качества для моих планов. Я перешел к делу, говорил конкретно, как о хорошо обдуманном и давно решенном:

— Мы начинаем совместный бизнес, доля каждого: пятьдесят на пятьдесят. Наш стартовый капитал формируется из наличных денег и интеллектуальной собственности. Я вношу эти деньги, ты — обгоревшие купюры. Я — свои знания о банкнотах и банкоматах, ты — свою разработку блокаут. И самое важное. Наш бизнес будет тайным, поэтому никаких письменных договоренностей и никакой болтовни. По рукам?

— Типа честное купеческое? Ну ладно.

Мы с Лисом пожали друг другу руки. Я передал ему деньги. Он взвесил пачку в руке и спросил:

— Когда начинаем?

— Ты же слышал, я тороплюсь жить. Ищи помещение, закупай оборудование. Начни прямо сегодня.

— Я думал, сегодня мы того, отметим наши договоренности.

Я зыркнул на Лиса так, что тот поднял руки в знак покорности, изумляясь моему нетерпению.

— Юрий Андреевич, а что вы делали до сорока лет?

— Плыл по течению, пока не закрутило в водоворот. Теперь решил пересесть на моторку, чтобы рулить, куда вздумается.

— Прикольно.

— И не забывай, Федор, отныне я Доктор, а ты Лис.

Он не успел ответить, вытащив зазвонивший телефон. Слушал, кивая и поддакивая, затем прижал трубку к плечу и обратился ко мне:

— Ваш «пежо» починили, пригнали к «Макдональдсу». Хотите лично поблагодарить Апостолов?

— Меня им видеть не стоит. Передай благодарность, и пусть уезжают.

— От кого благодарность?

— От Доктора.

Я постепенно привыкал к новому имени.

10

Я взял вилку, моя рука зависла над миской с салатом. Обычно мы с Катей ели салат из общей посуды, но сейчас я счел это невозможным. Разумеется, я прочитал брошюру про жизнь с ВИЧ, где утверждалось, что через еду вирус не передается, но это в теории, а вдруг… Ведь речь идет о самом близком мне человеке, любимой женщине, вынашивающей моего сына. Нам сообщили пол ребенка, и я упрекал себя лишь в одном, что мы не позаботились об увеличении семьи лет на десять пораньше. Если, не дай бог, я заражу Катю, то и будущего малыша ждет та же участь. Нет, что угодно, только не это.

Я отложил салат к себе на тарелку. Заранее придумал, если жена спросит, скажу, что простудился, опасаюсь гриппа. Но Катя не обратила внимания на мою щепетильность. Она быстро поужинала и продолжила озабоченно тыкать пальцем в планшет, выискивая что-то в интернете.

— Мало, — выдавила она, опустила планшет и перенесла грязные тарелки в раковину.

Зажурчала вода, послышались ожесточенный скребки щетки и звон посуды. Я скосил взгляд и увидел на экране планшета калькулятор.

— Что ты считаешь? — попытался понять я.

Катя откликнулась охотно. Чувствовалось, что проблема, над которой она размышляет, целиком овладела ею.

— У нас на счету есть сбережения для ремонта мансарды.

— Пока обойдемся без ремонта, — отрезал я, потупив взгляд. Катя еще не в курсе, что наш счет пуст. Если я расскажу на что планирую потратить деньги, она ужаснется.

— Юля должна лечиться в Германии. Денег на счету недостаточно, но если продать «вольво»… Я посмотрела объявления. Машина новая, пробег маленький, мы можно выручить…

— О чем ты? Машина в залоге, все деньги заберет банк.

Она растерялась, а потом предложила:

— А если как-то обмануть банк?

Жена выключила воду и вернулась к столу. На ней был растянутый спортивный костюм, который я помнил много лет. А ведь могла бы купить специальное платье для беременных. Мне стало стыдно, что из-за наших долгов она экономит на одежде. Я тронул ее за руку.

— Обмануть банк не получится. Мы не сможем продать машину без их согласия.

— А дом?

— Тем более. На свидетельстве о собственности наложено обременение. Мы же мечтали об этом доме.

— Попробуй договориться с банком.

— Я не могу вечно просить.

Катя взглянула на меня так, будто я только что отказал в лечении дочери. Она возмутилась:

— Надо же что-то делать. Я места себе не нахожу, думаю, как выкрутиться, как спасти Юлю, а ты…

— Я тоже ломаю голову.

— Попроси зарплату вперед. Или льготный кредит. — Катя по-женски сменила гнев на милость, обняла меня сзади, прижалась щекой к виску. — Ты давно работаешь в банке, тебя там ценят, объясни ситуацию, тебе пойдут навстречу.

— Еще один кредит. — Я помрачнел, не знаю, что сказать. — Мне не дадут. Я и так задолжал банку на двадцать лет вперед.

— Речь идет о нашей дочери. Я готова пойти с тобой, буду умолять. Это ваш Радкевич, он не человек что ли?

Я вывернулся из женских объятий и чуть не признался, как этот добренький человек выгнал меня с работы без выходного пособия. В последний момент я сдержался, потупился и пообещал:

— Я заработаю, вот увидишь.

— Когда? Юля не может ждать.

— Я буду действовать быстро.

Мой вид не внушал оптимизма, и Катя не сдержала упрек:

— Заработаешь, как же! Пока что ты только тратишь. Сегодня опять ремонтировал «пежо»?

— Мне это сделали по дружбе, — с вызовом ответил я.

— В долг?

Я вдруг осознал, что с сегодняшнего дня у меня совершенно новый круг друзей, которые ничем не похожи на прежних коллег. По сути я ввязался в рискованную авантюру с малознакомыми персонажами. У них ни имени, ни отчества, только клички: Лис, Апостолы. Да и я теперь не Юрий Андреевич Серов, а абстрактный Доктор.

Отгоняя неприятные мысли, я встал из-за стола и включил чайник:

— Давай пить чай. Где моя кружка?

— Бери любую.

Я всегда брал первую подвернувшуюся кружку из комплекта одинаковых, но сейчас решил настоять:

— Мне Громовы на Новый год дарили, помнишь? Они из Египта привезли.

— Где-то стоит. Потом найду.

— Я хочу сейчас.

Жена с укором посмотрела на меня: какой мелочный.

— Кажется убрали наверх, она должна быть в подарочной коробке.

Я отыскал подарок и пил чай из новой кружки. Теперь я так буду делать всегда. Это только моя кружка, ее невозможно перепутать с остальными, к тому же она слишком большая для Кати. Эта мысль меня успокоила.

Перед сном я придирчиво осмотрел ванную комнату. У нас общий унитаз, душ, раковина, хорошо хоть полотенца разные. Я потянулся за зубной щеткой. Три похожие щетки в одном стакане, отличающиеся только оттенками цвета. Так нельзя, это опасно! Моя синяя, ее голубая, Катя может перепутать. Десны порой кровоточат, и тогда может случиться непоправимое.

Я плеснул в лицо холодной водой. Надо поставить второй стакан и держать свою щетку отдельно, но тогда не избежать вопросов. Насколько же изменилась моя жизнь, проклятый вирус вмешивается в любую мелочь.

Я почистил зубы и