class="p1">— Как хочешь. — пожал я плечами и вновь устремил свой взор на ещё целый коробочек с одной спичкой внутри, лежащий передо мной.

Витька решил отсесть от меня подальше. Похоже, он не оценил мою шутку. Парнишка кажется был с третьего класса и жил этажом выше меня. На этих занятиях по развитию дара, нередко собирались дети вплоть до четвёртого класса. В зависимости от расписания уроков, мы попадали сюда в разное время и, соответственно, все так или иначе друг друга знали хотя бы в лицо.

Периодически Анатолий Викторович делал нам небольшие «экзамены» — задания, которые нужно выполнить под его надзором. Если ученик успешно справлялся, то инструктор усложнял ему задачу тем или иным образом. Я среди окружающих особо не выделялся, делал ровно столько, чтобы учитель закрывал глаза на кучу изуродованных коробков в мусорном ведре, а также на мою самодеятельность. Экзамены сдаёт, вот и ладно — такая была у него логика, и нас обоих это более чем устраивало.

— Вы же с Максимом всё это давно умеете! — шепнула мне на ухо Алина, лёгким кивком головы указывая на окружающих нас ребят.

— Ага, именно поэтому мы заняты своим делом. А ты давай, займись своим.

— И так делаю. — вздохнула подруга.

Задача у Белорецкой была простая: выполнять все задания инструктора с лёгкостью, изображать предельно скучающий вид и периодически вздыхать, тем самым нагоняя тоску на бедного Анатолия Викторовича. В конце, она против своей воли и исключительно по моей просьбе, сделает инструктору лёгкое замечание о том, что учебный процесс можно и разнообразить, а затем даст понять, что отныне будет здесь частой гостьей. И если я что-то понимаю в этом мире, то проделанная нами операция должна привести к тому, что качество наших занятий обязано вырасти на порядок.

Когда тренировка закончилась, я попрощался с друзьями и направился в сторону формирующегося строя из моих соседей по этажу. Взгляд, с которым меня встречала Елена Евгеньевна, был весьма живописным и многообещающим.

— Обломов, становись с Арментьевой. — приказным тоном произнесла куратор.

Оглядев девчушку о которой шла речь, я повёл плечом и молча встал с ней рядом. Ксюша на меня смотрела не менее воинственно, чем наша Мегера, но мне на мнение мелкой соплячки было глубоко плевать.

Мелкой её, кстати, можно было назвать с большой натяжкой. Ксюша не только училась двумя классами старше, так еще и была как минимум на полголовы выше любого из мальчишек. По слухам, ребята пробовали её за это задирать, но быстро все по очереди были биты. Сейчас с ней никто не хотел ни сидеть рядом, ни ходить. Арментьева этому не слишком расстроилась, напротив, она продолжила традицию лупить всех мальчишек по случаю и без.

Девочку водили к психологу и даже угрожали отчислением, но всё было тщетно, она продолжала методично превращаться в мелкую гопницу. А учитывая то, что кого-кого, а её природа даром не обделила, да и училась Арментьева неплохо, воспитателям приходилось частично мириться с её характером. Наказывали, правда, часто. Дежурства, уборка этажа и лестничного марша, а также территории возле жилого корпуса, частенько вешались на девичьи плечи Ксении. Только ей эти все наказания были индифферентны.

Её огненный характер, как по мне, прекрасно сочетался с пышными ярко-рыжими волосами и бойкой улыбкой в те моменты, когда никто девчонку не донимал. В остальном, несмотря на то, что жили мы на одном этаже, толком пересекаться до сегодняшнего дня нам ещё не доводилось.

Согласно режиму дня, куратор привела нас в сад, где дети с радостью и восторгом разбежались по стоящей по соседству игровой площадке.

— Ты чего сел? — нависла надо мной женщина.

Приключений, разговоров и нравоучений на сегодня было так много, что видеть лицо заряженной на конфликт Елены Евгеньевны мне сейчас хотелось меньше всего. Но утренняя ситуация в столовой, за избытком событий вылетела из головы только у меня, но никак ни у нашей злобной Мегеры.

Проигнорировав тётку, я продолжил размышлять над недавно прослушанным разговором. Кали традиционно записала диалог нашей директрисы с князем и возможность его спокойно послушать появилась только на прогулке.

Ничего особенного или интересного на этой записи не было. Князю сейчас было явно не до меня и моих выкрутасов, поэтому он довольно кратко сообщил Виктории Павловне о том, чтобы она ситуацию держала на контроле и ему звонила только в том случае, если граф Костромской решит перейти грань. А в остальных случаях — «Пускай детишки разбираются сами, будут школу ломать — запишешь на их счёт, потом спросим».

Не знаю каким образом князь мог что-то «спросить» с такого сироты, как я, но, подозреваю, в накладе люди его порядка остаются редко и проверять этот вопрос, желания у меня не было.

— Оглох что ли, Обломов? — встав напротив повторила свой вопрос куратор. — В расписании значится прогулка, нечего тут сидеть.

Я бы её и дальше продолжил игнорировать, но мне отчаянно хотелось тишины и спокойствия. Рядом с этой женщиной подобная блажь вообще большая редкость, поэтому по достоинству оценив её боевой настрой и вспомнив предысторию наших отношений, я молча поднялся и направился на прогулку. Оно и полезно будет, кстати.

Помимо её удивленного лица, от того что я выполнил её приказ абсолютно молча, я напоследок смог отметить и непонятный блеск в глазах этой тётки. Впрочем, думать о ней и её психических расстройствах у меня желания совсем не было, поэтому я решился переключить все своё внимание на окружающие красоты.

Детям по большей части было плевать какой шикарный сад находится на заднем дворе нашей школы, они скорее любили стоящие рядом спортивные и игровые площадки. Снарядам я тоже уделял внимание, но сегодня было другое настроение.

Красиво подстриженные деревья, декоративные кустарники и клумбы с всё ещё цветущими цветами — красота неописуемая. Да, осень и её краски я любил меньше всего: мне были больше по душе весна и летняя зелень. Но даже так, великолепие окружающего пейзажа было невозможно переоценить.

Было неудивительно, что ребята из старших классов нашей школы проводили свой досуг в глубине этого сада. Нередко сидели парочки, неуверенно державшие друг друга за руки и косо поглядывающие на случайных прохожих, шастающих здесь, вдали от детской площадки.

— Он? — бесцеремонно указывая на меня пальцем произнёс темноволосый парень, выходя из-за дерева.

— Да. — угрюмо ответил Саня Костромской, являющийся уменьшенной копией своего брата.

Всего их было четверо. Помимо двух братьев, злобно на меня поглядывающих, из-за спины вышли ещё двое ребят. Одного из них я знал, это был Вася. Он из «наших», тех кто живёт