* * *

Две девятки скоростных бомбардировщиков относительно быстро нагнали конвой, через остекление пола кабины оберст фон Вилд разглядел большой транспорт с двумя дымящими трубами. Он был ведущим первой девятки «Юнкерсов», и по нему будут строить заход на цель все остальные пилоты.

– Zum Angriff! – Атакуем! – Оберст отдал штурвал от себя, переводя самолет в пологое пикирование.

Лежащий у прицела штурман приник к бомбардировочному прицелу, положив ладонь на рычаг бомбосбрасывателя. Стрелки приготовились открыть огонь из хвостовых пулеметов на выходе из пикирования, хотели дополнительно угостить «Иванов» свинцом. В кабине завыла сирена, дополнительно нагоняя жути.

Пилот заметил, как снизу, от кораблей, потянулись тонкие строчки светящихся трассеров, а на палубах замелькали вспышки выстрелов. Он с удивлением отметил про себя за эти стремительные секунды атаки, что глупые «Иваны» отнюдь не растерялись.

– Bomben abwerfen! – Сброс бомб! – выкрикнул штурман, дергая за рычаг механизма.

«Юнкерс-88» ощутимо тряхнуло. Одновременно фон Вилд взял штурвал на себя, выводя самолет из атаки. Внезапно по глазам резанула яркая вспышка, словно от электросварки. Краем глаза он заметил ярко-оранжевую вспышку взрыва справа от себя. Что за дьявол?!!

– Klaus ist abgeschossen! – Клаус сбит! – истерично закричал стрелок-радист, который в деталях наблюдал эту страшную картину.

Снизу вдруг ударил ярчайший сноп огня, рассыпавшись по небу вспышками. Двухмоторный бомбардировщик попросту разорвало на куски в воздухе. Горящие и дымящиеся обломки огненным дождем посыпались в воду. Парашютов спасшегося экипажа нигде видно не было – да это и неудивительно. Их смерть оказалась молниеносной и неотвратимой!

Фон Вилд мгновенно завалил самолет на крыло и дал полный газ обоим двигателям, тело прижало к пилотскому креслу свинцовой перегрузкой. Но зато резким разворотом со снижением он сумел уйти из-под внезапного и страшного зенитного огня русских.

– Was ist passiert?! – Что произошло?!

Командир авиационной группы «Остзее» не понимал, что происходит. Но по радио сыпались доклады о сбитых и подбитых самолетах. Они уже потеряли три бомбардировщика – вместе с бедолагой Клаусом. Еще два были повреждены и уходили на запад, пуская дым из пробитых моторов. Истребительное прикрытие потеряло один «Мессершмитт», и то – потому, что они летели выше и сразу же ушли на восемь тысяч вверх.

В эфире раздавались жуткие вопли сгорающих заживо экипажей бомбардировщиков. Когда самолет срывается в беспорядочное падение, перегрузки нарастают мгновенно, и выпрыгнуть с парашютом становится практически невозможно. Тем более, что обреченную машину нужно покинуть в считаные секунды. Но и спасшихся немецких пилотов ждали две беды: уже довольно холодные в августе воды суровой Балтики и не менее суровые русские…

Ждать пощады от тех, кого всего несколько минут назад ты бомбил и расстреливал из пулеметов, было бы непростительной наивностью.

Оберст, продолжая пилотировать бомбардировщик, покосился на своего штурмана, все еще приникшего к прицелу на полу кабины справа от пилотского кресла.

– Эй, Отто, твою мать! Какого черта ты разлегся за бомбардировочным прицелом? Быстро вставай за пулемет! Ауффштейн!

Самолет тряхнуло, и штурман перевернулся на бок. Вместо лица у него было кровавое месиво. Капли крови выдувало воздушным потоком через пробоины в остеклении внизу кабины.

Оберст витиевато выругался, применив еще и изрядное количество русских слов и выражений.

