– Татьяна Мироновна, я вот подумала… без милиции тут необойтись, – высказалась я.

– По-моему, тоже! – поддержала меня Матильда.

– Да, думаю, вы правы… Но я вспомнила, сын одной моейприятельницы – следователь. Вот ему я и позвоню! По крайней мере, он скажет,как и через кого лучше действовать!

– Правильно! – воскликнула Матильда.

– А вы и вправду молодчины! – сказала ТатьянаМироновна. – Вот только наши занятия получаются какие-токриминальные, – усмехнулась она. – Очевидно, не зря говорят – наловца и зверь бежит. Знать бы еще, что это за зверь…

– Татьяна Мироновна, мы, пожалуй, пойдем, – началая.

– Да, девочки, уже поздно, идите! Послезавтра придете,не побоитесь?

– Что вы! Конечно, придем! – заверила ееМотька. – Нам так понравилось! Вы классно преподаете!

– Спасибо на добром слове.

* * *

На улице, дожидаясь троллейбуса, Мотька простонала:

– Ну что за несчастье! Шагу ступить не можем! И какназло «Квартет» развалился!

– Ерунда, ничего не развалился! Мы вполне можемпозвонить Косте, две головы хорошо, а три лучше! Да и Митька вовсе неотказывался от нас. А только от слежки! Пока что нам следить вроде не за кем, апосоветоваться – вполне можем. Тем более завтра уже каникулы!

– Вообще-то, да! Слушай, давай позвоним Егору, вдруг онуже дома?

– Вряд ли, и потом из автомата может быть плохо слышно!

– Тогда двинем сейчас ко мне! Позвонишь домой, скажешь,что ты у меня!

– Конечно! От тебя звонить удобнее. Посторонних ушейнет.

Но когда мы пришли к Мотьке, выяснилось, что ее ждет мама.

– Мама! Ты откуда? – неискренне обрадоваласьМотька.

– Да вот решила посмотреть, как ты живешь! Здравствуй,Ася!

– Здрасьте, тетя Саша! – запоздало поздороваласья.

– Поздравляю вас! – сказала тетя Саша.

– С чем? – в один голос воскликнули мы.

– С окончанием первой четверти! Ну-ка, Матильда,показывай дневник!

– Мама! – оскорбилась Мотька. – Я уже немаленькая! И потом, ты же знаешь, что я хорошо учусь!

– А вдруг ты тут без меня разболталась?

Мотька обиженно пожала плечами и подала матери дневник, гдене было ни одной тройки.

– Что-то четверок у тебя больше стало!

– Мама! Четверка это, по-твоему, плохо?

– Все-таки похуже, чем пятерка!

– На одни пятерки сейчас почти никто не учится! Это немодно! И потом, я себе такой цели не ставила! Троек нет, и ладно!

«Интересно, – подумала я, – а у меня кто-нибудьвспомнит про конец четверти? Если только тетя Липа… Да и то вряд ли…»

– А где это вы сейчас были? – спохватилась тетяСаша.

– На английском! – брякнула я.

– На каком таком английском? – удивилась тетяСаша.

Мотька незаметно показала мне кулак.

– Да кино ходили смотреть на английском языке! Длятренировки! Нам Евгения Юрьевна посоветовала!

Евгения Юрьевна – наша школьная англичанка.

– А! Понятно!

Зачем, спрашивается, Мотька соврала? Что плохого в занятияханглийским? Вероятно, у нее какие-то свои соображения. Но мне, похоже, лучшеуйти домой, наверняка тетя Саша просидит весь вечер.

– Матильда, я пойду!

– Ладно, иди! – согласилась она. – Пошли, долифта провожу!

Я простилась с тетей Сашей и вышла на площадку. Матильда сомной.

– Ты зачем соврала? – шепотом спросила я.

– Сама, что ль, не понимаешь? Разве она переживет, чтоя за ваш счет еще и английскому учусь? Начнет жилы рвать, чтобы заплатитьсамой, или вовсе запретит мне ходить на эти уроки! Ты, кстати, предупреди маму!

– Ага! Поняла! Мотька, а кто Егору будет звонить?

– Позвони ты! У вас квартира большая, есть гдеукрыться! Я думаю, она долго просидит! Если что узнаешь, сразу мне звони!

– Ясный перец! Пока!

– Пока!

Дома были папа и тетя Липа. Папа висел на телефоне, обсуждаякакие-то институтские дела, а тетя Липа смотрела телевизор.

– Асютка, если ты голодная, возьми себе сама, я что-топритомилась, – сказала она.

Я пошла на кухню, съела две ватрушки, запивая их молоком.Вскоре туда заглянул папа.

– Аська, привет!

– Привет!

– Как дела?

– Нормально.

– Английским занималась?

– Занималась!

– Ну и как?

– Отлично! Она очень клевая тетка!

– Вот видишь! Я же говорил! А в школе как дела?

– Нормально!

– Что это за манера? «Нормально»! Это же ничего незначит! – взорвался папа.

– Почему? Если действительно все нормально, что мнеотвечать? И вообще, папа, у тебя какие-то неприятности, а ты срываешь зло намне!

– С чего это ты взяла, что у меня неприятности?

– Мне так показалось.

– А знаешь, что делают, когда кажется?Крестятся! – рассердился папа. – И вообще, ты непозволительно ведешьсебя с отцом! Никакого уважения!

– Так, приехали!

К счастью, в этот момент в кухню вошла тетя Липа.

– Что это вы шумите? – спросила она.

– Липа, вы невозможно ее распустили! Своейвседозволенностью вы вконец ее испортили!

– Вот это новости! – возмутилась тетя Липа. –Я, оказывается, виновата!

– Интересно, а вам она тоже грубит?

– Никогда! Никогда она мне не грубит! Я, правда, нетребую, чтобы она мне говорила как в старых пьесах: «Извольте, тетенька!»,«Благодарствуйте, тетенька!» Я сама с ней нормально разговариваю, и она мне темже отвечает! А ты, Юра, уж извини меня, старуху, по полгода отсутствуешь, апотом приезжаешь и думаешь, что криком можно наверстать упущенное!

Ай да тетя Липа! Не дает меня в обиду!

– Наверное, вы правы, – внезапно сник папа. –Что за дурацкая жизнь! Я бы и рад больше бывать дома, но нам же теперь платятсущие гроши, вот и приходится, как раньше деревенские мужики, на отхожийпромысел уходить. В заграничных экспедициях хоть платят прилично. Работа,правда, не сахарная, все время приходится говорить по-французски, но…во-первых, это почетно, что меня приглашают, а во-вторых, язык я как следуетвыучил… А так хотелось бы пожить хоть годик дома, как все люди…