Но вскоре его мысли потекли совершенно в другом направлении. Сидя в полумраке вместе с Джо, он стал представлять, как он раздевает девушку, и они занимаются любовью.

— У тебя очень красивая дочка, — мягкий голос Джо прервал его приятные и нескромные размышления.

Хью улыбнулся:

— Я очень смущен, но склонен согласиться с тобой. Дочка у меня действительно прелесть.

— Должно быть, ее мать была красивой.

— Линлей? Да. — Он вздохнул. — Но это была только внешняя красота. Я чувствовал, что никогда не пойму ее.

— Вот как! Я не думаю, что Иви такая.

— Нет, — согласился Хью. Даже в раннем пятилетнем возрасте его дочь обладала внутренней силой, которую он никогда не ощущал в Линлей.

Джо повернулась к нему. Она выглядела более спокойной теперь.

— Ты кажешься утомленной, — пробормотал он.

— Ммм... Похоже. — Прядь волос упала ей на лицо.

Хью не сумел устоять перед искушением и, протянув руку, с нежностью заправил ее девушке за ухо.

— Спасибо, что приехала, Джо.

— Полагаю, что это я должна быть благодарена тебе. Никогда прежде мне не доводилось жить в подобной роскоши.

— Ты можешь делать здесь все, что хочешь. Все, что тебе нравится.

Хью медленно наклонился и прикоснулся губами к ее удивленно раскрывшемуся рту.

— Добро пожаловать в Великобританию, Джо Берри, — пробормотал он, пробуя на вкус ее мягкие, пышные, сочные губы.

— Я очень счастлива здесь, — прозвучал ее сдавленный, хриплый ответ.

Хью не мог сдержаться и поцеловал ее снова, еще сильнее, потом обнял девушку, поднял ее с кровати и повел к двери. Она безвольно пошла за ним, словно во сне.

Едва выйдя из комнаты Иви в коридор, они тотчас сплелись в страстном объятии, их жаркие поцелуи были похожи на разговор о тех тайнах, о которых Джо и Хью не смели говорить вслух.

Хью с удивлением почувствовал, что никогда еще не был так возбужден, как сейчас. Все дело, видимо, в редкой сексуальности Джо.

Его руки ласкали великолепные бедра Джо, ее плоский, упругий живот, затем перешли к ее грудям с напрягшимися под тонкой тканью лифчика сосками. С мягким, чувственным стоном она выгнулась, прижимаясь грудью к его рукам.

Необузданное желание воспламенило Хью. Он чувствовал, что теряет контроль над собой...

Джо, задыхаясь от страсти, ласкала его лицо.

— Это не может быть правдой, — прошептала она. — Мне кажется, что сейчас моя душа покинет тело.

Хью хотел взять ее на руки и отнести к себе в спальню, но ее темные глаза неподвижно смотрели на него, и их пристальный взгляд был очень красноречив, как будто она умоляла его, просила согласиться, что их поцелуй был всего лишь ошибкой.

Ошибка?

Его возбужденное тело кричало: нет!

Но он заставил себя сделать шаг назад. Вероятно, он действительно поступает опрометчиво. Если он отнесет ее к себе в спальню, их отношения могут только усложниться.

— Я собираюсь последовать примеру Иви и отправиться спать, — сказала она, чтобы нарушить воцарившееся между ними молчание.

Хью глубоко вздохнул, успокаивая все еще прерывистое дыхание:

— Я попрошу Реджину принести тебе легкий ужин в комнату.

— Спасибо! Немного какао и бутерброд были бы весьма кстати. — Даже не взглянув на него, Джо быстро скрылась в своей комнате.

Следующим утром Джо и Иви появились в столовой почти одновременно с Хью, и все втроем они принялись готовить себе яичницу с беконом. Джо смотрелась необычайно привлекательно в вельветовых сливочного цвета брюках и мягком шерстяном свитере насыщенного розового оттенка, который прекрасно шел к ее каштановым волосам.

Ее вид заставил Хью подумать... о диких розах летним полднем. Что за странные сравнения приходят ему в голову? — удивился он.

— Так это и есть традиционный английский завтрак, да? — спросила Джо, посмотрев на свою тарелку.

Он облегченно усмехнулся. Похоже, Джо уже забыла об инциденте, случившемся прошлой ночью.

— Если хочешь, тебе принесут сосиски, а также печеные бобы.

— А можно мне немного апельсинового сока? — спросила Иви.

— А где «пожалуйста»? — напомнила ей Джо.

— Пожалуйста, папа!

— Конечно.

— Пожалуй, я налью себе чаю, — решила Джо, беря себе чашку и блюдце, в то время, как Хью наливал дочери апельсиновый сок из стеклянного кувшина.

— Мне нравится твой фарфор в розово-белую полоску. У тебя столько прекрасных вещей, Хью.

Этот чайный сервиз ему подарила мать. Хью всегда казалось, что это странный выбор для холостяцкого стола, но всякий раз, когда он приводил домой молодых женщин, те приходили в восторг от его фарфора.

За его спиной раздался стук в дверь, и через секунду в столовую ворвалась изящная блондинка, одетая в длинное манто из чернобурки.

О боже, нет! Присцилла.

Хью не успел еще прийти в себя от шока, как его бывшая подруга бросилась ему на шею.

— Любимый, я услышала, ты вернулся. Я тосковала без тебя о-о-о-очень.

Ошеломленный и рассерженный, Хью изо всех сил пытался освободиться из ее объятия.

— Что ты делаешь здесь? — задыхаясь, спросил он.

— Какой глупый вопрос, дорогой! Я пришла поздороваться с тобой.

Хью бросил быстрый взгляд в сторону Джо. Она выглядела столь же выбитой из колеи, как и он сам. Вдобавок Присцилла повела себя очень ловко, решив проигнорировать присутствие Джо. Ее глаза — красивые, синие, но холодные — скользнули по Джо, как будто она была предметом меблировки, и остановились на Иви.

— О, твоя маленькая доченька, — сказала она, растянув губы в приторной фальшивой улыбке.

Хью впился в нее взглядом. Как Присцилла могла так поступать? Она же порвала с ним сразу же после того, как узнала о существования Иви.

— Нет, это явно перебор, — заявила она, когда узнала, что он собирается в Австралию забрать свою дочь. — Выбирай кого-нибудь одного — ребенка или меня?

— Она моя плоть и кровь, — напомнил он ей. — И мой долг вырастить ее.

— Но ты не можешь притащить ее в наш дом прямо сейчас. Что скажут люди? Я стану посмешищем!

Эта была последняя капля, переполнившая чашу терпения Хью. Он пережил множество истерик Присциллы Майслей-Харт и был более чем доволен, когда избавился от нее.

Хью не сделал ни малейшей попытки представить Иви гостье, и Присцилле пришлось согнуться пополам перед ребенком.

— Как тебя зовут, дорогая?

Иви не отвечала.