День уже начинался, разбуженный наступающим рассветом. Розовые и темно-оранжевые полосы покрыли небо, и Мик понял, что пора вставать. Двигаться. Продолжать путь.

И все же… ему так хотелось остаться рядом с ней. Даже если это означает новую, еще более изощренную пытку. Джульетта вздохнула, что-то пробормотала во сне и пошевелила бедрами, устраиваясь поудобнее. Мик сжал челюсти и крепко зажмурил глаза. С каждым ее движением его тело кричало от разочарования. Он старался заставить себя расслабиться, хотя знал, что это бессмысленно. Это была самая мучительная ночь в его жизни. И теперь пробуждение болезненно напоминало ему о неоконченном деле.

Насколько он знал, что ему следует держаться подальше от плавных изгибов ее тела и запаха жасмина, настолько же мрачно осознавал, что не променял бы эти бессонные часы в темноте на весь сон в мире. Во время этой долгой ночи она повернулась в его руках, и он мог наблюдать за ее сном, ощущать ее теплое дыхание на своих щеках, ее ладонь на своей груди.

Мик почувствовал какое-то волнение, более сильное, чем желание терзающее его тело и на минуту позволил и себе вообразить, что они вместе потому, что сами хотят этого. Что она — его женщина, и ему дано право быть к ней так близко. Защищать и любить ее.

Любить ее?! Откуда это, черт возьми, взялось? Он бы громко рассмеялся над собственной глупостью, если бы не боялся разбудить ее. «Господи! — беззвучно прошептал Мик. — Мои мысли становятся неуправляемыми! Позволять себе так думать о ней — то же самое, что пытаться стать президентом Соединенных Штатов. Дьявол! Они двое были схожи не больше, чем грязь и вода. Виски и лимонад. Кружево и оленья кожа».

Она снова шевельнулась, и Мик тихо вздохнул. Он хотел ее так, как ни разу ничего другого не хотел в своей жизни.

Ему пришлось собрать каждую крупицу своей воли, чтобы не прижать ее к себе, не коснуться ее обнаженного тела, не целовать ее губы. Чтобы не позволить своим пальцам ласкать ее, пока она не закричит, моля избавить ее от томительной боли, вызванной его лаской. А потом он хочет заполнить ее тело своим и слушать, как она будет шептать его имя, когда первые толчки удовлетворения начнут сотрясать ее.

Мик открыл глаза и подумал, с трудом приходя в себя, что, вернувшись домой, ему следует извиниться перед Риттером Слоуном за свои дурацкие насмешки. Теперь он хорошо понимал, что произошло между ним и Хелли Бентин. И симпатии Мика были полностью на стороне свояка. Джульетта потянулась и повернулась под рукой Мика лицом к нему. Он сжал пальцы, стараясь удержаться от желания убрать выбившийся локон с ее глаз.

— Buenos dias, синьор Мик, доброе утро.

— Доброе утро, Джули.

Она улыбнулась и попробовала отодвинуться от него.

— Я, кажется, совсем столкнула вас с одеяла. Наверное, было неудобно?

— Нет, — Мик выдавил в ответ улыбку и лег на спину, — нисколько. Я спал, как бревно.

— Вот и хорошо.

На мгновение ему показалось, что тень разочарования мелькнула в ее сияющих глазах. Она поспешно села и отбросила волосы с лица.

— Красивое утро, правда?

— Да, — Мик все еще прикрывал свой живот краем одеяла. Пульсация его отвердевшей плоти напоминала о том, что он еще недостаточно спокоен, чтобы встать. — Да, хорошее, — ему придется избавиться от нее. Хотя бы на несколько минут. — Но нам нужно немного поторопиться. Как насчет того, чтобы приготовить нам кофе, а, Джули?

— Пожалуйста. Только фляги пустые. Ты не сходишь к ручью?

«О, Господи! Он не может встать! По крайней мере, не сейчас. Если он сделает это, она не может не заметить, такого очевидного свидетельства его желания».

— О, нет! Сходи к ручью сама, а я, э-э-э… — Мик попытался что-нибудь придумать, — достану печенье. — Да, вот так: я приготовлю печенье, а ты пока принесешь воду.

Девушка задумчиво прищурилась:

— Ты позволишь мне отойти от стоянки? Одной?

— Конечно! Дьявол! Надеюсь, ты не убежишь, не выпив сначала кофе? Кроме того, — добавил он, — может быть, тебе нужно побыть немного одной, ну, в общем…

Щеки Джули зарделись.

— Si. Да, это неплохая идея.

— Ну, тогда иди. Только, пожалуйста, не делай кофе по вчерашнему рецепту. Хорошо?

Она бросила на него выразительный взгляд и что-то пробормотала по-испански, поднимаясь на ноги. Но, сделав короткий шаг, споткнулась и шлепнулась к нему на колени.

У Мика перехватило дыхание. Он вскинул и крепко зажмурил глаза от боли.

— Что, черт возьми, ты делаешь, женщина? — его голос звучал глухо, как с того света.

— Это не моя вина, Мик, — все еще сидя на его коленях, Джульетта оглянулась, но сделала вид, что не заметила выражения его лица и приподняла левую ногу, чтобы он увидел. — Сыромятный ремешок, связывавший их, крепко охватывал ее лодыжку.

— О, Господи! — посетовал Мик шепотом. Джули опустила ногу и развязала узел. Потом потерла рубец и участливо обернулась к нему, при этом сильно надавив бедрами.

— Тебе не больно, Мик?

— Нет, — он потряс головой, — нет, я в порядке.

— Судя по твоему тону, это не совсем так. А почему ты не открываешь глаза?

— М-м-м, — обреченно простонал Мик и сильно закусил губы. Все было бы хорошо, если бы она сейчас встала с его коленей. — Я говорю, я в порядке, Джули! А теперь, черт тебя побери, собираешься ты идти за водой или нет?!

Девушка вскочила на ноги, и он облегченно вздохнул.

— Очень хорошо! — Джульетта сердито засопела и добавила обиженным тоном. — Я только хотела помочь.

Мик наблюдал, как Джули натягивает мокасины и идет через стоянку за кофейником. Ее сердитое бормотание еще долго доносилось до него из-за деревьев.

Мик растянулся на земле и загляделся на небо над головой.

«Помочь? Она пыталась помочь? — он осторожно пошевелился и поморщился, — должно быть, она что-то сломала. Я этот кошмар надолго запомню!»

Целый день они скакали почти молча. Если не считать случайных слов предостережения и еле различимых ругательств, которыми он поторапливал ее, Мик едва раскрывал рот.

После нескольких робких попыток завязать разговор сдалась и Джули.

Они проскакали не менее сотни миль, а окружающий пейзаж нисколько не изменился. За исключением нескольких открытых луговых участков, которые она успела заметить с тропы, они все время были окружены деревьями.

Сосны, березы, осины жались друг к другу, как влюбленные. Леди Весна начала свое триумфальное шествие по лесу. Всюду были видны набухшие почки, молодые листья, а кое-где даже небольшие яркие пятна — это первые цветы распустились на полянках.

По правде говоря, если бы Джульетта не возвращалась сейчас на свое ранчо, то получила бы огромное удовольствие от путешествия, несмотря на молчаливого спутника. Здесь так много нового, интересного. Местность была манящая, дикая… свободная.