Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сун Цзян со слезами на глазах распростился с отцом. Сун Цин проводил его на один переход. Расставаясь с братом, Сун Цзян сказал:
– Пусть моя ссылка не слишком огорчает вас. Отец уже стар, жаль, что из-за меня ему пришлось поизрасходоваться на чиновников и суд, а я должен покидать родные места. Дорогой брат, ты как следует смотри за отцом, не оставляй его без присмотра и не вздумай ездить ко мне в Цзянчжоу. У меня много друзей среди вольницы, и кого бы я ни встретил, никто не откажет мне в помощи. Если понадобится, на расходы у меня есть. Может быть, небо сжалится надо мной, и я когда-нибудь вернусь.
О том, как Сун Цин плача распростился со старшим братом, вернулся домой и принял на себя все заботы о своем отце, мы здесь говорить не будем.
Расскажем лучше о том, как Сун Цзян пустился в путь со своей стражей. Получив деньги, а также считая Сун Цзяна хорошим человеком, Чжань Цянь и Ли Вань всю дорогу относились к нему очень внимательно и заботливо. Как-то через несколько дней они остановились ночевать на постоялом дворе. Стражники развели огонь и приготовили себе еду, Сун Цзян угостил их вином и мясом. Потом он сказал, обращаясь к ним.
– Мне не хотелось бы обманывать вас! Дальше наш путь пойдет мимо Ляншаньбо. Там в горном стане есть несколько удальцов, которые знают меня. Боюсь, как бы они не спустились с гор и не попытались освободить меня. Этим они наделают вам излишних хлопот. Давайте завтра встанем пораньше и глухими тропинками обойдем это место. Лучше сделать несколько лишних ли.
– Хорошо, что вы нас предупредили, господин писарь, – сказали охранники, – мы и не знали. Лучше, конечно, пойти в обход, чтобы не столкнуться с этими удальцами. – И они тут же обсудили, как им быть.
Поднявшись на рассвете, они приготовили завтрак, поели и покинули постоялый двор. Дальше они двинулись по глухой тропинке. Однако, пройдя около тридцати ли, они заметили, как из-за горы навстречу им вышел отряд вооруженных людей. Сун Цзян так и ахнул. Во главе отряда был не кто иной, как Лю Тан «Рыжий дьявол». С ним было человек пятьдесят. Стражники от страха упали на колени. Тогда Сун Цзян сказал, обращаясь к Лю Тану:
– Брат мой! Что ты собираешься сделать?
– Почтенный брат мой, – отвечал Лю Тан. – Я собираюсь прикончить этих мерзавцев, иначе ничего хорошего от них не дождешься.
– Ладно! Не марай своих рук. Дай мне меч, я сам убью их!
При этих словах охранники так и взвыли. Лю Тан отдал меч Сун Цзяну, и тот, взяв его, спросил:
– А почему ты хотел убить этих стражников?
– Я получил приказ моих старших братьев, – отвечал Лю Тан. – Они послали людей разузнать, что с вами, и когда нам стало известно, что вас отдали под суд, мы хотели было отправиться в Юньчэн и разгромить там тюрьму. Но тут мы узнали, что вас, почтенный брат, не подвергли там пыткам. Затем нам сообщили, что вас отправили в ссылку в Цзянчжоу. Боясь разминуться с вами, мы разбились на несколько отрядов и во главе со старшими братьями отправились по разным направлениям в надежде встретить вас и пригласить к нам в горы. А иначе нам не прикончить этих охранников.
– То, что вы предлагаете, – сказал Сун Цзян, – не сделает мне чести, а, наоборот, может сильно повредить. Ведь меня обвинят в измене и в непочтении к старшим. Если вы хотите принудить меня пойти с вами, то лучше уж мне умереть.
Он приставил меч к горлу и сделал вид, что хочет заколоть себя.
Лю Тан испуганно схватил его за руку и воскликнул:
– Почтенный брат мой! Погоди! Мы еще поговорим, – и отобрал у него меч.
– Если вы, братья, – сказал Сун Цзян, – действительно сочувствуете мне, то дайте мне возможность добраться до лагеря в Цзянчжоу. Подождем, пока кончится срок моей ссылки, тогда я приеду повидаться с вами.
– Уважаемый брат мой, – сказал на это Лю Тан. – Я не могу один решить этот вопрос. Недалеко отсюда находятся наш военный наставник У Юн и начальник крепости Хуа Юн. Они тоже выехали встретить вас. Разрешите мне послать за ними, и тогда мы вместе все обсудим.
– Что бы вы ни предложили мне, – ответил Сун Цзян, – я больше ничего не добавлю к тому, что сказал.
Были отряжены гонцы, и вскоре на конях показались У Юн и Хуа Юн. За ним следовали несколько десятков всадников. Они подскакали, спешились и почтительно поклонились Сун Цзяну. Закончив церемонию приветствия, Хуа Юн спросил:
– А почему с почтенного брата не сняли канги?
– О чем вы говорите, просвещенный брат мой? – промолвил Сун Цзян. – Ведь канга надета на основании государственных законов; можем ли мы по собственному произволу нарушить их?
– Я понял, о чем думает почтенный брат, – рассмеявшись, отвечал У Юн. – Ну, это легко устроить! Мы просто не будем задерживать вас, и все. Однако наш старший брат давно не видел вас и надеется по душам побеседовать с вами сегодня. Поэтому мы очень просим вас завернуть на часок в наш стан. После беседы мы проводим вас в дальнейший путь.
– Только вы, господин учитель, могли понять мою мысль, – сказал Сун Цзян и, помогая своим охранникам подняться с колен, продолжал: – Только надо их успокоить. Я скорей соглашусь сам умереть, чем позволю причинить им какой-нибудь вред.
– Только благодаря вам, господин писарь, мы остались живы, – с благодарностью твердили стражники.
После этого все свернули с большой дороги и направились к берегу, заросшему камышом, где их ждали лодки. Впереди была горная дорога, и главарей несли на носилках. Добравшись до беседки Дуаньцзиньтин, отряд остановился на отдых. В горы были отправлены гонцы, которые должны были созвать на совет всех предводителей. Сун Цзяна пригласили в парадный зал, где он познакомился с собравшимися. Приветствуя Сун Цзяна, Чао Гай выразил ему благодарность за то, что он спас им жизнь в Юньчэне.
– С тех пор, как мы пришли сюда, – сказал он, – не было дня, когда бы мы с благодарностью не вспоминали о вашем благодеянии. Мы не знаем,