на адептов четвёртого Ковенанта — маги иллюзий оставались вне закона.

9.

В молодости Делвин был не прочь долго поваляться в постели. Теперь его постоянно тревожил внутренний зов, шепчущий о стремительно уходящем времени. С каждым годом Брум всё острее ощущал, насколько быстро утекает между пальцами настоящее. Придёт момент, когда силы оставят его, а вместе с ними он потеряет значимость для королевства. Сама мысль, что все начнут говорить о бывшем верховном толкователе, как о дряхлом старике, выжившем из ума, посмеиваться за спиной и раздражённо терпеть, была невыносима. Худшее унижение из всех возможных. Делвин не желал думать, что однажды придётся отдать всё, поэтому деятельный и беспокойный разум ментала не давал расслабиться ни на минуту. — Ты опять скучный, Дел, — недовольно заметил Фолэнт. — Как там твоя незабвенная жёнушка? Грэмис лежал на широкой кровати. Закинув руки за голову, он щурился на огонёк магической лампы, широкая мощная грудь, обтянутая тканью дорогой рубахи, неровно вздымалась. В комнате приятеля он чувствовал себя как у себя дома. Порывистый Фолэнт отличался яростным фамильным темпераментом, который служил поводом для пересудов в обществе так долго, сколько верховный толкователь знал невоздержанного советника.Сам Брум сидел за небольшим письменным столом, где лежала раскрытой потрёпанная книга. Часть страниц выпадала наружу неровной стопкой. Коварный Грэм как обычно оторвал его пространными разговорами от работы над заклинаниями. У Брума снова ничего не получалось. — Давай не будем упоминать Филис, — Делвин поднял руку ладонью к приятелю, показывая, что тому следует замолчать. — У нас с ней прекрасные отношения. — Угу, — ухмыльнулся Фолэнт. — Ты в столице, она в загородной резиденции. Залог семейного счастья — быть подальше друг от друга. — Почему бы нет? Иначе как бы ты чувствовал себя настолько уверенно на королевской кровати?Грэмис поёрзал на шёлковых простынях, взбил подушку и растянулся снова, рассматривая мозаику на потолке, изображавшую древних целительниц в весьма фривольных позах. — Отличная кровать. Твои предки знали толк в удовольствиях. — Ментал и удовольствие? Сомневаюсь, — Брум попытался сосредоточиться на формуле заклинаний в книге. — Ты зануда, Дел, — официальным тоном сообщил Грэмис и резко сел на постели, тряхнул копной белых спутавшихся волос. Делвин захлопнул фолиант. — А ты невыносим. Грэм насупился и помрачнел. Фолэнт не терпел нотаций даже от верховного толкователя. — Ладно, — он спустил ноги на ковёр с толстым и невероятно мягким ворсом, привезённый с юга королевства, — давай о деле. Придумал для меня новое задание? — Пока не знаю, — Делвин неопределённо повёл плечами. — Мне нужен образец магической силы завесы. Срочно необходимы ресурсы для опытов. И артефакт, которого уже не существует. Приятель фыркнул:— А бесконечное могущество не нужно?— Не помешает, — Брум ответил с таким серьёзным лицом, что Грэм на время замолчал. Они сверлили друг друга взглядами, точно каждый скрывал разгадки самых важных вопросов. Яркие голубые глаза Фолэнта неистово горели. Как, имея все задатки стихийного мага, ему удалось получить и развить дар ментала, было великой тайной. — Так, — Грэмис провёл широкой ладонью по волосам. — Ты сам настоял, чтобы к завесе никого не подпускали. — Мы не можем открыто посылать на убой рыбаков, а тем более менталов-учёных, — Дел с досадой скривился. — Преступники заканчиваются слишком быстро, а всякий сброд без магии практически не пригоден.— Чем тебе рыбаки не угодили? Сила завесы неплохо впитывается любым телом, даже самым никчёмным. Откуда собираешься брать материал? Предлагаешь заманивать одиноких магов на середину пролива под предлогом романтической прогулки? Шутке Брум не улыбнулся. Тонкое лицо, довольно молодое для мужчины его возраста, застыло. Он думал. — Проведи инспекцию охранной зоны. Лично проверь крепость границ и …— Проделать пару дыр в защите? Если что, то «само рассосалось»? Однажды это закончилось фейерверком на всю столицу и потерей артефакта. Замечательный и сильнейший образец остался в руках Фроста, — Грэм немного злился, перечисляя неудачи. — Да помню я, помню, — буркнул Делвин и положил руку на книгу.

+++

В день обновления печати, десять лет назад, толкователь Делвин Брум оставался на верхней галерее, наблюдая за магами. Он собирался оставаться там пока не завершится действо. Тогда он просто протянет руку и заберёт нужную вещь.

Высокий и изящный Фрост Талес, как обычно весь в чёрном, расставлял участников церемонии. Толкователь сверял каждый шаг со своим планом, который одобрил Совет. Задумка не имела изъянов. Менталы оценили все риски воздействия на истончившуюся за век магическую печать. Она надёжно запирала Зал Иллюзий. И до сих пор ни один человек не переступал порога места смерти почти ста креаторов.

Маг с белыми волосами, стянутыми сзади синей лентой, запрокинул голову и нашёл взглядом Делвина. Верховный толкователь на миг закрыл глаза, показывая, что договор остаётся в силе. После разлома печати они наконец войдут в запретное место и заберут артефакт магистра иллюзий. Тела умерших давно стали прахом и ничем не могли помешать планам Делвина. На случай провала также всё было подготовлено.

Грэмис в ритуале не участвовал, поэтому встал неподалёку, наблюдая за двустворчатой дверью в зал, поверх которой в воздухе плыли геометрические фигуры и символы. Почти месяц назад Фолэнт лично подкинул Талесу идею обновить печать, а затем поддержал его на заседании. Как и предполагалось, верховный толкователь выразил сомнения в необходимости прикасаться к зачарованному запору. Делвин до конца отыграл роль дотошного и придирчивого начальника, прежде чем разрешить церемонию. Толкователь Фолэнт, уже тогда любивший совсем другие игры в постели Брума, в спорах демонстративно встал на сторону Фроста.

Они верно рассчитали, что Талес попадётся в расставленные сети. Стоило заикнуться об опасности ненадёжной печати, подкинуть пару подходящих мыслей и подложные расчёты, как Фрост загорелся идеей спасения столицы от незримой и внезапной угрозы. А уж убеждать он всегда умел. Вдохновенное красноречие Фроста перетянуло на нужную сторону многих магистров Академии. Талес сделался вожаком движения за обновление древней печати.

Многие столичные маги не желали пропустить уникальное событие, поэтому центральная часть Академии была полна народом. В толпе шептались о странном происшествии — утром