намеки на старость физическую, хотя и это оскорбительно само по себе, нежели на старость моральную и отсталость духовную. К тому же среднее звено, а благодаря ему и младшее, как правило, не намекает, а оскорбительно, открытым текстом указывает старшему его «законное» место. Чего стоят, например, «деликатные» просьбы – не лезть не в свое дело или не совать в него свой нос, воздержаться от советов и рекомендаций, попридержать язык. Я уже не говорю о том, что старших в триаде предков при каждом удобном случае обличают в устаревших взглядах на жизнь, старомодных вкусах, отживших нравственных нормах, общей отсталости и т. п. Короче – «ваше время истекло, кончайте разговор». Часто и, главное, охотно ли присутствуют внуки на семейных, безусловно, еще где-то сохранившихся праздниках в честь деда или бабки? И наоборот – являются ли последние желанными (чуть было не написал – почетными) гостями за столом в день рождения внука? Не думаю, что такое – сплошь и рядом, равно как и семейные советы с участием прародителей. К сожалению, стараниями родительского звена все это давно стало анахронизмом.

До тех пор, пока внук пребывает в возрасте внучка, опекаемого своими прародителями, он непроизвольно испытывает на себе моральное воздействие последних, причем независимо от того, нравится ли это его родителям или нет. Но все преходяще, в том числе и этот благодатный для внука период. Далее подросток будет нравственно формироваться уже под влиянием его родителей, школы, улицы и, главное, средств массовой информации, ничего не имеющей общего с добрыми сказками детства или телепередачей «Спокойной ночи, малыши!». Тем не менее если в поведении сына или дочери со временем проявятся какие-либо тенденции, настораживающие родителей, то кого они обвинят в этом прежде всего? Конечно, все тех же многострадальных бабушку и дедушку, испортивших внука. Удобная позиция, не правда ли? Найден козел отпущения, а значит, и ответ на вопрос: «Кто виноват?» Установлено главное – «Мы не виноваты!». А вот ответ на второй извечный вопрос: «Что делать?» – найти сложнее.

* * *

Взрослея, младшее звено родственной триады все менее нуждается в биологической заботе старшего звена, а последнее становится все менее способным такую заботу проявлять. Наконец, приходит время, когда судьбу их взаимоотношений в решающей степени станут определять стратегическая линия и тактические действия среднего звена, ибо оно может или способствовать духовному воссоединению старшего и младшего, или активно препятствовать этому. В последнем случае стар и млад неизбежно отчуждаются, но уже не только в масштабе родственной триады, а в пределах триады поколений, ибо в сознании молодого звена отчуждение к своим старикам неизбежно экстраполируется на всех пожилых людей вообще.

В границах же родственной триады, где среднее звено старательно разводит старших и младших по разные от себя стороны, лишь создается условие для обширного антагонизма: глубокое равнодушие, глухое безразличие внуков к самому факту существования родных деда или бабки. Формируются эти качества в душе подростка благодаря неосознанным, а значит, и неконтролируемым раскольническим (иначе не назовешь) действиям его родителей. Эта порочная модель родственных отношений, к сожалению, становится нормой, которую пытаются «по-семейному» объяснить. Но ее роковые последствия станут видимыми через много лет.

К примеру, мама «хорошего» мальчика хочет всего лишь, чтобы в триаде, а точнее, в собственной семье, царили мир и спокойствие. Для этого необходимо по возможности учесть и заблокировать все потенциальные источники тревоги, один из которых видится ей в лице бабки, уже не первый год живущей отдельно. Дело в том, что доверительные беседы с ней по темам, касающимся проблем любимого внука, постепенно изжили себя, и, следовательно, никакой информацией о нем находящаяся в изоляции бабушка уже давно не располагает. Естественно, что при внеплановой встрече с внуком она попытается восполнить этот информационный пробел, задавая множество «неудобных» вопросов и вынуждая внучка отвечать на них. Да еще начнет учить, как надо жить! Естественно, мальчик нервничает и с нетерпением ждет конца свидания. Узнав об этой «беседе» из жалобы сына, взволнованная мама, стремясь обезопасить беззащитное дитя, выдает ему соответствующую инструкцию.

Смысл ее сводится к трем позициям: по возможности избегать встреч с «любимой» бабушкой; не болтать ничего о своей личной жизни и жизни семьи, если уж такая встреча паче чаяния состоялась; не брать в голову ничего из сказанного человеком, безнадежно отставшим от жизни и, возможно, не совсем здоровым (читай – выживающим из ума). Все – круг замкнулся, и прародитель, так нужный еще недавно, теперь не вхож в семью даже условно. Младшее звено триады усилиями среднего оказалось надежно изолированным от старшего.

Вполне очевидно, что морально-этические нормы, реально действующие в пределах родственной триады, по существу, дискредитируют пятую божественную заповедь, выхолащивая из нее нравственно-духовную сущность. Недальновидные действия среднего звена обусловлены все тем же «нормальным» и «естественным» эгоизмом, порожденным слабоуправляемым природным инстинктом защиты потомства. Видимо, и к таким людям можно отнести слова Христа: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23,34). Так что же все-таки они делают? Следующая тема представляется попыткой ответить на этот вопрос, а главное – сформулировать далеко идущие последствия этого делания.

Пятая заповедь вне пределов родственной триады

В общем случае, то есть в приложении ко всему обществу, пятая заповедь подразумевает в качестве почитаемых «отца твоего» и «матери твоей» не конкретных родителей или прародителей, а их поколение. Она регламентирует взаимоотношения поколений – вообще старшего и вообще младшего.

В людском море вокруг нас все родственные триады разрознены и перемешаны. Повседневно взаимодействуя с разными людьми, мы вступаем в контакт с фрагментами этих триад, их отдельными звеньями, ибо все мы чьи-то дети, родители, прародители.

* * *

Троичность возрастных слоев нашего человеческого окружения вполне очевидна: в нем есть люди и старше, и моложе нас. Все мы поодиночке входим в состав того или иного возрастного звена огромной человеческой триады. Следовательно, и тип взаимоотношений между этими звеньями просто не может быть в принципе иным, нежели между членами отдельно взятой родственной триады: то же безразличное отношение младшего звена к старшему и та же неприглядная роль в этом среднего звена. В общем, все то же, но только в большем масштабе и худшем проявлении. Если в пределах родственной триады родители иногда назидают ребенка почитать своих деда и бабку хотя бы в рамках элементарной вежливости, из приличия, то вне родственной триады те же родители категорически препятствуют ему делать это в отношении чужих прародителей.

Я как-то наблюдал в троллейбусе сценку, когда крепенького мальчугана, сидящего рядом с мамой, кто-то из пассажиров попросил уступить место престарелой женщине. И мальчик уж было встал, но тут