Лени продолжила осматривать местность.

– А это что там такое? – вдруг спросила она у спутников и указала рукой на группу людей, копошащихся на невысоком гребне одной из скал и четко различимую на фоне неба даже невооруженным глазом. – Давайте-ка подойдем поближе.

– Позвольте, – министр-президент попросил у режиссера бинокль, однако она сама уже приладила его к глазам, покручивая настройку фокуса.

Ни Квислинг, ни Лени Рифеншталь не ожидали столь быстрой и неожиданной реакции только что беззаботно улыбавшегося штандартенфюрера. Он резко положил на бинокль руку, перекрыв большим пальцем окуляры, и сильно, но аккуратно заставил режиссера опустить оптический прибор вниз:

– Простите, фройляйн Рифеншталь, но туда смотреть нельзя, – штандартенфюрер извинительно улыбнулся.

– Что такое?! – Лени попыталась, чтобы ее голос звучал подобно громовым раскатам и в то же время был холоден как ледяная глыба, и попыталась вырвать бинокль из рук офицера, но штандартенфюрер не обратил на вибрации ее голоса ровно никакого внимания:

– Туда смотреть нельзя, – мягко, но очень настойчиво запретил Курт Меер. – Секретный объект.

Руки женщины он, однако, отпустил, но Лени поняла, что смотреть туда действительно не стоит. Однако она все-таки успела очень хорошо рассмотреть охранников в эсэсовской форме и людей в полосатых робах заключенных, которые таскали какие-то мешки и носились с тачками, груженными красным огнеупорным кирпичом.

– Я не буду туда смотреть, – пристально глядя на штандартенфюрера сквозь хорошенькие сжатые губы произнесла Рифеншталь. Она не любила, когда ей перечат и тем более когда приходилось уступать. – Однако мое женское любопытство не дает мне покоя. Может быть, вы удовлетворите его, герр Меер?

– Постараюсь, – обворожительно улыбнулся штандартенфюрер.

– Тогда скажите, с каких это пор секретные военные объекты строят заключенные?

– Всегда, – ответил Меер.

– А как же пресловутая секретность? Не боитесь, что они раскроют ваши планы?

– Мертвые не болтают, – пожал плечами Курт.

Штандартенфюрер, как всегда, был предельно искренен.

К этой операции командующий Северным флотом адмирал Кузнецов готовился с особой тщательностью. Он слишком хорошо помнил недавний «дружеский обед» на подмосковной даче Сталина в Кунцево. И достаточно трезво осознавал, чем для него может обернуться такая беседа. То, что он прошляпил подготовку немцев для установки и запуска ракет «Фау-2» по Мурманску, запросто могло стоить ему головы. Что такое его Северный флот без единственного оставшегося, отлично оборудованного порта? Есть еще, правда, Архангельск, но из-за слишком короткого периода навигации он просто не справится с тем объемом поставок, которые предусмотрены по ленд-лизу. Да и Сталин никогда не простит ему совершенно неоправданную потерю мурманской артерии.

Фронтовая разведка, а адмиралу была подчинена именно она, вовсе не обязана, да и не может искать объекты за почти триста километров от линии фронта. Это дело совсем других ведомств. Но как скажешь об этом Верховному главнокомандующему?

После беседы со Сталиным Кузнецов решился переговорить с Лаврентием Павловичем. Сказав, что его агент действует на территории строящегося объекта, Берия дал понять, что может помочь Кузнецову. Адмиралу необходимо было только узнать точное местоположение объекта, а уж как его уничтожить, командующий Северным флотом знал.

Берия редко пускал кого-нибудь в дела своего ведомства, предпочитая действовать по принципу: «Это тебе нужно? Вот ты сам и решай». Но на этот раз, к удивлению, он пошел навстречу адмиралу.

И вот этой ночью к побережью северной Норвегии приближалась небольшая советская эскадра. На флагштоке бывшего британского линкора «Ройал Соверен» теперь реял стяг Военно-морского флота СССР и вымпел, означающий, что на борту означенного линкора находится командующий Северным флотом лично. Охрану флагманского корабля обеспечивали три эскадренных миноносца, а под водой – две субмарины.

То обстоятельство, что все суда шли в полной темноте, даже без предупредительных огней и без каких-либо радиопереговоров, говорило о том, что выполнять предстоит не совсем обычную операцию. О задачах, возложенных на флотилию, знали только сам командующий и командиры кораблей, которые в назначенное время «Ч» должны были вскрыть пакеты с приказами и инструкциями, разработанными лично адмиралом Кузнецовым.

Сам же адмирал в это время удобно расположился в ходовой рубке флагмана и почти в полнейшей темноте (небо с вечера заволокло снеговыми тучами, и не было видно ни одной звезды) рассматривал в мощнейший бинокль горизонт. Рядом, ожидая приказаний, находились капитан, старпом, замполит и командир БЧ-2.

– Самый малый, – поступила наконец долгожданная команда, и адмирал оторвался от бинокля.

– Машине – самый малый, – продублировал командир линкора приказ механикам, и корабль дрогнул, сбавляя ход.

– Выйти в эфир, передать по кораблям: «Прибытием. Кузнецов».

Радист начал отстукивать «морзянку». Адмирал распахнул планшет и передал его командиру БЧ-2:

– Смотри, артиллерия, чтобы снаряды легли тютелька в тютельку! Головой будешь отвечать, если твои молодцы разнесут хоть один барак с нашими военнопленными! На два залпа даю тебе ровно пять минут. Выполнять!

Командир БЧ-2 бегом сорвался с места.

– Спускаемся на ЦКП, – снова скомандовал Кузнецов и первым шагнул к выходу из рубки.

– Маловато вы времени дали артиллеристам, товарищ адмирал. Могут и не успеть, – заранее попытался заступиться за членов своего экипажа командир «Ройал Соверена». Для двух залпов из орудий, к которым стокилограммовые снаряды подаются специальным краном, нормативы командующий установил жесткие. Да к тому же еще требовалась особая точность стрельбы. Но Кузнецов был неумолим:

– Не я, командир, норматив установил. Немцы. Через пять минут тут такое начнется! Уйти бы живыми. Надо поторопиться, и давай-ка принимай командование.

– А что, товарищ адмирал, – капитан линкора был явно озадачен и озабочен словами начальника, – нас ждут?

– Ждут, ждут, – весело улыбнулся Кузнецов. – И под водой, и на воде, и в воздухе!

Звонки боевой тревоги давно умолкли, затих и топот матросских ног. Линкор, ощерившись всеми своими пушками и зенитными орудиями, медленно продвигался по черной глади моря.

Кузнецов откинулся в кресле, задрал голову, скрестил на груди руки и от возбуждения стал подергивать правой ногой. Он ждал, как ждет шахматист самого главного ответного хода противника. Хода, от которого зависит исход партии. Свой он уже сделал.

Орудия «Ройал Соверена» разорвали тишину ночи, и намертво привинченное к палубе кресло командующего мелко задрожало. Залп!

Где-то там, на холодном побережье Норвегии, в щебень разлетаются скалы, постройки, казармы охраны, склады и технические помещения.