душе. Две оставшиеся двенадцатиэтажки занимали место Мегрец, начало хвоста, и на предваряющей его кончик, Мицар. Название звезды переводилось как набедренная повязка. Что делала такая повязка там, где заканчивался хвост Адиль тоже не понимал.

Он отошел от карты и ещё раз окинул взглядом вверенные ему кварталы. Итого пять высоток, где этот сладкоголосый упырь может объявиться на своём нуар-тарантасе.

– Дайте мне точку опоры? А у меня целых пять. И я тебя, выродок, уж точно переверну и воткну, – Адиль хрустнул шеей, будто изготовился к бою.

Прокрутив средним пальцем распечатку лицом к себе, он закинул трубку на плечо и набрал телефон счастливого обладателя серой Гранты.

21

Он чувствовал на себе её взгляд. Ей понравилось, как он переключает кепку. О, да, она сегодня будет прокручивать это момент снова и снова. После Амины это было его счастливая козырка. Она тоже говорила, что когда думала о нем, сразу вспоминала её. И когда они летали, она тоже была на его голове. Его талисман. А теперь он перекочевал в голову этой кареглазой пацанке. Амина тоже была бойкая, но только внешне. А эта просто вышка. Даже не скрывала, что прибалдела, когда он взял воду. Сейчас, наверно, сидит за уроками, а в книжке вертится его кепка. Или моется в душе и вспоминает его руки. А, может, смотрит из окна, ищет его. Ему казалось, что он угадал все варианты. И когда прокручивал их, то ощутил, как что-то подрагивает в воздухе. Её вибрации. Она уже посылает их ему. Он закатил глаза и хохотнул. Как он скучал по этому ощущению. Свежая Селемина. Его третья гурия. Найти такую не просто. Он уже боялся, что среди этих похотливых овец уже никогда не воссияет настоящая особь. У них похожий запах. Теперь он понял, как их находить. Он водил пальцем по махрам над шторками. Прямо как на кепке у императрицы У. Ей бы очень подошла такая. Может, он отдаст свою козырку в ателье и задарит ей. Пусть почувствует себя владычицей. Он ощущал, как низ живота наполняется теплом. Ему надо хапнуться. Умножить триумф. Он уже чувствовал её икры на своих ляжках, когда топишь под 200 вдоль моря. Вдыхая соль, вдыхая под ноль. Он проехал 15 этажный сникерс. Уже не подойдет. Забились как муравьи. Да и центр почти. Не стоит рисковать. Только не с ней. Как же она пахнет! Ей он найдёт гнездо ещё выше. Вроде южнее радиозавода тоже котлован вырыли не слабый? Взвизгнув убитыми покрышками он устремил свой дарк-джет прочь от школы.

22

– Итого у нас два газелиста скидывавших строительный мусор на несанкционированной свалке возле леса. Ещё подросток, заехавший в лес вместе с компашкой кентов с довольно смутными намерениями. Это что касается любителей природы, которые все достались Тагиру. Кстати, надо проверить показания кентов.

– Уже! – победно вскинул дырокол Тагир, – Один из них братишки знакомый. Они в перископ поездку выкладывали. Братишка смотрел и подтвердил, что до шести минимум они куролесили. На минут десять трансляцию прервали правда. Потом с красноречивыми глазами продолжили эфир. Никто черную копейку или что-то вроде не видел. Хотя таких свидетелей я бы расчет не брал, даже, если бы они что-то видели. В их состоянии они могли и черную копейку видеть, и ушастую телогрейку, и злую карамельку…

– Понятно. Теперь те, кто заехал непосредственно во двор. Два таксиста. Один привез подростка из школы в районе трёх. Белая Приора. Родители подтвердили заказ, да Саида?

– Да, – махнула Саида, раскладывая чашки.

– Другой взял заказ из дома в районе четырёх. Пассажир – жительница дома 52 лет. Вышла у поликлиники. И кого я забыл?

– Синий форд-мондео. Заехал без десяти пять. Живет в доме, 7 этаж. Приехал с работы. Машину не видел, в подъезде ничего не слышал.

– Теперь мои машинки. Серая гранта тоже таксист, тоже привез школьника, тоже в районе трёх. Нормальные школьники пошли. Что бы меня родители на моторе со школы возили?

– Мажоры че. Там хаты знаешь сколько стоят? Ошалеть, хаты есть, а лифта нет. Чисто шахту на каждом этаже сеткой обтянули, чтобы типа не упал никто. Тросы кинули, а кабина в фойе киснет. У меня дядька тоже так заехал. Через два месяца только все доделали.

– Да не может быть, что даже дверей нету? Я даже не обратил внимания.

– Вы пока с портфелем возились, я прочекал. Там же лифт с лестницы не видно. Я зашел, смотрю такой… понятно всё. Был бы у меня такой застройщик, я бы его вниз головой в эту шахту бы окунул.

Адиль смотрел сквозь блокнот, покусывая ножницами из пальцев щетинистый подбородок. В голове что-то вертелось, но он не мог ухватить. Будто вспоминаешь сон, который тем быстрее вымывается из памяти, чем сильнее стараешься вспомнить, или фильм, когда услышишь знакомую фразу или мелодию.

– О, ну всё, сеанс связи с потусторонними бяками открыт. Лей-лей заварку, Садоха.

– Куда? – Адиль взглянул на обоих, будто они только что вошли, как всегда делал выходя из подобного состояния, – Тьфу ты. На чем я остановился.

– Ты не остановился начальника, ты за ручник дёрнул и отлетел в другое измерение. Саида, вот сколько ты мне заварки начислила – шефу ещё столько же.

– На современных школьниках, которых на такси домой со школы привозят, – подсказала девушка, прикрывая улыбку.

– Да, спасибо. И черная тойота. Риелтор. Во двор заезжает пару раз в неделю. Возит потенциальных покупателей.

– Не кисло напродавал риелтор. Че за? А королла. 2000 год. Ну тогда не особо и напродавал. Правильно, дома надо доделать, а потом людям предлагать.

– Итого, никто не видел черного хетчбэка. Никто ничего не слышал. Фактически единственный кто мог что-то нам сказать – это форд. Но купи он апартаменты хотя бы на пяток этажей повыше, тогда может быть у нас и был бы свидетель. А так пока только мой Алексей Николаевич и остается.

– Твой прям? Саида, надо что-то делать с шефом. Так, глядишь, потеряем бойца без женского-то внимания, – заметив, что вгоняет девушку в краску, Тагир переключился на Адиля, кинув в него барбариской – Ну ты гляди, опять у него сеанс связи!

23

Перед ним стелилась изломанная серая лента дорожного полотна Казбековской магистрали. Адиль проехал переезд через городской канал, в фарватере которого не замороченные предприниматели плодили свои мойки. По бокам растянулись эклектичные вереницы ворот, за которыми стелились лоскуты жилой зоны первой Махачкалы. Местность, ещё недавно представшая с высоты птичьего полета,