– Лот 192. Лот 192.

Рейвен, с высоко поднятой головой, гордо идет через редеющую толпу девушек к двери.

И вот ее уже нет.

Я чувствую, что силы меня покидают, головокружение вызывает тошноту. Приходится снова напоминать себе о том, что надо восстановить дыхание.

Рейвен больше нет.

Меня трясет. Я ведь даже не попрощалась с ней. Почему я не сказала ей «прощай»?

– Она была твоей подругой?

Я вздрагиваю. Передо мной девушка, что стояла в одиночестве в дальнем углу. На вид ей не больше тринадцати. У нее огненно-рыжие волосы, тело худое и жилистое, и на ней, к моему великому удивлению, рваный сарафан. Она почти без макияжа, лишь щеки тронуты румянами, и на губах немного блеска. Она совсем крошка. И простушка. Но ее большие карие глаза полны сострадания.

– Да, – говорю я. – Это моя подруга.

Девушка кивает.

– Моя лучшая подруга тоже приехала сюда со мной. Но у нее лот 131. Я не видела ее с самого поезда.

– Ты из какого инкубатора?

– Из Северных Ворот. Мы приехали вместе, – говорит она, кивая на «торт-мороженое» и «львицу». – Но они не мои подруги.

– Я Вайолет, – говорю я.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– А нам можно называть свои имена?

– О. Наверное, нет. – Я вздыхаю.

Девушка закусывает губу.

– Я Далия, – говорит она и застенчиво улыбается. – Я думаю, что ты здесь самая красивая. А твои глаза – это просто чудо. Должно быть, тебе попался очень хороший мастер.

– Да, мне повезло. А тебе? – Глядя на нее, трудно поверить, что она побывала в руках стилиста.

– Она хотела, чтобы я выглядела жалкой. Так она сказала. Чтобы заинтриговать покупателей. – Далия нервно покусывает ноготь на большом пальце.

Дверь снова открывается. Забирают лот 193. Через несколько секунд уходит лот 194.

Нас остается шестеро. Комната все больше напоминает глухую пещеру. Люстра из цветного хрусталя наполняет ее розоватым светом. Мебели нет. На полу лежит темно-розовый ковер, стены лиловые. У меня такое чувство, будто я нахожусь внутри гигантской пасти.

– Тебе страшно? – тихо спрашивает Далия.

Теперь, когда все так близко, смутные ощущения, в которых я никак не могла разобраться в подготовительной комнате, сгущаются в одном слове. Страх. Он пронизывает мои легкие, впивается когтями в живот, закрадывается в черепную коробку. Я чувствую его инородное тело. У меня чешутся ладони, бисеринки пота выступают в подмышках.

– Да, – отвечаю я.

– Мне тоже. – Далия грызет ноготь указательного пальца. Я замечаю, что у нее изгрызены все ногти, до мяса.

– Какой у тебя номер лота? – спрашиваю я.

Она замирает.

– А у тебя?

– 197.

Она чешет нос и смотрит под ноги.

– 200, – бормочет она.

Пока я пытаюсь осознать, что эта крошечная оборванка – самый желанный суррогат, дверь снова распахивается.

Время как будто ускоряет свой бег. Я смотрю, как одна за другой покидают комнату суррогаты 195 и 196, и мне кажется, что все происходит слишком быстро. Разве не длиннее были интервалы между предыдущими девушками? И вот снова открывается дверь, и ратник с темными глазами, который привел меня в эту комнату, выкрикивает мой номер, но я как будто приросла к полу.

Далия подталкивает меня локтем.

– Ты должна идти, Вайолет.

«Львица» ухмыляется и шепчет что-то на ухо своей подружке. Обе хихикают.

– Рада была с тобой познакомиться, Далия, – говорю я. И заставляю свои ноги сделать один шаг, потом другой и третий, пока надо мной не нависает фигура ратника. Наши глаза встречаются, кончики моих пальцев дрожат, страх и предчувствие стягиваются тугим узлом в затылке. Не говоря ни слова, он отвешивает мне поклон, поворачивается, и я следую за ним в неизвестность.

Дверь закрывается за мной автоматически, и на одно ужасное мгновение я погружаюсь в кромешную тьму.

Но вот я слышу какой-то гул и замечаю, что узкий коридор подсвечен с обеих сторон маленькими напольными лампами. Их желтовато-зеленый свет указывает мне путь, но не раскрывает куда. Темная фигура ратника маячит передо мной, его поступь уверенная и твердая. С каждым шагом мне все труднее дышать, и кажется, что невидимые стены смыкаются вокруг меня. Я слышу голос Люсьена, уверяющий, что все будет хорошо, и прощальные слова Рейвен о том, что она никогда меня не забудет. Я цепляюсь за них, как за талисманы, и пытаюсь побороть страх.

Коридор поворачивает налево. И вдруг световая дорожка обрывается, и ратник останавливается. Тишина.

– Где мы? – спрашиваю я. Мой голос тихий и слабый.

Долгие десять секунд тянется пауза, но вот ратник, словно повинуясь неведомой команде, поворачивается ко мне.

– Я благодарю вас, лот 197, за вашу службу королевскому двору. Ваше место обозначено. Дальше вы следуете в одиночку. – Он низко кланяется и отступает в сторону, пропуская меня вперед.

Овальная золотая дверь, на которой выгравированы гербы королевских фамилий, озаряется светом. Я понятия не имею, что за ней кроется, и меня вдруг охватывает такая паника, что я близка к обмороку. Но Рейвен прошла через эту дверь. И Лили тоже.

Дрожащими руками я ощупываю металлический узор. Дверь, словно ждавшая моего прикосновения, распахивается, и мне в глаза бьет яркий свет.

– И далее, уважаемые дамы, лот 197. Лот 197, пожалуйста, займите свое место.

Голос вежливый, почти приятный, но мне трудно сосредоточиться на том, что он говорит.

Я стою в амфитеатре, ряды поднимаются по спирали вверх, но кресел как таковых нет. Это ложи, в них сплошь шезлонги, диваны, одно место выглядит как трон. В зале только женщины, их взоры устремлены на меня. Одеты они экстравагантно, таких нарядов я не видела даже в шкафах подготовительной комнаты. Красочный атлас, нежный шелк, невесомые кружева, перья, кринолины, парча, расшитая драгоценными камнями, – на фоне такой утонченной роскоши куклы из зала ожидания выглядят замарашками. Эти женщины – шедевры, живые скульптуры элегантности и благородства.

– Лот 197, пожалуйста, займите ваше место, – повторяет голос. Теперь я вижу его, мужчину в смокинге, слева от меня за деревянной кафедрой. Он очень высокий, его темные волосы гладко зачесаны назад. Наши глаза встречаются, и он склоняет голову.

Я замечаю серебряный крест в середине круговой сцены. У меня дрожат коленки, когда я подхожу к нему, и этот путь кажется мне самым долгим за сегодняшний день. Я слышу шелест шепота, который проносится по рядам, словно легкий ветерок. Аукционист ждет, пока я доберусь до креста. Затем он достает из глубин кафедры белую свечу и помещает ее в латунный подсвечник. Его взгляд скользит по амфитеатру, прежде чем он чиркает спичкой и зажигает свечу. Пламя загорается ярко-голубым.