Галкина похолодела. «При чем здесь банкир?» – хотела спросить у сестры, но язык не слушался. Если Валентина права и она попала в лапы мошенников? Стыд какой!

– Нет, – возразила Галкина, не узнавая себя, – я не буду судиться. Черт с ним, с пособием. Не в нем дело.

Валентина отложила вилку и с недоверием посмотрела на сестру:

– Спятила? А в чем тогда дело?

– В превратности судьбы. – Маргарита разворотила салатную горку. – В том, что я потеряла работу и мужчину. На очереди квартира… Все надо начинать сначала, а сил на это уже нет.

Судорожные глотательные движения не проталкивали ком в горле, Галкина набрала полную грудь воздуха, борясь со слезами.

Далекая от сентиментальности, Валентина с непривычной осторожностью спросила:

– Что собираешься делать?

– Застрелиться, – почти не соврала Маргарита, – ты же знаешь, я еще не выплатила кредит за квартиру. Банк мне уже несколько писем прислал, приглашали на беседу. А теперь появилось какое-то ассенизационное агентство…

– Коллекторское, – поправила сестру Валентина.

– Вот-вот, коллекторское, не к ночи будь помянуто… Звонили несколько раз, просили о встрече… Ласковые, сволочи…

– А ты?

Дождь все-таки пошел, водяные струи стекали по витражным окнам кафе – не хочешь, а заплачешь.

– А что я? Мне им сказать абсолютно нечего! Я от них и бегаю. Телефон отключили за неуплату, они дозвониться не могут и торчат в подъезде…

Валентина покачала темной головой, откинулась на спинку стула и даже прищелкнула языком:

– Марго! Господи! Это же серьезные ребята! Они посещают курсы актерского мастерства и владеют разными психотехнологиями вплоть до боевой методики мгновенного убеждения! Такие выцарапают долг из кого хочешь, хоть из бомжа, хоть из крестного отца сицилийской мафии! Почему ты молчала?! – вколачивала, как гвозди в гроб, слова Валентина.

Маргарита осадила сестру:

– Не вопи, без тебя тошно! Как говорит писатель Лимонов, если вы попали под сокращение и у вас отняли квартиру за долги – это еще не кризис! Кризис – когда вы не знаете, что делать, чтобы исправить ситуацию!

– А ты, конечно, знаешь! – хмыкнула Валентина, снова принимаясь за салат.

– Еще нет, – со вздохом сожаления признала Галкина, – но я работаю в этом направлении.

– Очередной мужик?

– Если бы! Товарный вид в моем возрасте стоит денег, а я все бухнула в квартиру. Знала бы, что все так выйдет, лучше бы пластику себе сделала. Кризис, чтоб его! Теперь только и остается адаптировать и монетизировать.

– Боюсь, нам дорого обойдется твоя попытка выйти из кризиса, – запивая салат апельсиновым фрешем, предположила Валентина.

– Не очень.

Маргарита постаралась быть убедительной, задача не самая простая, если учесть, с кем имеешь дело – с прожженной адвокатессой.

– Я посчитала, мне нужно тридцать тысяч на упаковку и перевозку своего барахла. И ключи от домика в Марфинке, – скороговоркой добавила Маргарита.

Валентина перестала жевать. Брови на ее круглом лице поползли вверх.

– Ты собираешься жить в деревне?

– Да, собираюсь! – Маргарита сорвалась, не выдержав тектонической мощи сестры. – И сделать это нужно как можно быстрее, пока ассенизаторы не вынесли все мое имущество в уплату долга! Я видела одного, приснится – не проснешься… Психотехнологии там не ночевали. Тупой придурок в татуировках.

– Какие татуировки? – оживилась Валентина.

– Кинжал на предплечье или нож – не очень-то в глазок разглядишь.

– Нож или кинжал – это серьезное заявление. За такое отвечать надо перед обществом. Соответствовать. Такому только покажи, что боишься – раздавит.

Валентина доела салат, допила сок, посидела в задумчивости.

– Марго, а ты хоть помнишь, что в Марфинке печное отопление и удобства во дворе?

– Да помню, помню! Предложи что-нибудь получше, если такая умная, – вскипела Маргарита.

– Маргоша, давай не будем пороть горячку. Ничего мы вывозить из твоей квартиры не будем. Мы поступим следующим образом.

Валентина несколько минут с сосредоточенным видом молчала, а потом коротко и толково выложила перед сестрой антикризисную стратегию:

– Мы сдадим твою квартиру в аренду. Из этих денег будем оплачивать кредит, а на то, что останется, ты будешь жить.

– А там что-то останется? – с надеждой спросила Маргарита.

– Давай сначала сдадим, а там видно будет, – остановила сестру прагматичная Валентина, порылась в сумке, которой могла бы позавидовать любая принцесса крови, и выложила на столик какие-то бланки. – Подпиши здесь и здесь, – ткнула ухоженным пальчиком с французским маникюром, – я встречусь с банкиром на правах твоего адвоката.

Маргарита запустила глаза в текст, добежала до конца и поставила нервную подпись. Ильющенкова Валентина Михайловна с этого момента представляла интересы Галкиной Маргариты Михайловны на переговорах с ответчиком и в суде всех инстанций.

Марго испытала невероятное облегчение, будто в последнюю секунду выскочила из горящего дома. Крыша рухнула, фейерверком брызнули белые и красные искры, но Маргарита уже вне опасности и удивляется, как такое оказалось возможным.

Валентина посмотрела на часы и заторопилась:

– Все, мне пора, у меня еще одно заседание на другом конце города. Вечером созвонимся, дашь мне координаты твоего банка.

Из сумки появилась и легла перед Маргаритой купюра достоинством в пять тысяч.

– Оплатишь заказ, – бросила адвокатесса и как-то чересчур поспешно выскочила из кафе.

Маргарита видела, как сестра раскрыла зонт, перебежала дорогу и щелкнула пультом сигнализации. Ей отозвалась женственная малолитражка. Валентина махнула сестре и спряталась в машине.

…Окруженный высотками, двор дома Маргариты жил своей жизнью: возвращались с работы те, у кого она была, приводили с собой детей, жен, мужей (у кого они были), друзей.

Стоя под старой липой наискосок от своего (своего ли?) подъезда, Галкина наблюдала за входом. Кодовый замок коротко попискивал, впускал жильцов. Пакет с запасом продовольствия на неделю оттягивал руку, мочевой пузырь давил прямо на душу. Домой хотелось с такой силой, что Маргарита готова была рисковать последним, что у нее было, – свободой.

Рисковать не пришлось – разбрызгивая грязь, мимо Галкиной пронеслась орава ребятни, в которой Маргарита узнала соседского Никитку.

– Никита!

У Маргариты сложились с пацаном доверительно-деловые отношения на почве авиации.

На летних каникулах Никита развлекался тем, что поджигал и пускал с балкона бумажные самолеты. Один из его пикирующих бомбардировщиков ветром занесло на террасу к Маргарите. Огненный факел приземлился на рулон обоев – у Маргариты в разгаре был ремонт. Укрытый от ветра, огонь угнездился в обойном рулоне и подобрался к банке с краской.