Огромные ворота открылись автоматически, стоило подъехать к ним. Родительский дом. Как много чувств вызывают эти два слова. Глядя на двухэтажный коттедж, раскинувшийся посреди цветущего сада и цветов, в груди разлилось приятное тепло. Я выросла здесь, прожила большую часть жизни, если не считать командировок отца, куда брали нас с братом. Помню и знаю в этом месте каждый камешек и кочку, деревце, что мы садили вместе с мамой. Нет, она не копалась в земле лично, но мы контролировали рабочих и командовали что и куда садить.

Оставив машину на парковке у забора, решила пройтись пешком до дверей. Идя по гравию, крутила головой из стороны в сторону. Прибавилось деревьев, или они просто подросли за это время, клумбы тоже как-то изменились внешне. Всё тот же дом, но мимолётное чувство несоответствия выбивало из прошлого и воспоминаний. Эх, ничто в этом мире не остаётся неизменным. Очень жаль, но ведь в этом и есть смысл жизни — постоянно открывать новое.

Подойдя к двустворчатой двери, глубоко вздохнула. Кажется, мне страшно. Такая взрослая, а боюсь войти в собственный дом. Даже смешно от этого, как будто нашкодивший ребенок, ей-богу. Я нажала на звонок, свои ключи, кажется, бросила в пылу ссоры в прошлый раз. Н-да, дура, что ещё сказать. Дверь открыла домработница, полная женщина лет пятидесяти. Не помню её, раньше в доме всем занималась тетя Галя, с детства её помню. Приподняв бровь, склонила голову к плечу. Новые люди, незнакомые, всегда заставляют меня нервничать.

— Вы Инесса Григорьевна? — смерив меня внимательным взглядом, спросила женщина. Что ж, значит допрос с самого порога, не весело.

— Именно так, — холодно ответила. Нет во мне уважения старости, когда человек настолько пренебрежителен.

— Проходите, Григорий Романович и Эльвира Анатольевна ожидают вас в гостиной. — Спокойно ответила домработница, пропуская меня в дом. Надо же, а она хороша. Значит можно спокойно налаживать контакт.

— Отлично, проводить не нужно, сумку я сама позже отнесу, — уже более доброжелательно сказала и улыбнулась.

— Как скажите, — взгляд женщины потеплел, и на лице появилась почти незаметная улыбка. Получается, мы друг друга проверяли, и все прошло успешно.

Пройдя широкий коридор, хоть он остался точно таким же как прежде, вошла в просторную гостиную. На новеньком, кофейного цвета, диване сидели родители. Мы не виделись несколько месяцев, а они словно постарели на пару лет. В маминой причёске появилось столько седины, что они почти превратились в серебро. Неужели я так сильно ее довела? Но ведь это не нарочно, мне просто хотелось семейного счастья с любимым человеком.

Я помялась на входе, не решаясь переступить невидимую черту под аркой. Ужасно стыдно, особенно в свете последних событий. Я так облажалась, и теперь не смею поднять глаза на маму с отцом. Какой же дурой я была, просто кошмар. Внезапно, мне на спину налетел некто здоровый и сильный. Схватил в медвежьи объятия и крепко сжал, да так что на мгновение я попрощалась с жизнью. Кости затрещали, требуя пощады, и я не сдержала придушенный писк. Зараза, я даже знаю этого злодея!

— Александр, отпусти сестру немедленно, — донёсся до моих ушей строгий голос отца. Объятия тут же ослабли и я смогла глубоко вздохнуть живительный воздух. Фух, свобода.

— Да я ж слегка, — ничуть не смущаясь, басовито соврал этот врунишка. Хлопнув меня по спине, буквально выталкивая в гостиную, он потащил меня к родителям.

— Как был заразой, так ею же и остался, — сипло простонала, потирая ребра. Скосив глаза в сторону брата, я поражено выдохнула: — Вот это воздух в Англии, где мой задохлик-брат?

— Инесса, не выражайся! — повышенным тоном осадила меня мама, и я прикусила язык. Точно, при ней нужно сдерживать себя. — Александр, ты тоже не задирай сестру. Как дети малые, не смотря на свой возраст.

И все же брат изменился. Три года назад он уезжал худым, почти костлявым, парнем. Сейчас рядом сидел нога на ногу плечистый подкачанный мужчина, с лёгкой небритостью и русыми короткими волосами. Он зачесал их на модный манер, не знаю как он там называется, с челкой на бок. Зелёные глаза с усмешкой наблюдали за мной, вот паразит, ещё и смеётся с меня. Я толкнула его в бок локтем, и он уже в голос рассмеялся. Молчаливый отец, сидящий напротив, потёр переносицу и поправил очки. Раньше он не носил их, видать возраст и работа с бумагами сказываются.

Мама устало вздохнула и демонстративно закатила глаза. Да, ничего в наших с Алексом отношениях не изменилось. Он всегда задирал меня, но при этом вставал горой при необходимости. Я всегда могла положиться на него, если возникали трудности. Настоящий старший брат, вредный и до невозможности любимый. Мне не хватало его, когда он уехал, и наша переписка не могла заменить живое общение.

— Итак, раз все в сборе, — начал отец, сцепив руки в замок, — Инесса, что у тебя случилось?

— Ничего, совершенно ничего, — я пожала плечами, хотя в груди начал нарастать комок слез. Очень хотелось пожаловаться на Влада и его поступок, но нельзя. Это только моя проблема.

— Не ври нам, — строго произнесла мама.

— Свадьбы не будет, — опустив глаза, не выдержала и призналась.

Глава 18

— Слава Богу, — выдала мама, и улыбнулась. На её красивом, пусть и с едва заметными морщинками, лице появились ямочки. — Одумалась наконец-то.

— Что он сделал? — Хмуро спросил отец, зная меня и то, что я бы так просто свадьбу не отменила. — Говори, ласточка.

— Мне набить ему рожу? — Угрюмо, одновременно с отцом, спросил Алекс. Он тронул меня за руку, заставляя посмотреть в глаза.

— Александр, — протянула мама, явно намекая на соблюдение приличий. Взглянув на меня, она мягко спросила: — Я рада, что ты решила отменить свадьбу. Однако, мне тоже интересно, почему, ты ведь так рвалась под венец с этим альфонсом.

— Мам! — простонала, а к глазам уже подступили слезы. Сглотнув комок в горле, я попыталась отшутиться: — Решила последовать вашим советам, вот и отменила все.

— Врешь, — строго отрезал брат, нахмурив широкие брови. — Признавайся, пока пытки не начал, почему глаза на мокром месте?

— Он…он изменил мне, — всхлипнув, я пробормотала сквозь хлынувшие слезы.

Брат крепко обнял меня, позволяя запачкать чистую рубашку соплями и слезами. Я не могла успокоиться, словно у меня прорвало внутренний барьер. Слезы текли без остановки, я не переставая всхлипывала, крепко сжимая пальцами ткань рубашки. Алекс успокаивающе поглаживая мою спину, его сердце глухо билось под моим лбом. Где-то на заднем фоне возмущался отец, его успокаивала мама, а брат