Таня, не в состоянии промолвить ни единого слова, с улыбкой смотрела на начальницу.

— Да, но… Где же я возьму клиентов? Работников? Я же никто.

— Ну, первый клиент у тебя уже есть. Найти высококлассных мастеров — тоже не проблема. Лишь бы было желание. — я с улыбкой ответила удивлённой Тане. — А вот мне, я чувствую, снова придется искать секретаря.

***

— Мам, ты дома? — я сняла ярко-синее пальто и повесила его на вешалку. Двери в комнату были закрыты, но через стекло виднелся работающий телевизор. — Мам!

Подняв сумку со своими вещами, тихонько зашла в гостиную. Мама, как и предполагалось, уснула на диване.

— Мамочка, твоя нерадивая дочь вернулась домой, — присев возле дивана, нежно погладила её по волосам. Та открыв глаза, улыбнулась мне.

— Ирочка, ты какими судьбами? — поднимаясь с дивана, спросила она.

— Да вот решила денек у тебя пожить. Пустишь?

Взгляд матери, наполненный любовью и ласкою, заменил тысячи слов, которые могли бы послужить ответом…

— Мам, а ты бы хотела начать сначала свою жизнь? — я, лежа на коленях у матери рассматривала потресканный потолок.

— Не знаю даже. В молодости, может, и хотелось многое изменить. А сейчас я понимаю, что не так уж и плохо жила. У меня есть ты. Что ещё нужно для счастья… — мама ласково перебирала мои длинные волосы.

— А как думаешь, я смогу что-то поменять?.. — я затаила дыхание.

Казалось, что ответ мамы сможет перевернуть мир. Хотелось услышать твердое «да». Хотелось знать, что хоть кто-то в меня верит… Любит. Надеется.

Я поднялась с дивана и повернулась к маме, не говоря больше ни слова, но со страхом и опаской.

— Милая моя, всё у тебя получится. Лишь бы ты сама этого захотела… — крепко обняв меня, мама зашептала мне на ухо. — Я помогу тебе. Слышишь, родная? Мы сможем изменить твою жизнь. Ты только пожелай…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я молча роняла слёзы, прижимаясь к маминому плечу. Страх за будущее спазмом сжал горло. Не в силах ответить на мамину просьбу, лишь покрепче сжала объятия и утвердительно закивала головой. Мама уложила снова меня к себе на колени и стала укачивать, словно ребёнка, напевая в пол голоса какую-то мелодию. Руки гладили волосы, нежно перебирая пушистые пряди. Минута за минутой убегала в небытие, принося вместо себя умиротворение, тишину и покой…

Меня разбудило прикосновение чего-то мокрого и холодного к своему лицу. Открыв глаза, я с удивлением обнаружила рядом с собой небольшой комочек чёрной шерсти с яркими голубыми глазами-пуговками. Котёнок, воспользовавшись моей растерянностью, ловко запрыгнул под плед. Свернувшись клубочком, он тут же стал громко урчать, объявляя всем о своём удовлетворении.

— Мам! Что это за чудо у тебя? — громко прокричала я. Руки невольно потянулись к очаровательному клубочку, издававшему такие прелестные звуки.

— Так вот где он. Вот проказник, — мама зашла в комнату, вытирая на ходу руки об передник. — Целое утро его ищу.

— А откуда он взялся?

— Да вчера под квартиру прибился. Сидел такой обездоленный, мяукал. Вот и забрала его, — погладив котёнка по спинке, ответила она. — Идём на кухню. Завтракать будем.

Малыш, словно разобрав, что именно сказала хозяйка, тут же спрыгнул на пол и первым оказался на кухне. Наклонив в сторону голову, он выжидающе наблюдал, когда откроют дверь холодильника и нальют ему молока.

Я села на краешек стула и с улыбкой смотрела, как этот смешной комочек шерсти ещё очень неуклюже справляется с молоком, разбрызгивая его вокруг тарелки.

— Мам, а отдай его мне, — озвучила неожиданно пришедшую мысль, обратившись к маме и забирая из её рук чашку с чаем. В центре стола уже стояли горячие блины и вазочки с вареньем. — Отдашь?

Мама утвердительно закивала головой, ставя на стол ещё одну пиалу с мёдом.

— Вот вернусь из Парижа и заберу его. Будет встречать меня по вечерам. Да мурлыкать на ухо, когда не смогу уснуть… — я мечтательно улыбнулась и макнула сложенный вчетверо блин у вишнёвое варенье.

Я стояла возле громадного окна, наблюдая, как за окном совершают посадку два самолёта. Пройдя все необходимые проверки, у меня в запасе оставалось ещё пол часа до объявления посадки. Наушники заглушали все посторонние звуки, ограждая от мира стеною звуков и слов.

Ног коснулся небольшой резиновый мячик. Развернувшись, я увидела девчушку лет трёх-четырёх. Ясно-голубые глаза смотрели на меня с нескрываемым интересом. Улыбаясь, малышка подбежала ещё ближе и, схватив свою игрушку, вприпрыжку убежала к своим родителям. Папа, раскинув руки для объятий, поймал дочку и подкинул её высоко вверх, чем вызвал заливистый хохот девочки.

Я снова отвернулась к окну, вытирая одинокую слезу, что медленно стекала вниз по лицу…

Там, за огромным стеклом, самолёты один за другим поднимались ввысь. Медленно набирая скорость, они бежали по длинной полоске асфальта. Секунда-две-три — и многотонное средство передвижения отрывается от земли. Четыре-пять-шесть — он делает несколько красивых плавных кругов, поочередно поднимая крыла. Ещё одно мгновение — и тучи прячут его в себе, унося в новую жизнь судьбы всех пассажиров.

«Объявляется посадка на рейс Москва-Париж…» — громкоговоритель в который раз повторял одну и ту же фразу, вызывая суматоху среди всех пассажиров этого рейса.

Я медленно отошла от окна, не в силах оторваться от созерцания голубого неба с нежными, словно из ваты, облаками. Из наваждения меня вывел молодой человек, с которым случайно столкнулась в толпе.

— Извините, — машинально ответила, вскользь обратив на него внимание. Тот же, лишь кивнул головой, не отрывая от меня свой взгляд. Его карие глаза удовлетворённо прищурились, не выпуская с поля зрения мой силуэт в ярко-синем пальто. Я обернулась, чувствуя к себе странный интерес, пока, наконец, не скрылась за выходом из терминала.

Встав в конец очереди, ещё раз внимательно просмотрела свой билет.

— Начать всё сначала… — одними губами в который раз повторила я, поднимаясь по трапу на борт самолёта. — Начать всё сначала…

***