– Jeder gewinnt 5000 Höhenmeter! – Всем набрать высоту 5000 метров! – скомандовал ведущий строя бомбардировщиков.

Кружась на порядочном удалении от ставшего вдруг смертельной ловушкой для его пилотов русского каравана, оберст фон Вилд заметил ту самую – короткую, но невыносимо яркую вспышку и россыпь трассеров в небе. Один из замыкающих «Юнкерсов» второй девятки закружился опавшим кленовым листом с оторванной по самую мотогондолу двигателя правой плоскостью.

Наушники продолжали разрываться от воплей сгорающих заживо немецких пилотов.

А тут еще забарахлил левый двигатель, стрелка указателя температуры масла резко ушла в красную зону. Повернув голову, фон Вилд увидел, что лопасти воздушного винта теперь вращаются только от набегающего потока воздуха. Пилот быстро зафлюгировал винт. Нагрузки на штурвал сразу же возросли, «Юнкерс» теперь тянул на одном моторе, летя как бы немного боком. Стиснув зубы, командир бомбардировочной авиагруппы сражался с управлением, стараясь хотя бы дотянуть до берега.

Два мотора «Jumo-211» обеспечивали бомбардировщику приличную по тем временам скорость, но из-за жидкостного охлаждения были особенно уязвимы для зенитного обстрела и огня истребителей противника. Видимо, и сейчас случайная пуля или осколок снаряда перебили систему охлаждения. Как говорят русские: «Беда не приходит одна». Стрелок-радист доложил пилоту, что из левого мотора вырывается белый шлейф. Это означало, что вода вырывается под давлением, хорошо еще, что двигатель просто заклинило. А мог бы загореться или вовсе взорваться…

* * *

Сотня с небольшим километров до аэродрома в оккупированной гитлеровцами Риге показалась оберсту фон Вилду вечностью. За ведущим самолетом пристроились еще шесть машин, все они были повреждены в той или иной мере, на борту многие члены экипажа получили ранения или вообще были убиты. Еще три бомбардировщика покинули атакующий строй раньше. Они уже приземлились прямо на песчаном берегу, недотянув до аэродрома.

Вольфганг фон Вилд сумел все-таки более-менее нормально посадить свой «Юнкерс-88» на аэродроме. Теперь, отойдя от покалеченной машины, он пытался закурить, ломая одну за другой спички о коробок. Оберст проводил хмурым взглядом укрытое окровавленной простыней тело на носилках, которые загрузили в кузов грузовика «Опель-Блитц». Совсем недавно его звали Отто. Отто из Бремена, который любил темное пиво и острые копченые колбаски… А теперь от него осталась всего лишь отломанная половинка посмертного жетона, которая отправится в официальном конверте с уведомлением в Бремен на Шваахаузер Херштрассе 17 в небольшую квартиру в четырехэтажном доме под острой черепичной крышей. К белокурой фрау Эльзе, матери двух очаровательных мальчуганов – хорошо, что они еще слишком малы для призывного возраста…

Вот только Вольфганг фон Вилд как-то не подумал: а скольких детей, матерей, отцов он и его пилоты покрошили позавчера, вчера и сегодня осколками своих бомб и безжалостным огнем бортовых пулеметов?..

Немецкий пилот как раз думал о другом. О том, что легкое воздушное приключение обратилось для его бомбардировочной морской группы огненной западней, в которой только за один вылет была потеряна почти половина новейших скоростных «Юнкерсов-88». Чего же дальше ожидать от русских? Ведь второго Дюнкерка здесь явно не получилось…

Один из друзей Вольфганга сейчас служил на юге огромного фронта – в Крыму. Так вот он утверждал, что гарнизон Одессы продолжает упорно сопротивляться, опираясь на мощь Черноморского флота «Советов». Бои идут в Крыму, город-крепость Севастополь с его мощными фортами, вооруженными бронированными башенными батареями, готовится к длительной и упорной обороне.