Севастополь – это пропустить маршрутку и пешком ночью до Казачьей бухты. Босоножки новые, красивые. Зараза, набойка. Босиком. Ноги в кровь.

Казачья бухта. Утро. Военное училище. С пирса на территорию нахимовского училища, в запретные воды. Сторож грозит кулаком: «Посторонним нельзя на территорию». Ха-ха-ха. Посторонним девушкам нельзя. Ха-ха-ха. Пусть ребята хоть на живых девушек посмотрят, а то ж все на постеры. А их гоняют на плацу. А мы веселимся. С брызгами и смехом. Вылезли на пирс. Сторож отходит. Мы опять нырь. Весело. Вода обжигает. 3 мая все-таки. «Нюра, краб смотри. Смотри, какой прыткий. Палку дай. Я его сщас словлю. Блин, чтоб клешней не вцепился. У меня просто кошачий инстинкт. Глуши его. А-а-а. Нюра, ты его убила. Ты его просто размазала.

Неудобно как-то. Может, он на нерест шел. Может, это вообще она. И у нее дома детки маленькие остались. Похоронить надо как положено».

Крым – это Алушта. Это мы с Аленкой – вожатые. Это через забор на дискотеку мимо окон директора. Это сбор мидий и варить их в трехлитровой бутыли кипятильником. Это нам 18 лет. Это танцы на пляже ночью под звездами.

У меня есть в жизни моменты, за которые хочется благодарить Бога.

В каждом городе – монетку в фонтан. Чтобы обязательно вернуться. В каждом городе свой ритуал. В Москве – американо в кафе на Арбате и книжный там же. Полдня можно пролазить. Все, что хочешь, есть. Не люблю московскую толкучку. Приеду с ним – полюблю и Москву.

Столько звонков за день. Надоело. Устала. Устала разговаривать. От всего устала. Спать. От него не устала. Почему? Не хватает его.

Ира готовит есть, попросила в магазин сходить. Марьяна на кассе, улыбается мне. Мне постоянно улыбаются люди. А я сейчас никого видеть не хочу, улыбаться никому не хочу. Завтра буду – сегодня не хочу. Консьержка улыбается, консьержке заплатить. Завтра деньги дать за школу, за музыкальную школу, пополнить счет на телефоне. Учительница позвонила – по трудам «двойки». Бисер купить на труды.

Кен идет, улыбается. Влюбленный в Украину канадец, снимает квартиру этажом выше, обещала на чай пригласить. Не сейчас. «У тебя такая насыщенная жизнь», – говорит. Просто застрелиться иногда хочется, какая насыщенная. Завтра буду заниматься своим настроением.

Люблю этот Киев, Соломенку, улицу Курскую. Удивительно, люди идут, здороваются друг с другом. Люблю такой Киев. Вечерний весенний воздух. Середина марта. В Ленинске-Кузнецком снег.

Она стала допускать мысли, что, возможно, у них с Димой – все серьезно. Как могут сойтись люди, которым уже за 30. Ей 34, ему 43. И тут какой-то символизм. Они ведь на самом деле друг друга не знают. У каждого человека есть свои недостатки. Какие у него недостатки? Она не знает. Одни достоинства. «Как мало тех, с кем можно помолчать. Кто понимает с полуслова, с полувзгляда, кому не жалко год за годом отдавать, и за кого ты сможешь, как награду, любую боль, любую казнь принять…» И пить на кухне теплый чай. С ним. Есть недостаток, нашла. Он рассеянный. Ну, слава богу. А то у нее уже скоро комплекс неполноценности начнется. Нужно будет завтра спросить у него, какие у него недостатки. Им определенно нужна Москва, может, правда разочаруются в друг друге. Сомневаюсь очень, но все же.

