-Лампо очень боялся своей баронессы.

— При чем тут фотография? — надменно возразил маркиз. — Вот мое доказательство! — И он опять крепко брякнул наконечником копья по баронскому панцирю.

Люмпо-Лампо откинул забрало и завыл в сторону трибуны:

— Ваше величество, что он привязался?! Скажите ему!..

Респектабо Первый ответил в позолоченный рупор:

— Ничего не могу поделать, барон. Таковы правила поединка. Вы же сами захотели сражаться… — Кажется, в королевском голосе звучало легкое злорадство.

— Но не могу же я говорить про герцогиню, если даже портрета не видел! — завопил Люмпо-Лампо. Пухлое лицо его в шлеме было красным и мокрым. — Все равно же это будет недействительно, заочно-то!

— Считаю до трех, — объявил маркиз дон Сеял. И опять поднял копье.

Барон быстро опустил забрало и, лежа на спине, поджал к животу упакованные в железо ноги.

— Раз… — начал маркиз.

— Да перестаньте же! Что вы как маленький, честное слово…

— Два… Имейте в виду, я воткну копье!

— Ваше величество!

— Три!.. — И маркиз начал ковырять копьем латы барона, пытаясь найти щель. Латы были хорошие, щель не отыскивалась, Барон слабо отбивался ногами.

Маркиз дон Сеял тяжело прыгнул с велосипеда, бросил копье и щит и вытянул из ножен увесистый меч.

— Ладно, сейчас я так хряпну вас, рыцарь, лезвием по шлему, что дух вон…

— Ва-а-аше величество!!

— В самом деле, маркиз, — прогудел в рупор король, — может быть, уже хватит?

— Нет, не хватит, — строптиво отозвался дон Сеял. — Если вашему величеству угодно, можете не давать мне ни глотка из вашего кубка, а насчет герцогини я своего добьюсь… — И он размахнулся, чтобы плашмя врезать мечом по шлему поверженного барона.

Кое-кто охнул и зажмурился. Леше стало жаль несчастного Люмпо-Лампо. Он шагнул вперед и звонко сказал:

— Как же вам не стыдно?! Разве можно бить лежачего?!

РЫЦАРЬ ПРОЗРАЧНОГО КОТА

Маркиз очень удивился. Опустил меч. Поднял забрало. Леша увидел черные глазки, сидящие близко у горбатого носа, и похожие на стрелки часов усики.

Аугусто-Негусто проговорил с язвительной учтивостью:

— Мне хотелось бы узнать имя того, кто позволил себе делать замечания маркизу дон Сеял де Мамалыга, рыцарю Бронзового кувшина.

Леша малость растерялся. Но тут вперед высунулся Ростик:

— Зачем вам имя, маркиз? Разве вы и без того не видите, что имеете дело с рыцарем?

— Признаться, не вижу, — заявил Аугусто-Негусто. — Я вообще с трудом различаю источник этого неприличного писка. О рыцарях таких мелких размеров я не слышал…

— Дело не в размерах, — заявил Ростик. — Взгляните на его шпоры!

— Гм… Ну и что же, что шпоры! Может, он их где-нибудь стащил…

Леше стало очень обидно. И от обиды появилась храбрость.

— Эх вы! Не знаете человека, а говорите такое! Благородный рыцарь называется!

Маркиз сделал издевательский поклон:

— Если юный хозяин золотых шпор считает себя оскорбленным, он может вызвать меня на поединок. Хе-хе… Тем более что мой прежний противник улизнул!

Барон Виття фон Люмпо-Лампо де Лучина не улизнул. Он воспользовался замешательством, отполз в сторону, поднялся и вытащил меч. И теперь стоял в боевой позиции. Это, видимо, не очень понравилось маркизу. Дон Сеял сделал вид, что не замечает противника.

А у Леши зашумело в голове. Этакий боевой дух в него вселился. Конечно, у себя в Хребтовске Леша не посмел бы нарываться на драку со взрослым дядькой, да еще закованным в латы и с мечом. Но сейчас-то он был в сказочном королевстве! Тут свои правила.

Тем более что от Леши, кажется, ждали чего-то подобного. Андрюшка Вулканчик притащил и протянул ему большущую кожаную перчатку с раструбом.

— На, брось ему! Тогда он не сможет отказаться!

А Николка Сверчок горячо прошептал Леше в ухо:

— Он же тяжелый, как груда металлолома. Ты отскочи в сторону и сунь копье в спину. Он и загремит!

Это был неплохой совет!

Но все же Леша начал трусить. Появилась наконец здравая мысль: «Ой, куда это я лезу?» Он вопросительно глянул на Ростика. Но этот лихой кактусенок был тоже заражен рыцарским азартом.

— Пока он со своей трехколесиной управится, ты десять раз увернешься! И древком его по спине!.. А пешком он тебя и подавно не догонит!

Да, от Леши Пеночкина здесь явно хотели подвига… А может, так и надо? Может, сказка специально привела его сюда для этого?

Леша постарался унять дрожь в коленках и крикнул:

— Вот вам! — И швырнул перчатку маркизу под ноги.

«Ой, что же это я делаю?..»

Аугусто-Негусто подцепил перчатку огромным железным башмаком, подбросил и поймал в кольчужную ладонь. Обернулся к трибуне:

— Ваше величество! Мне брошен вызов, и рыцарское достоинство не позволяет мне отказаться от боя!.. Но как я могу драться с таким… микроскопическим противником? Пускай он самых благородных кровей, но это же еще дитя! Я в него и копьем не попаду!

— Ничего не могу поделать, — ответствовал с трибуны Респектабо Первый. — Не надо было оскорблять юношу!.. Юноша, вы в самом деле рыцарь?

Отказаться бы, и дело с концом. Но Леша, обмирая от собственного нахальства, гордо вскинул голову и заявил:

— Разумеется, ваше величество!

— Прекрасно! Однако, исходя из юного возраста одного из участников, я разрешаю бой лишь до того момента, когда один из рыцарей окажется на земле. Оставшийся на ногах будет объявлен победителем! — решил король. Видимо, он понял, что маркизу нелегко будет зацепить юркого мальчишку. А в крайнем случае у мальчишки всегда есть возможность упасть в траву и оказаться в неприкосновенности.

— Но если этот рыцарь брякнется на землю, он должен будет признать, что моя герцогиня прекраснее его дамы! — потребовал маркиз. — У вас есть дама, юный рыцарь? Или… ха-ха… по причине слишком молодого возраста вы ею не обзавелись? А?

— Подумаешь, дама! У меня сестра есть! И уж она-то в тыщу раз прекраснее вашей герцогини! — громко сообщил Леша. В публике зааплодировали.

— Но вы не можете драться без доспехов, — вдруг заявил дон Сеял.

— А это уж его дело! — крикнул Ростик. — Может, ему так удобнее!

— Но щит-то у рыцаря должен быть! — не сдавался маркиз. Видимо, он почуял, что противник не так прост, и теперь не прочь был увильнуть от поединка.