Она – дочь – умноглазая, потерявшая волосы, будь она монахом, чётко по линии тонзуры, оставшиеся выкрашены в чёрный цвет и собраны в низкий пучок. Сидят дамы напротив друг друга, одеты не в герцогские кринолины, но в герцогские цвета: насыщенные приглушённые болотный, лиловый, глубокий чёрный, вдруг – золотистый плащ и алый шарф, которым дочь укрывает озябшую мать.

Выходят: автобус долго ждёт – крошечная ножка в дорогой туфельке никак не коснётся тротуара, дочь удерживает хрупкий локоть уже оттуда, снизу. Наблюдая это невозмутимое спокойное терпение и заботу, я вдруг думаю вот о чём: а был бы это один человек! Просто женщина из своих 70 могла бы подать руку помощи себе 90-летней…

И волнующие возможности застят мне взор: вот, например, я 30-летняя и во всех смыслах процветающая, наклоняюсь над безутешными слезами себя-подростка или утишаю страх перед наказанием себя-семилетней, когда преступление казалось таким ужасным и непростительным, что на полдня я стала заикой.

Или я-сегодняшняя укрываю себя 20-летнюю, в хлам пьяную, с чёрными потёками под глазами, и говорю, подтыкая одеяло: спи! – через несколько лет ты будешь с ужасом отнекиваться, что в твоей жизни промелькнул этот мудофлейтор.

Или я через 10 лет говорю себе-сегодняшней: не бойся! всё персонально страшное, положенное по жизненному сюжету, уже вроде осуществилось в твоей жизни – можно пока просто порадоваться немного… Не лишай себя радости, не тоскуй впрок.

Или ко мне в купе в поезд Москва – Париж вхожу десятилетняя книжная, толстая и одинокая я и, страстно обнимая таксу, трогая короткие лапы и длинные уши, с восторгом и неясным упрёком говорю себе-будущей:

– Видишь? Что-то сбывается всё же – у тебя и собака есть! И поезд не только к бабушкам. И ты красивая. И не умерла прямо в детстве… И ты не одинока – у тебя доченька есть даже.

И я бы тогда могла обнять себя ту, откинуть вечную в руках книжку и себе той сказать:

– Да! Да. Что-то всё же сбывается. Муки не прекращаются совсем, но сменяют одна другую, и радости так же. Скучно не будет… Хватит тебе читать – беги играть. Учись играть с другими детьми. И не трать время на злых подруг – и можно быть глупой!..

Господи, да если бы каждый человек мог прийти себе на помощь из своего будущего уже опыта! Как бы утешительно он мог бы по-настоящему помочь: никто не знает нас так хорошо, как знаем себя мы сами. Ведь иногда, чтобы утешить, некоторым достаточно лишь понимающе ухмыльнуться.

Всообщениях от Ловца Дада обнаружил оценку за выполненное задание: «лайк». Эта немногословность настолько возмутила его, что он, схватив ноут, завалился в постель почти на сутки, пытаясь нагуглить следы своего уничтожающего переписку собеседника. Набрав просто ник, он получил 66 600 000 ссылок. Было понятно, что надо как-то отфильтровать поиск.

Дада вбил в строку: Ловец хочу умереть, на мониторе появился старый список с синими буквами – следом его первого клика, вызвавшего все последующие события. Он убрал «умереть» и вбил: убивать.

На запрос «Ловец хочу убивать» выпало 345 тысяч ссылок и первые страницы были посвящены «Ловцу во ржи». Дада прошёл по одной из них на текст романа, выложенный онлайн, и завис до вечера: прежде он не читал эту книгу. Которая оказалась превосходной! – так мама говорила только о вине: превосходное, слово было вообще не из его лексикона, но об этой книге, если бы его спросил кто-то, он мог отозваться только так.

Дада вспомнил шутку Ловца в их первый диалог: «Почему Ловец?» – «Потому что ловлю неразумных детишек», – тогда непонятно пошутил тот. Сейчас Дада призадумался, откинувшись на спину и глядя в темнеющее за окном небо. В доме напротив кто-то разжёг камин, и над крышей рассеивалась струйка белого дыма.

Он снова перевернулся на живот и набрал в поиске: форумы и сайты для вербовки террористов.

И весь этот «Диджитал Джихад» на несколько часов поглотил его.

…С квадратной головой, совершенно опустошённый, он выбрался на улицу, чтобы перекусить, и вернулся домой с багетом и коробкой китайской еды. Нажав на «энтер», он обнаружил на мониторе полную цепочку своего поиска по теме: в аккуратный список на чёрном фоне были сведены и помечены временем посещения все сайты и форумы за этот день. Стало не по себе.

Дада, забыв о еде, снова вернулся к поиску, но на белом поле, кроме строки для ввода запроса, внезапно появился и принялся расти анимированный Троллфэйс – и постепенно занял собой весь экран. Когда огромная зубастая пасть во весь экран с грохотом взорвалась, Дада отпрянул.

К компьютеру он больше прикоснуться не посмел.

Теперь, в надежде, что она тоже придёт, Дада ходил завтракать, обедать и ужинать в то кафе недалеко от дома, где они случайно познакомились и так отлично выпили. Денег у него не было, поэтому, растягивая время, он брал кофе, а вечером – пиво и сидел, крутя головой. Когда он ждал её за «их» столиком, как-то верилось, что с минуты на минуту она появится со стороны бульвара Батиньоль и он сможет купить у неё сигаретку.

Но дни шли, Марин не приходила, Ловец пресекал любые попытки Дада что бы то ни было разузнать о нём: каждый раз его ждал отчёт со всеми пунктами его сетевых посещений. Однажды, в ярости от этого тотального контроля, он зашёл на самый большой сайт, где тусовались хентайщики со всего мира, и оформил запрос на мультипликационную порнографию как «юный служащий имеет босса». Поиск начался, но на мониторе появился глумливо кивающий Троллфэйс, и Дада с ужасом понял, что Ловец пасёт его в режиме «онлайн» практически постоянно. После этого он приуныл окончательно и попыток вычислить Ловца больше не предпринимал.

«На твоё имя отправлена посылка. Её надо забрать на почте и отвезти в “Шарль-де-Голль”. Не вскрывать!»

С первого задания прошло дней десять… Всего! Что за план придумал его виртуальный преследователь? Наверное, пора идти в полицию? Что меня ждёт?

Дада стоял в очереди к окошку на получение посылки и чувствовал, как грохочет и вздрагивает сердце. Он понимал, что попал в какую-то жуткую историю и что выбраться из неё, например, просто сменой адреса не удастся.

Вот что в этой вот посылке? Не навредит ли он людям, стоящим сейчас с ним здесь в очереди на почте? Этой даме со старой таксой? Кудрявой матери двоих шумных детей? Гламурному высоченному парню с такой чёрной кожей, что в ней, как в крыле лимузина, отразилось большое, во всю щёку, окно почты.

Он протянул квитанцию и стал ждать. Наконец служащий вручил ему прямоугольник, словно внутри была книжка, но потяжелее, на обратной адресу стороне прилеплена круглая чёрная наклейка с жёлтым крестом – это что-то значит?.. Выходя на солнечную улицу, Дада беспомощно оглянулся на зал: старая такса с морщинками на лбу озадаченно смотрела ему вслед. Он положил посылку в сумку через грудь и, сунув руки в карманы, пошёл куда глаза глядят.

Вариантов было всего два: отвезти пакет в «Де-Голль» и заявить Ловцу, что больше он не будет выполнять его задания – хоть убейте! И второй – пойти в полицию, отдать им пакет и рассказать о своем виртуальном мучителе.