Рука Данилы сама, словно без участия разума, на рефлексах выдернула меч из ножен – и, продолжив стремительное движение, метнула заточенную полосу металла вперед, туда, где полупрозрачное V уже почти срослось заново – от силы четверть осталась до того, как верхние половинки сойдутся полностью.

Меч же, брошенный со страшной силой, как раз между ними и пролетел, с хорошо слышимым хрустом на половину длины клинка вонзившись между двумя самыми крупными глазами «мусорщика», при этом из затылка твари на три пальца вышел кончик меча…

Но, что самое странное, даже после такого ранения «мусорщик» подыхать не собирался. Схватился лапами прямо за клинок и потянул его, вытаскивая меч из своей головы.

Но Данила уже несся к врагу огромными прыжками. Подбежав к щиту, который затормозил свою регенерацию сразу после того, как хозяин башкой меч поймал, дружинник мощно оттолкнулся ногой от земли, и, кувыркнувшись в воздухе, перепрыгнул щит.

Оказавшись на той стороне, он развернулся и помог «мусорщику» освободиться от неожиданного подарка. Схватился за рукоять меча, выдернул его из головы твари и, не дожидаясь, пока та придет в себя, широко размахнувшись, нанес один-единственный удар.

Сверху – вниз…

Сперва показалось, будто ничего не произошло. А потом тело вдруг замершего на месте «мусорщика» медленно так, неторопливо развалилось на две равные части, которые с влажным чавканьем шлепнулись на серую траву Зоны.

Данила посмотрел, как из тех половинок толчками бьет кровь, после чего резким движением стряхнул с меча тяжелые капли и вложил в ножны уже чистый клинок. Движения, отработанные годами, не забываются никогда и выполняются не думая после того, как завершена непростая воинская работа.

А щит «мусорщика», который не сумел уберечь своего хозяина от смерти, после его гибели начал стремительно растекаться, буквально за несколько секунд превратившись в лужу дурно пахнущей жидкости.

– Эффектно. И эффективно, – сказала подошедшая Настя, кладя на плечо горячий пулемет и свободной рукой потирая висок: после ментальной атаки «мусорщика»-псионика у нее голова разболелась – возможно, впервые в жизни.

– Я ж говорил, что меч мой нам еще пригодится, – самодовольно улыбнулся Данила. – Но и вы молодцы, помогли мне убить чудище невиданное…

Он запнулся, наконец увидев, что Фыф стоит на коленях перед Рудиком, который неподвижно лежит на траве.

– А с ним что?

Фыф поднял на дружинника единственный глаз.

– Только заметил, воин великий? – проговорил шам. – Похоже, конец спиру. Без его силы я б щит «мусорщика» не вскрыл. Но он отдал той силы слишком много.

Настя подошла, нагнулась, пощупала пульс на шее Рудика.

– Живой, – сказала она. – Но без сознания. Пульс аритмичный, нитевидный, дыхание редкое, поверхностное. Зрачки расширены, фотореакция отсутствует. Налицо терминальное состояние.

– Это как? – поинтересовался Данила.

– Угасание жизни, – тихо сказал Фыф. – Умирает он. Можно сказать, отдал жизнь за нас.

– Ну, еще не отдал, – решительно сказал дружинник. – Как мой дед говорил, пока тело не померло, хоронить его рано. Ну-кось, отойдите все.

Фыф с Настей спорить не стали, отошли на пару шагов от Рудика. Когда помочь не можешь, только и остается, что верить в чудо.

Данила же сел прямо на землю, деловито положил голову спира себе на ногу, после чего из ножен меча извлек тонкую полоску металла, похожую на скальпель, которой умело вскрыл себе вену возле запястья.

По руке дружинника заструилась кровь темно-вишневого цвета с едва заметным лазурным оттенком, будто в ее поверхности, словно в зеркале, отразилось чистое небо. Данила же деловито раскрыл пасть Рудика и принялся сцеживать в нее кровь из раны.

Слив примерно полстакана, дружинник заглянул в горло спира и нахмурился:

– Ишь ты, не глотает.

И тут же добавил:

– Значит, сейчас проглотит.

После чего, закрыв пасть и ноздри Рудика своей лопатообразной ладонью, приподнял спира над землей и принялся массировать ему горло, надавливая сверху вниз.

– Думаю, наш маленький лемур скоро помрет, – негромко произнесла Настя. – Причем не от слабости, а от вот такой первобытной терапии.

– Наш дружинник, конечно, дикарь, – согласился Фыф. – Но в то же время известно, что терминальное состояние – это обратимое угасание жизни. Глядишь, что-то и получится.

Настя удивленно посмотрела на шама.

– А я почему-то думала, что ты, извини, конечно, просто тупой мутант, – сказала она.

– Ты не ошиблась, – невесело усмехнулся шам. – Был бы не тупой, не потащил бы вас сюда. Долг Жизни, конечно, причина весомая, но не обязательная для того, чтобы ради спасения чьей-то жизни рисковать другими жизнями.

Настя покачала головой.

– А вот тут не соглашусь. Понимаю, что смерть Рут тебя гнетет, но это был ее выбор. К тому же, насколько я узнала в последнее время, во всех вселенных Розы Миров считается очень плохим тоном не помочь тому, кто спас твою шкуру. Говорят, Мироздание накажет, да так, что смерть за счастье покажется.

Шам пожал плечами.

– Не знаю, может, так и есть. Но как-то очень больно осознавать, что из-за тебя погиб один твой спутник и сейчас второй душит третьего.

– Ну почему душит? – отозвалась Настя. – Так гусей, например, откармливают ради фуа-гра. Он жрать не хочет, а ему насыплют в горло зерна, а потом проталкивают по шее, как по шлангу, так же, как Данила сейчас своей кровищей пытается напоить спира.

Фыф наморщил лоб.

– Вспомнил. У кремлевских дружинников есть особый D-ген, благодаря которому они такие здоровенные и живучие, – их такими искусственно вывели перед Последней войной. И кровь у них, похоже, поэтому такого странного оттенка. Вдруг Данила знает, что делает, и правда оживит Рудика?

– Лучше б спир той кровью до конца захлебнулся, – сказала Настя. – Боюсь, что если Рудик выживет, то с той крови начнет мутировать так, что мама не горюй. Когда мутант получает дополнительный мутаген, которого у него не было, возможны непредсказуемые реакции.

– И откуда ты все это знаешь? – удивился Фыф. И тут же, вспомнив воспоминания Снайпера, отпечатавшиеся в его памяти, сам же и ответил на свой вопрос: – Ну да, конечно, в любом кио закачана чуть ли не вся информация о прошлом этого мира.

– Типа того, – вздохнула Настя. – И, знаешь ли, порой жить с этой информацией очень непросто.

Фыфу очень хотелось продолжить разговор – удивительно, но беседовать с этой танталовой леди ему было приятно. Он даже мысленно попросил Мироздание, чтоб Рудик подольше не приходил в себя, – но сегодня Мироздание не было благосклонно к нему.

Внезапно из горла Рудика вырвалось утробное «буээээ!!!». Тело спира сократилось, живот дернулся – было понятно, что мутант, пока еще не придя в сознание, пытается блевануть.

Однако Данила это дело пресек, покрепче зажав пасть спира своей громадной ладонью.

– Проглотил, – довольно улыбнулся он. – Теперь главное дело, чтоб не срыгнул.

И начал трясти Рудика, будто бурдюк с молоком, из которого планировалось сбить масло.

От этой процедуры глаза спира сами собой открылись и потихоньку начали вылезать из орбит. Он бы, может, даже и заорал, но с пастью,