А у нее какие недостатки, если спросит. Ууууу. Держись. Главный – она расстраивается по мелочам. Всегда. Знает, что по мелочам, а все равно расстраивается. Она вспыльчивая. Она провоцирует. Вот недавно он ей звонит, говорит, что не мог дозвониться. А она такая: «Это что – упрек?!» Знаешь, протяжно так, с акцентом на «что». И уже мысленно руки в боки. Машинально. Она с подружками трындела. А он звонил. Она расстраивалась из-за пропущенных от него. Гребаный вибер. Где «входящий на другой линии»? Для женщин. Для таких, как она, женщин. Она бы сразу переключалась на него. А он, такой молодец, не повелся на провокацию, он и провокацию саму не заметил, похоже. Она всю жизнь такого искала. И хочется его целовать-целовать, уткнуться носом в его шею и молчать. Боже, спасибо тебе за это счастье. Она хочет, чтобы он читал между строк. Ладно, без этого она может обойтись. С его рассеянностью это бесполезно. Она любит его эту рассеянность. Она научится ради него говорить, что она хочет, что ей нравится и не нравится. Но у нее есть и достоинства. Причем оборотная сторона ее достоинств, это ее недостатки. Она не пилит по всякой ерунде. Достоинство. Забыл хлеб купить, как просила, это ерунда. Но если ее вывести из себя. Обычно она 3 раза предупреждает, что она уже «выводится из себя». Если вовремя не принять этот сигнал, то будет Армаггедон – всем. Руины и пепел как в Помпеях. Недостаток. И так, наверное, со всеми качествами, две стороны медали. Она болтливая – она коммуникабельная (слово-то какое важное, офисное такое). Вспыльчивая – эмоциональная. Расстраивается по мелочам – чуткая. Сложная – интересная. Она ему интересна. Кто у нас там он по гороскопу – Близнецы? Так как их двое, им постоянно нравятся разные вещи, противоположные. Она – Скорпион, это же сплошная противоположность. Ей самой в себе сложно разобраться. А Близнецы в восторге, есть чем им вдвоем заняться. То, что с ней нелегко, она не спорит, но то, что с ней не соскучишься, – это факт. Она тоже читает его как редкую книгу, страницу за страницей, взахлеб, запоем.

Не нужно допускать печальные мысли до Москвы. Она обещала. Хотя она вышла на стойкий позитив с ним. Она может иногда «распечалиться». Может позволить себе немного печальки. После концерта Вакарчука она больше не впадала к в грусть. Вакарчук с его Сьюзи это был последний раз. Правда, это было вчера. Но она знает, что больше так не будет. Москва будет поворотным моментом. Москва ассоциируется у нее с мавзолеем. Просила ведь жена, похороните мужа. Нет, лежит. Намучалась она с ним. А он всю жизнь любил Инессу. Как можно жить с мужчиной, который тебя не любит. Это не любовь, это уже жертва какая-то. Яркое воспоминание из детства. Мама привезла в Москву, нужно ребенку показать столицу, окультуривать, так сказать, ребенка нужно. Пришли к мавзолею. Она как увидела эту очередь, как закатила истерику. Истерику, такую настоящую, по-армаггедонски. Так и не пошли. Осталась не окультуренной. Правда, потом уже, взрослой, она все-таки посетила мавзолей. Увидеть, как это. Вот это работа. Это не то, что она по шахтам. Стоять в полумраке у гроба. Так и с ума ведь съехать можно. Глазом не моргнет. Интересно, они о чем-то думают в это время или медитируют? Медитировать тоже страшно. Вдруг откроется третий глаз и увидит Арманд и Крупскую возле гроба.

Она уверена, что после Москвы что-то изменится для нее кардинальным образом. Она окончательно похоронит свое прошлое в Москве, предаст прах прошлого земле. Для него тоже ВСЕ изменится. Что будет, она не знает. Но что по-прежнему не будет, это она знает. Все будет хорошо. «Все равно счастливой стану, даже если без тебя». Но хочу быть счастливой с тобой, милый.

Да, милый, да, но…

Лучше разбираться со своими многочисленными поклонниками, чем с другой женщиной твоего любимого мужчины. ТВОЕГО мужчины. Лучше уйти первой. По-английски, красиво, тихо, не прощаясь.

Москва станет для нее Димой. Александровский сад. На Аллее славы Одесса, Севастополь. Черное море. Родина. Ахматова и ее сероглазый король. Маршал Жуков и его параллельная Любовь, а нет, ее звали Лидочка.